Снейп стоял оглушённый, ошарашенный. Последняя фраза Поттера ещё висела в воздухе, треск хлопнувшей двери ещё отдавался набатом в его голове, но сознание уже раскалывалось, расползалось, рассыпалось на мельчайшие осколки, нити, песчинки, который тут же подхватывал пляшущий вихрь безумия, не оставляя и намёка на чёткий, понятный рисунок разума.
Перед глазами играли в салки яркие, разноцветные пятна, то вспыхивая, то угасая. Отчаянно не хватало воздуха, как будто лёгкие сдавило мощными, безжалостными тисками.
Хотелось выть, бежать куда-то, крошить и уничтожать всё вокруг. Хотелось перекричать настырные голоса, визжащие в голове. Хотелось уцепиться за последние осыпающиеся крупицы мыслей, удержать их, вернуть, но те безнадежно ускользали.
Где-то на самом краю агонизирующего сознания Снейп ухватился за спасительную пустоту и без чувств осел на каменный пол...
...Была уже глубокая ночь, когда Снейп пришёл в себя. Сколько он находился без сознания, профессор не имел ни малейшего представления. Он сидел на полу, прислонившись спиной к столу, и, на сей раз, не было никаких убийственно-красных балдахинов вокруг, только холодные стены родного кабинета. И никакого Поттера рядом.
Видимо, магия всё же мобилизовала свои ресурсы и объединила оба сознания. И доминанта подчинила себе слабую составляющую.
«Что же вдруг так ослабило тебя, мой докучливый сосед? Неужели и ты тоже не веришь в любовь Поттера? Ну хоть в чём-то мы пришли к общему мнению. Это дело надо вспрыснуть. Может, и в дальнейшем мы найдём общие точки соприкосновения» - облегчённо вздохнув, Снейп встал, призвал из бара бутылку виски, толстостенный приземистый бокал и, слегка пошатываясь, направился в ванную.
* * *
Накатили будничные, однообразные событиями и эмоциями дни. Снейп по ночам больше не обнаруживал себя в гриффиндорской спальне, а вполне предсказуемо просыпался в собственной постели.
Похоже, кризис сознания миновал, но Снейп нутром чувствовал, что это впечатление обманчиво. С каждым днём его беспокойство всё усиливалось.
Профессора неотступно преследовало ощущение, что нечто исключительно важное, почти жизненно необходимое ускользает от его понимания, нечто постоянно не дает ему покоя, гложет изнутри, будоражит, вызывая смутную тревогу. И эта тревога, как снежный ком, неуклонно обрастала неосознанными, неуправляемыми страхами.
Он стал ещё более циничным и язвительным, без устали осыпая учеников насмешками и колкостями, не обойдя вниманием даже слизеринцев. Его раздражительность разрослась до предела, и факультеты теряли неимоверное количество баллов едва ли не ежеминутно.
В этой ураганной потере таких драгоценных в конце учебного года зачётных очков лидировал, конечно же, Гриффиндор. И Снейп не скупился на минусы и отработки, щедро одаривая ими и правых, и виноватых.
Никогда ещё обитателям замка не приходилось видеть Филча таким счастливым, как в эти дни. Никогда, за всю историю Хогвартса, замок не сиял подобной ухоженностью и чистотой. Никогда прежде газоны и кусты вокруг него не были так идеально подстрижены.
Но Снейп не замечал перемен, виновником которых являлся. Продолжая своё феерическое наступление на всех фронтах, вернее, факультетах, он без видимой причины доводил до слёз неуверенных, зажатых первогодок, вгонял в ступор разнузданных, обнаглевших старшеклассников, вызывая своей чрезмерной грубостью возмущённое недоумение коллег.
Но что уж совсем не вязалось с привычным обликом бывшего Упивающегося, а по совместительству ещё и бывшего двойного агента - он стал рассеянным.
Приступы этой напасти, хоть и случались не часто, всё же привлекали всеобщее внимание, так как видеть в таком состоянии профессора Снейпа студентам ранее не доводилось, да и коллегам тоже. Бывало, на занятиях или за трапезой в Большом Зале Снейп надолго застывал в одной позе, пригвоздив отсутствующим взглядом одному ему видимую точку.
А ещё он мог пропустить мимо ушей какой-нибудь вопрос заумного студента или забыть дать домашнюю работу. Правда, позже отыгрывался снятием тройной порции баллов и весьма разнообразным набором издёвок.
Мог подготовить к занятию совсем не тот комплект ингредиентов, что был нужен по программе, а потом весь класс за это расплачивался.
Он часами бродил по Запретному лесу, якобы пополняя запасы растений и трав для грядущих экзаменов, но при этом возвращался в замок с пустой котомкой.
По ночам было ещё хуже. Снейпа стали преследовать сны эротического содержания с участием одного небезызвестного зеленоглазого студента. Иногда он кончал прямо в постели, не просыпаясь. Но чаще ощущения были настолько яркими, что он вскакивал весь взмокший и бежал в ванную, чтобы с помощью руки достичь желанной разрядки. Холодный душ уже не приносил облегчения, и «ПРИТУПЛЯЮЩЕЕ» зелье тоже, что озадачивало.
Вскоре эрекция стала донимать Мастера Зелий и в дневное время суток. Это было особенно неудобно во время уроков - приходилось частенько отлучаться из класса под шумок недоумевающих студентов для разрешения этой докучливой неприятности.
Поттер, как и обещал, перестал появляться на занятиях Снейпа, испросив письменное разрешение своего декана для самостоятельной подготовки к экзаменам по Зельям под строгим контролем Грейнджер.
Отсутствие Поттера в жизни Снейпа не облегчало его внутреннее неустойчивое состояние, скорее наоборот.
Первые дни после памятного разговора он радовался, что необходимость терпеть мальчишку на своих занятиях отпала сама собой - одно только его присутствие способно было вызвать откровенные воспоминания.
Но со временем Снейп понял, что это не решало проблемы. Возбуждение и не думало никуда исчезать, а вот желание постоянно видеть Поттера стало мучительным.
Снейп сначала подсознательно, а позже, когда стало уж совсем невмоготу, вполне осознанно выискивал его глазами в толпе гриффиндорцев и не находил. От этого сердце профессора неотступно сжимала необъяснимая тоска.
Но Поттер, как нарочно, перестал появляться и в Большом Зале. Снейп случайно подслушал, что тот пользовался услугами какого-то домового эльфа, ссылаясь на предэкзаменационную лихорадку. Его верные оруженосцы, несомненно, составляли ему компанию. Как и всегда.
Проклиная подобострастных услужливых эльфов, пресловутую троицу во главе со своим обожаемым предводителем, МакГонагалл с Дамблдором в придачу, Снейп нёсся к кабинету последнего, чтобы раз и навсегда решить вопрос о вседозволенности Героя всея Магического мира, возомнившего себя вторым Мерлином.
С чего этот зазнавшийся выскочка решил, что имеет право пользоваться неслыханными привилегиями?! Почему педагогический состав школы потакает любым его прихотям?! Или Поттер считает себя выше других?! Для него закон не писан?! Наглый, высокомерный, заносчивый мальчишка!
Ввергая ополоумевших горгулий почти в шоковое состояние, Снейп вскочил на уже начавшую движение винтовую лестницу и чуть ли не пинком распахнул дверь в кабинет директора Хогвартса.
- Альбус! Какого чёрта! Поведайте мне хоть одну причину, оправдывающую попустительство Минервы в отношении своего выкормыша! - Снейп даже не думал сдерживать свою ярость и выбирать выражения. И плевать он хотел, что ведёт себя крайне непочтительно по отношению не к какому-нибудь заштатному магу, а к живой легенде Магического мира.
Дамблдор сидел в своём любимом кресле за огромным письменным столом, уперев в него локти и сцепив старческие узловатые пальцы. Чуть склонив голову, он внимательно разглядывал разъярённого зельевара поверх поблёскивающих стёкол очков-половинок. Даже такое эффектное появление профессора Зелий не нарушило внешнего и внутреннего спокойствия мудрого старца.
- Во-первых - здравствуй, Северус, - спокойным голосом поприветствовал влетевшего директор, - Во-вторых - присядь, пожалуйста, и успокойся, - Дамблдор расцепил руки и жестом указал на кресло напротив.
Снейп, взмахнув полами мантии, резко сел, всем своим видом демонстрируя, что успокаиваться он не собирается.
- Я бы предложил тебе чаю, - с невозмутимым видом продолжил, меж тем, директор, - Но, чует моё сердце - моему чайному сервизу грозит некомплект, да и не чай ты сюда пить пришёл, - в мутновато-голубых глазах замерцали лукавые искорки.
- Какая проницательность, - Снейп не смог удержаться от язвительности. - А теперь, после того как все приличествующие встрече формальности соблюдены, я хочу знать - на каком основании Минерва освободила Поттера от МОИХ занятий? Славы и ордена Мерлина ему уже не достаточно? Он решил коллекционировать все поблажки, о которых простым смертным даже мечтать не дозволяется? - Снейп так и кипел от негодования.
- Северус, о каких поблажках ты говоришь?! Поверь мне, Минерва никогда без острой необходимости не приняла бы такое решение. Да и в излишней лояльности к Гарри я не могу её упрекнуть. Она всегда была к нему строга и требовательна, впрочем, как и ко всем студентам, - директор достал из верхнего ящика небольшую жестяную коробочку, тяжело поднялся из-за стола и подошёл к Фоуксу, протягивая угощение. Тот благодарно курлыкнул и принялся клевать. - Тебе ли этого не знать.
