— Кстати, — тут я вспомнил ещё об одном, спросил осторожно, понимая, что ступаю на очень тонкий лёд, — а имя Поттера тоже вы в кубок кинули?
Но Аластор лишь нахмурился и сказал, с хрустом сжав кулак:
— Не я. И это меня сильно настораживает. Очень сильно.
Глава 17
Глава совсем короткая. Так, небольшой подарок читателям к Новому Году :)
И всех вас с наступающим!
¤¤¤
Только по выходу от Грюма на меня наконец накатило. Прислонившись лбом к прохладной стене, я застыл минут на пятнадцать, прикрыв глаза, и в который раз подумал, что сказка медленно, но верно превращается в… не сказку. И это ещё мягко сказано.
Меня мало волновали этапы турнира, его завершение — вот что отзывалось слабостью в коленках. Тонкий намёк высшей сущности, что за Диггори мне теперь придётся отыграть по полной? А это значит прыгать, хватаясь за кубок одновременно с Поттером, придётся по-любому, и именно к этому событию надо готовиться самым серьёзным образом.
«Пулемёт, что-ли, взять», появилась шальная мысль.
Собравшись с силами я медленно побрёл в сторону гостиной, усиленно скрипя мозгами, пытаясь решить этот ребус. Занятий не было, в коридорах было пусто и меня никто не отвлекал от этого процесса. Главное было только периодически посматривать по сторонам, чтобы не впилиться ненароком в стену.
«Нет, ну Грюм, вот же ссука», — мысленно в который раз помянул я чёртового аврора.
— Э-э, Рон?!
Я поднял голову и понял, что на автопилоте дошёл до портрета Полной Дамы. А у входа в гостиную мнётся второй чемпион факультета.
— Ну, здравствуй ещё раз, собрат по несчастью, — усмехнулся я, махнув рукой. — Пошли уж. Двоих нас точно не съедят.
Приобняв за плечо бедолагу Поттера, которому явно это чемпионство было вот где, я рявкнул пароль и, выпятив вперед челюсть, расправляя плечи, шагнул внутрь.
В гостиной нас встретила тишина и косые взгляды. Зло усмехнувшись, я громко спросил в пустоту, не скрывая сарказма в голосе:
— И это так факультет встречает своих чемпионов?
Но единственной реакцией были лишь отведённые в сторону глаза, а от камина к нам коршуном бросилась, кто бы вы думали? Конечно же ум, честь и совесть курса, несравненная Гермиона.
Поджав губы, тёмноволосая колдунья поочерёдно окинула долгим пронзительным взглядом каждого из нас. Поттер стыдливо опустил голову. Хотя как раз ему стыдиться было нечего. С самого рождения всё решали за Мальчика-который-выжил, ведя его по задуманному пути и не давая тому свернуть с проложенных рельс. Верите или нет, но шрамоголового, наверное, единственного из всех героев Поттерианы мне было действительно, по-человечески, жаль.
Ну а я, встретившись с Грейнджер взглядом, лишь чуть улыбнулся, одними губами, и сказал полным дружелюбия голосом:
— Привет!
— Гарри, Рон, мне надо с вами серьёзно поговорить! — резко развернувшись, от чего её длинные волосы чувствительно хлестнули нас по лицу, а у Поттера ещё и сорвали очки, она рванула к спальням мальчиков.
Подняв окуляры, Гарри протёр их, со вздохом надел обратно и посмотрел на меня.
Критически оценив его ораторские способности, я сказал:
— Всё будет нормуль, главное, молчи, а Грейнджер я возьму на себя.
— Эй, Невилл! — окликнул Поттер своего напарника, когда тот вынырнул из-за наших спин, проходя мимо. Но Лонгботтом не ответил, только раздражённо дёрнул плечом.
— Зависть — это плохое чувство, — прокомментировал я, и потащил Гарричку вслед за Герми. А то каждая секунда её ожидания выльется в пять минут промывки мозгов дополнительно.
Предчувствие меня не обмануло. Девушка стояла, нетерпеливо постукивая форменным ботинком.
— Гарри, как ты мог! — бросилась она к очкарику. — Это глупо и безрассудно!
— А ты! — её палец ткнулся мне в солнечное сплетение. — Ты обещал Макгонагал сидеть тихо и не выделяться!
Сложив руки на груди она, поджав губы, бросила:
— Жду объяснений.
Остановив дёрнувшегося было Поттера, собравшегося по своему обыкновению промычать что-нибудь невразумительное, я начал спокойно, подбирая слова:
— Гермиона, ну, подумай, как бы мы бросили свои имена в кубок? Даже моим братьям это не удалось.
— Значит, нашли способ! — категорично заявила она.
— Угу, сразу оба, — я позволил себе иронично улыбнуться. — Да мы с Поттером заговорили-то нормально, считай, только после объявления чемпионов. Как-никак, братья по несчастью. А до этого, мягко говоря, не ладили.
— А кто тогда? — она всё ещё не верила мне, но уже сомневалась. И я закрепил успех:
— А ты вспомни, что говорили про турнир, что была высокая смертность, потому-то и ввели запрет на участие младших курсов. Смертность, Герми. Ты понимаешь это?
— Ой, — вся злость мигом слетела с неё, и она испуганно и в то же время с жалостью посмотрела на Поттера.
Меня кольнул укольчик ревности: на меня-то она так не смотрела.
— Так что нас кто-то захотел очень крупно подставить.
— Гарри, это, наверное, опять происки соратников Того-кого-нельзя-называть!
— Наверное, — пробормотал очкастый.
— Вот-вот, — покивал я. — Похоже на них.
Тут она вспомнила, что есть и второй чемпион, который я, и с сомнением посмотрела на меня.
— А я одного из них завалил, — развёл я руками. — Так что это похоже на изощрённую месть.
— И что делать? — растеряно спросила она.
— Готовиться и всеми силами повышать наши шансы на выживание. Только так, — ответил я убеждённо.
— Ты же поможешь нам? — спросил я девушку, и та медленно кивнула.
— Вот и отлично. А теперь, мы — два чемпиона, — я хлопнул Гарри по плечу. — И это надо отпраздновать!
***
На следующее утро я не мог без стона оторвать голову от подушки. У близнецов таки было, и мы вусмерть упились крепким ирландским элем.
С соседней показалась растрёпанная голова Шимуса, который, как я смутно помнил, обеими руками поддержал нас в этом благородном начинании, а за ним, на следующей, громко застонал, совершенно не по-чемпионски, Поттер.
— Да, — протянул я, морщась и ища глазами, чем бы запить дикий сушняк. — Хорошо погуляли.
— И не говори, — Финеган сполз на пол, и уткнулся лбом в холодный, по утреннему времени, камень пола.
— Тяжко? — участливо поинтересовался я, борясь с желанием поступить также.
— Угу.
— А будет ещё тяжелей, потому что кто-то не захотел оставить пару бутылок на опохмел, — ткнул я носом ирландца в собственное недальновидное поведение.
— Кто-нибудь заавадьте меня, — голосом умирающего отозвался третий участник нашей попойки, нашаривая треснувшие очки, которые кто-то заботливо положил на тумбочку сбоку.
— Легко, — преувеличенно бодро заявил я, но тут же пожалел об этом из-за прострелившей голову боли. — Только палочку найду.
— Почему мне так плохо, — Мальчик-который-выжил продолжал сожалеть в который раз, что не умер молодым, и я поучительно заметил:
— Первый раз пил с ирландцем? Теперь будешь знать, что этих ребят останавливает только падение мордой в салат. Чувство меры им не знакомо.
Тут дверь спальни отворилась, и вошла хмурая и растрёпанная Гермиона.
— Анестезио, Анестезио, Репаро, Анестезио! — четыре быстрых взмаха палочкой — и у нас троих прошла головная боль, а у одних очков треснутые стёкла вернулись к прежнему целому состоянию.
— Спасительница!
— Богиня!
— Ура, я вижу!
Каждый, в своей манере, мы отблагодарили девушку. Но она только молча развернулась и ушла, громко хлопнув дверью.
— А ведь она пила с нами, — вдруг вспомнил события прошлого вечера Шимус.
И тут вспомнил и я, как по пьяни, после чрезмерного для неокрепшего подросткового тела количества эля, заплетающимся языком рассказывал всем, что, цитата: «Гермиона, мля, моей будет». Искал Невилла, порываясь объяснить, куда он может идти со своей бабушкой, и уже самой Грейнджер, с глазами размером с блюдца, раскрывал перспективы нашей будущей супружеской жизни, где присутствовало, как минимум, трое детей.
