Так же внезапно оставил службу Ричард Фрост. После его увольнения почти четверть века назад прославленный мракоборец недолго наслаждался мирной жизнью – уже через полгода Гавэйн Робардс в полной мере осознал, какой боевой единицы лишился, и предложил Фросту восстановление на службе, но тот отказался и с тех пор состоял в Управлении мракоборцев на должности консультанта. Тем не менее, в прошлом году Фрост внезапно решил, что возраст уже не тот, и окончательно ушел на пенсию, несмотря на уговоры, причем уже в исполнении Гарри. И хотя к Фростам у него сохранялось неоднозначное отношение, Гарри не мог отрицать таланты и огромный опыт Ричарда и действительно не хотел терять ценного сотрудника.
Не прошло и нескольких месяцев, как внезапно и Гермиона не пожелала оставаться на посту Министра и даже с какой-то легкостью передала должность Йорку. Решение подруги тоже показалось Гарри неожиданным, но сама Гермиона заявляла, что просто ноша оказалась для нее слишком тяжелой, и она хотела бы уделять больше времени своей семье. Рон слова жены подтверждал и вообще выглядел довольным, что Гермиона теперь, по крайней мере, не ночует на работе. Да и Гермиона не оставила работу в Министерстве насовсем, теперь она занимала должность помощницы нового Министра.
По отдельности все эти факты не казались хоть сколько-нибудь подозрительными. Допросы тоже ничего не дали – ни Ричард Фрост, ни Пантея Малфой, ни все прочее семейство Малфоев в целом ничего не знали о возможном возращении лорда Волдеморта, а заодно их близкой родственницы, в Британию. И все равно вот уже несколько месяцев Гарри не мог отделаться от ощущения, что на их шеях медленно, но верно затягивается удавка, и они по собственной глупости упускают драгоценное время, чтобы спастись.
– По-моему, ты совсем заработался, друг, – Рон только покачал головой, когда Гарри как-то вечером на кухне дома на площади Гриммо поделился с ним и с Гермионой своими сомнениями. – Может, вам с Джинни отпуск на пару недель взять, съездить куда-нибудь? Сразу в голове прояснится…
– Рон прав, – заметила Гермиона. – Гарри, я понимаю, что тебя терзает, но… Почти четверть века прошла. Сколько можно цепляться… за прошлое?
– Вы не понимаете! – он вскочил из-за стола и в волнении прошелся по кухне, машинально касаясь шрама, который никак не напоминал о себе уже больше двадцати лет. На пороге тут же возник встревоженный Кикимер – узнать, что происходит с хозяином. – Я прекрасно знаю, сколько времени прошло, но… Ведь он не умер! Он только затаился, спрятался до поры до времени, набирает силы! И рано или поздно он вернется, и мы должны быть к этому готовы!
Супруги Уизли молча переглянулись между собой, и по этим переглядываниям Гарри понял, что убедить лучших друзей не смог.
– Послушай, Гарри… – негромко и серьезно начала Гермиона. – Ты же знаешь, мы тебе верим и не отрицаем, что ты можешь быть прав. Но…
– Но ты всерьез считаешь, что этот лощеный Эдвард Йорк, заигрывающий с прессой, – на самом деле лорд Волдеморт, который решил прийти к власти мирным, тихим путем? – подхватил Рон. – А эта Морин Йорк тогда кто? Миранда? Ты полагаешь, Волдеморт не убил ее до сих пор?
– Миранда в школе хотела стать целителем, а Морин Йорк – новая звезда больницы Святого Мунго, – кисло напомнил Гарри, на что Гермиона кивнула.
– Я помню. Но… Гарри, ты же возглавляешь Управление мракоборцев, ты герой магического мира, ты можешь получить подробную информацию о каждом волшебнике в Британии! Да ты наверняка знаешь биографию Йорков лучше них самих, вплоть до того, за какой партой Эдвард сидел и в какой кровати спал в Хогвартсе! И что, ты там нашел какие-то белые пятна?
Гарри был вынужден нехотя констатировать:
– Нет. Ничего подозрительного.
– Значит, тебе точно нужно в отпуск, – с облегчением заявила Гермиона. – Может, вам съездить куда-нибудь, где тепло? Джинни упоминала, что хочет в Испанию…
На том разговор подошел к концу, хотя легче Гарри не стало. В манере поведения Эдварда Йорка ему по-прежнему виделось что-то смутно знакомое – и, похоже, лишь ему одному, ведь только Гарри слишком хорошо помнил, как втирался людям в доверие юный Том Реддл. И в то, что в эти двадцать три года Волдеморт убил Миранду, ему тоже не верилось. Рон и Гермиона не могли этого знать, но Гарри на всю жизнь врезалась в память картина, где Реддл исцелил смертельную рану своей жены, и потом они стояли, обнявшись. Они не демонстрировали никаких сильных страстей, не обменивались громкими клятвами, но по одному этому объятию было видно, насколько глубокая связь существовала между ними двумя. Увиденное потом не давало Гарри покоя много лет – никогда в жизни бы он не поверил, что лорд Волдеморт способен на подобные чувства к другому человеку.
С годами он начал замечать, что, похоже, остался единственным человеком в Британии, кто до сих пор ждал возвращения своего заклятого врага. В 1999-м году, когда стало понятно, что лорд Волдеморт временно отступил в тень, скрылся, Гарри, его друзья, Орден Феникса поклялись, что будут готовы к тому, что однажды самый знаменитый темный волшебник вернется. Это было прекрасное время – ведь тогда все эти люди действительно были объединены между собой, общий враг сплотил их. И после многих лет, когда газеты называют тебя лжецом и слабоумным, наконец-то осознавать, что магическое сообщество тебе доверяет и прислушивается к твоим словам, было чудесно.
Но… годы шли, складываясь в десятилетия, а меж тем Волдеморт как в воду канул. Гарри и его друзья выросли, обзавелись собственными семьями. Мирное время перестало восприниматься как что-то бесценное, стало обыденностью. Орден Феникса понемногу распался, а возвращение Волдеморта перестало восприниматься как что-то обязательное, а потом и вовсе начало казаться практически сказкой. Даже Рон и Гермиона уже не верили в это, и один лишь Гарри продолжал ждать. И ведь столько лет минуло, и ментальная связь давным-давно распалась, и шрам много лет не болел – но судьбы Гарри Поттера и Тома Реддла однажды оказались так плотно переплетены, что выбросить своего главного врага из головы Гарри оказался физически неспособен. С тоскливой обреченностью он знал, что однажды лорд Волдеморт вернется – и именно тогда, когда магическое общество снова перестанет воспринимать эту угрозу как нечто реальное.
Однажды этот момент наступит – так же неизбежно, как то, что солнце всегда встает на востоке.
И Мерлин тогда помоги им всем.
– У тебя такой вид, будто Йорк лично подсунул тебе ту прóклятую шкатулку из наследства Боуманов, – иронично заметил знакомый голос справа от него. – Улыбайся, а то журналисты решат, что новый министр тебе не по нраву.
Гарри поспешно одернул себя, глотнул шампанского и улыбнулся старому приятелю.
– Так, задумался о работе, ничего особенного. Как тебе вечеринка?
– Да ничего, – отозвался Адриан Этвуд с некоторой неуверенностью и окинул взглядом зал для приемов. – Честно говоря, такие политические мероприятия не для меня…
– Через час уже можно будет уйти… наверное, – Гарри отыскал взглядом в толпе гостей Джинни, которая оживленно беседовала с Люси Кэмпбелл – капитаном «Стоунхейвенских сорок», у которой Джинни давно собиралась взять интервью. Ну, возможно, не через час… За эти годы публичным человеком Гарри так и не стал и к подобным общественным мероприятиям, где до сих пор становился объектом повышенного внимания, любовью так и не проникся.
Этвуд проследил за его взглядом и понимающе усмехнулся.
– Маякни, как соберетесь уходить, и мы с Лоррейн тогда сразу после вас. Не хочется забирать с официального приема мракоборца, пока ее непосредственный начальник скучает у стены.
Словно почувствовав, что речь идет о ней, Лоррейн Этвуд невдалеке отвлеклась от разговора и обернулась. Гарри и Адриан синхронно отсалютовали ей бокалами с шампанским. Та равнодушно махнула рукой в ответ и вернулась к беседе с Гермионой и Морин Йорк.
– Как детей проводили? – поинтересовался Адриан.
