— Папа! Папа, смотри! — весело кричала в дали Молли, забравшись на вершину трехметрового в высоту песчаного замка, — Теперь я точно королева!
— Умница! — крикнул в ответ Лар, — А это не опасно? — уже куда тише добавил он.
— Нет. Конструкция укреплена силами псидака. И еще Мисти рядом, бдит. Случись чего, она тут же подхватит девочку. Сколько ей, кстати?
— Двенадцать, — расслабился он, но пригляда с ребенка не спускал, — Уже почти совсем взрослая. Жаль, совершенно не интересуется наукой. Ей битвы покемонов подавай. И откуда в современных детях столько жестокости?
— Это всё телевидение. Турнирные матчи, особенно квалификационные, проходят скорее зрелищно, чем эффективно. Плюс сражаются там привязанные к покеболам монстрики, вот дети и не видят всех последствий битв. И это — не говоря о спортивных битвах межрегиональных команд. Да и другие соревнования тоже на деле бывают весьма травмирующими, как для покемонов, так и для людей. Но этого не показывают.
— Твоя правда… Надо бы как-нибудь взять Молли с собой, на раскопки. Там часто можно увидеть диких покемонов в естественной среде обитания. Что не говори, но вид того, как какой-нибудь нидоран охотится на беллспраутов… или даже наоборот, попадается в их цепкие корни, способствует срыву розовых очков.
— Не раньше, чем ей исполнится шестнадцать! — постановил женский голос из-за спины, — Вот, прошу, — миловидная шатенка опустила на столик меж парой лежаков пакет с бутылочками прохладных соков и шипучек, — Спасибо что приглядели за Молли.
— Что вы, вам спасибо. И прошу прощения за доставленные неудобства…
— Ничего-ничего! Я всё понимаю…
— А я вот нет! — подал голос Лар, активно изучающий представленный ассортимент напитков, — Где танитиевый лимонад⁈
— Его не было, — закатила глаза девушка, но так, по-доброму, не переставая улыбаться.
— А поки-кола⁈
— Пей что дают, пока не отняли, — резюмировала Делия, медленно потянувшись к пакету, чем значительно ускорила свершение выбора, — То-то же. Алекс, угощайтесь, прошу, — с милой улыбкой и без прежнего наигранного холодка в голосе, она вытащила из тары пару бутылочек.
— Вообще-то мне было обидно! — брюнет недовольно рассматривал этикету того, что успел цапнуть, — Ну забыл я про твой день рождения, ну что теперь? Всю жизнь будешь меня третировать⁈
— Нет конечно… Осталась еще пара месяцев, и у тебя будет шанс получить прощение на следующий год.
— Кхм… Лара, милая…
— Что? Я напоминала, не надо мне тут.
— Но…
— Никаких «но». Сам виноват, сам отдувайся.
— Эх… Остается лишь утопить свое горе… в шипучке, — тяжело вздохнув, мужчина горестно приложился к бутылке, — А ведь когда-то я был ученым… И вот, куда судьба нелегкая меня завела…
Обе дамы с улыбками наблюдали за пантомимой, а после, приметив появление мамы, на огонек забежала и Молли со своей охраной в виде желтого утоконосика, что ростом был ей по пояс. Девочке не терпелось поделиться с родителями своей работой, и даже отца она сумела вынудить подняться с лежака, да прошествовать поближе к линии прибоя, где кучка детишек уже оккупировали раскидистый песчаный замок.
Я же… я же не обращал на возню внимания, сосредоточив свое восприятие на приближающемся источнике психической ауры, что во все стороны исторгал тонкие нежно-бирюзовые волны, собирая ответы от носителей разума. Роберта я узнал сразу, запомнив ощущения от его ауры. Так же, как и он опознал меня, видимо утратив связь с частью поисковых импульсов, и сейчас целенаправленно пробирался сюда от отдаленной части пляжа.
* * *
Один за одним перебирая отчеты, над рабочим столом склонился Джованни. Он перемещался от поверхности к поверхности, то хватая в руки бумажный носитель, то переводя взгляд на графики, отображаемые на крупных мониторах, вмонтированных в стену. И, совсем уж редко, он приближался к большой заполненной прозрачной жидкостью колбе, установленной посреди просторной лаборатории. Множество экранов, датчиков, кнопок и рычажков располагались по всему периметру ее основания, но интерес лидера преступной организации вызывали вовсе не они.
Сквозь прозрачное бронестекло, укрепленное, к тому же, стационарными барьерными модулями, виднелся объект М-2. Закованный в измятую, чуть потрескавшуюся броню, он удерживался на весу десятком толстых проводов, подсоединенных как к «металлической одежке», так и вонзенных напрямую в тело монстра. Бледный, изможденный, побитый… Он выглядел ужасно. Потрескавшаяся кожа, казавшаяся иссушенной несмотря на жидкость, в которой плавал М-2, плотно облепляла тугие жгуты мышц, где они еще виднелись. Местами же она словно покрывала лишь кости, пряча за собой сущий скелет.
Тем не менее, монстр подавал признаки жизни. Изредка вспыхивали бирюзовым глазные отверстия в плотном шлеме. Конечности М-2 кротко подергивались, реагируя на гуляющие по проводам заряды, а толстый пурпурный хвост свободно развивался у самого дна колбы.
И каждый раз, подходя к величайшему своему творению, Джованни не мог сдержать улыбки. Пусть жизненные показатели М-2 оставляли желать лучшего, но они были стабильным! Пусть применение главного оружия «Ракеты» было невозможно, но зато он смог устранить возможность полной его поломки. Да и невозможность та — лишь временный эффект.
М-2 выведен из строя — это плохо, но он не потерян окончательно, и уже скоро сможет вернуться в строй, и это хорошо. Базы «Р» громят по всему региону — это плохо, но Джованни был готов к подобному развитию событий, так что весь удар принимают на себя подготовленные для размена люди да кошелек организации. Возобновляемые потери, что хорошо. В конце концов, операция по захвату Адама шла штатно: его летающий форт уже приметили на ближних околицах южных островов, что означает скорое прибытие жертвы к Саффрону. И это было совсем уж отлично!
Оттого и был весел криминальный босс, причем настолько, что даже не замечал, как тихо-тихо, едва ли не на уровне беззвучного шевеления губами, напевал знакомую мелодию. Пусть последняя операция и оказалась провалом, но Джованни был весьма близок к отметке «счастлив». Как, в прочем, и каждый раз, когда провалы и потери удавалось сместить к своей выгоде.
Уже давненько мужчина не испытывал такого душевного подъема. Когда сама жизнь давала пинка под зад загодя выстроенным планам. Когда удача и судьба ускользали из рук, хотя еще месяцем ранее тебе казалось, что ты крепко держишь их за жабры. Когда оставалось надеяться лишь на себя. На свои навыки и умения. На людей, чей профессионализм был выкован тобою лично, чьи убеждения формировались твоими речами и действиями. Джованни любил Вызов, и, как и всегда, он принял его с превеликим удовольствием.
Распределил задачи меж элитными агентами, проследил за плавным устранением форсмажоров. Превентивно сократил потери рядового и офицерского состава, слил ненадежные элементы, укрепил авторитет агентов влияния, еще глубже пробрался в административную систему лиги… и ушел, оставив управление на компетентных заместителей. Тому, кто может справиться с диверсионно-партизанской деятельностью лучше, чем он сам.
Где и как бы не прошли последние года мужчины, он всё еще считал себя в первую очередь ученым, а уже потом всё остальное. И конкретно сейчас, в это непростое время, именно эта его ипостась была наиболее востребована. Организации требовался не управленец, не боец, не политик и даже не военачальник. Для самого выживания «Ракеты» требовался Ученый. Тот самый Ученый, что когда-то сумел организовать генетические исследования, приняв под свое крыло выходцев из группы восстановления древних «Девон», недовольных жесткими рамками корпорации. Тот самый Ученый, что не просто сумел воскресить очередного вымершего покемона, чем сейчас уже никого не удивить, но смог генетически изменить его, сделать лучше, сильнее. Единственный Ученый, что выжил после сокрушительного успеха проекта М-2. Последний, кто досконально знает методологию создания таких монстров, их генетическое строение, их… самих.
