— Да, — ответил он. — Тебя ведь беспокоят… странные сны?
Молли робко кивнула.
— Странные голоса на подкорке? Так похожие на твой собственный внутренний голос, но немного другие? Чуть громче, чуть тише…
— Да…
— Всё это прекратится. В любом случае прекратится. Либо ты возьмешь их под контроль, либо мы избавимся от них. Навсегда.
— Зачем⁈ Я не хочу от них избавляться!
Пришел черед хмуриться псионику. Мастеру менталистики, понимающему в происходящем куда больше, чем недоуменно переглядывающиеся взрослые. И хмурость эта разжигает в душах Хейл нешуточное беспокойство.
— Давай… Давай сначала навестим их? Ты хочешь их увидеть?
— Эм-м… Увидеть? Думаю… Думаю да. Да! Я хочу их увидеть, очень хочу!
Воодушевленная Молли лишилась должной осторожности, и вновь оказалась в нежных материнских объятиях, что сжимали подобно почуявшему добычу экансу. И более того, между ребенком и странным взрослым, говорящим странные, но такие притягательные вещи, встал отец. Хмурый Ларгус, что совсем не привык откровенничать с первыми встречными. Ларгус, который только что признался в совершении страшного преступления, кара за которое — смерть личности, полное очищение разума, со всей возможной и невозможной информацией. Признался первому встречному мужику, что открыто представился псиоником. Мастером ментального направления искусства.
— Вы…
Он даже не успел толком сформулировать претензию, как был перебит.
— Да, я влиял на вас. Совсем слабо: мне нужно было понять, что на самом деле случилось с Молли, и насколько это опасно. Обстоятельства, при которых проходило пробуждение, сильно сказываются на характере возможных последствий самого пробуждения…
— Да как вы посмели! — брюнет сжал кулаки, — Вы… Ты!
— Если вы хотите меня ударить — прошу, но сначала выслушайте меня.
— Слова — твое оружие… не мое.
Несмотря на сказанное, Ларгус расслабился. Он боялся за здоровье дочери, боялся даже сильнее, чем потерю самого себя. За ними наблюдали. Скар, Юпси, Ватерфолл. Пусть они были достаточно далеко, чтобы не слышать сути разговора, но взгляд всей троицы не отрывался от говорящих ни на секунду. Скар — доверенное лицо Оука, доверенное лицо Гудшоу… как и Роберт с Сабриной. Оук — тот, кому Хейл готов доверить свою жизнь. И если есть хотя бы малейший шанс, что сказанное псиоником — правда, Ларгус не простит себя, если не даст тому закончить.
— Говори…
— Благодарю. Уже сейчас я могу сообщить однозначно: пробуждение было. У Молли явная тяга к ментальной составляющей, и, с одной стороны, это хорошо. Будь иначе, и пробуждения она бы не пережила. И, возможно, захватила бы с собой отца и часть особняка. Весь процесс перенесся в слои разума, и проходил уже там, оставив снаружи лишь легкие побочные эффекты. С другой же стороны, сейчас я не в состоянии определить характер и степень внутренних повреждений. В чем я точно уверен: с возрастом эти проблемы не исчезнут. Повреждения углубятся, распространятся, и… рано или поздно, они затронут и физический слой разума. Уже затрагивают.
— Хочешь сказать, что наша дочь… Лора, уведи ее, пожалуйста.
— Нет! Я хочу услышать!
Очередная попытка вырваться была задавлена на корню.
— Молли!
— Не стоит. Вы провоцируете ребенка прибегать к своим силам. Их применение может негативно сказаться на общей картине. И да, вы правильно поняли. Если проблему не решить, рано или поздно мозг Молли выйдет из строя, — девочка глядела в глаза псионика, принимая жуткую правду такой, какая она есть. Без прикрас. Не было на ее лице ужаса или зачаток истерики. Лишь принятие. — Увы, мне неизвестно, когда это случится.
Ларгус безвольно опустил руки. Желания сражаться за неприступность собственного разума оставило мужчину. Было то дело рук Роберта, или же личная придурь ученого — разницы никакой, ведь на кону стояло нечто куда более ценное.
— Что можно сделать? — спросил он. — Вы ведь не просто так затеяли этот разговор? У вас есть решение?
— Есть. Вы можете обратиться напрямую в лигу. Составить запрос на имя Чарли, попытаться сослаться на авторитет Оука. И тогда к вам направят меня. Официально, со всеми сопровождающими бумагами, и гарантом моей компетенции выступит Чарльз, с Кантовским отделением лиги за спиной. Можете не сомневаться, причины того, почему Молли не была оказана своевременная помощь окажутся на столе Гудшоу, среди прочих отчетов. Возможно, следственный отдел начнет проверки, а может авторитета профессора хватит, чтобы прикрыть вас. Мне не ведомо.
Роберт затих, лишь на пару секунд, что казались взрослым вечностью.
— Или же… Вы можете попросить меня об услуге напрямую. Так и так я сделаю всё возможное, чтобы помочь девочке.
— И… Что вы потребуете за свою помощь?
Голос Алурии слегка дрожал, но взгляд ее был тверд. Женщина знала о «тайной» работе своего мужа… о том периоде, когда он вел свои исследования нелегально, и о том, кому направлялись результаты тех исследований. Сами по себе, за давностью лет, они более не представляли опасности, и от последствий семью Хейл сможет прикрыть протекция со стороны Оука. Другое дело, что стоит следователям лиги потянуть за эту веревочку, понять, с кем именно работал ее супруг, и тогда выбора у них не будет. Мозги Ларгуса вывернут наизнанку, в поисках всех явных или скрытых нитей, ведущих отнюдь не в Канто или Джото… Женщина точно знала, что носители со всеми достижениями Ларгуса направлялись за пределы материка… Она не знала куда, и знать не хотела, но добра от подобного бизнеса ждать не приходилось. Вот и получается, что выбора у них и не было. С другой же стороны… Ну воздействовал на них профессиональный менталист, дабы вызнать всю правду. Если он не лгал, а Алурия и без рассказов Роберта была наслышана о процессе пробуждения псиоников, отчего и испугалась за дочь, то сделано это было ради Молли. И, чего таить, подобный подход женщина одобряла. Пусть и самой стать его жертвой оказалось неприятно.
— Право обучать Молли. Я ищу себе приемника, и если то, что я уже смог узнать о девочке подтвердится, то она — именно та ученица, что мне нужна.
— Ты хочешь забрать ее? — Ларгус не говорил. Шипел, рычал, цедил слова сквозь зубы, но не говорил, — Шантажом хочешь отнять у нас дочь?
— Что за глупости? Даже если вы обратитесь к лиге напрямую, и проблемы Молли решат без моего участия… — на лице псионика проявился такой скепсис, что и без слов стало ясно: не решат, — ей в любом случае предстоит пройти обучение в пансионе под Саффрон-сити. От двух до пяти лет с возможностью пару недель в году провести дома. А после либо принять личное ученичество одного из специалистов… того, кого поставят на мое место. Или же пойти по стезе боевого тренера. Пройти под руководство Сабрины. Я же предлагаю пропустить этап пансиона, и сразу принять ученичество. Под моим началом. Так или иначе, но с дочкой вы будете видеться. В первое время редко, но и отбирать у вас ребенка никто не будет.
Ларгус молчал. Руки его слегка потряхивало из-за накала эмоций. Легкие жгло нестерпимым желанием закурить. Он думал. Анализировал все известные ему факты… что были известны до встречи с Робертом. Сопоставлял их с давними событиями, пытался оглядеть всю картину целиком. Выявить ложь. Ученый очень хотел найти ее признаки. Хоть где-то, хоть в чем-то. Хоть как-то, но уличить псионика во лжи. Но как бы не старался, найти их не мог. Все выходило ровно так, как поведал им Роберт, и оттого на душе становилось лишь хуже.
— Я понимаю, что вам нужно время на размышления… Но поймите и вы: чем дольше вы оставляете проблемы девочки без решений, тем больший шанс, что они станут неразрешимы. Я пойду. Найдите меня через Сабрину, когда надумаете. Или же составляйте обращение Гудшоу.
— Я согласна! — грозно рявкнула Молли, едва Роберт закончил речь.
— Молли! — старшая Хейл вновь не справилась с ребенком, позволив той вырваться. Девочка замерла прямо перед псиоником, снизу вверх заглядывая в его глаза с ощутимой жадностью в своих.
