скрывавшейся от чужих глаз в безымянном перелеске, присутствовало много темных тонов: начиная от иссиня-черных волос обоих, непроглядной радужки глаз брата и ногтей и губ сестры, безо всяких помады и маникюра привлекающих свой взгляд глубоким черным цветом, и заканчивая их одеждой, в которой присутствовало немало означенного оттенка.
— … Поэтому мы должны объединиться! Предлагаю… — продолжал упорствовать в своей настойчивости парень, затеявший монолог на природе.
Она давно бы послала агитатора в какое-нибудь отдаленное место, но тут присутствовала сразу пара «но»: братец был донельзя вспыльчивым индивидом и при этом куда сильнее нее — все-таки он был старшим, а возраст в их среде почти всегда равносилен таким понятиям как опыт и личная сила. Поэтому отказываться было нельзя.
— Отличный план! Только нам нужны союзники…
— Союзники? — переспросил радетель за отцовское наследство, нахмурившись.
— Подчиненные, рабы — называй, как хочешь, — легко исправилась девушка, уловив недовольство. — Не хочешь же ты сам заниматься рутинными делами?
— Да, рабы нужны…
— Тогда я отправлюсь в Штормград: он все еще восстанавливается после войны, и в мутной воде легком можно будет навербовать подручных, к тому же владения Риннов — самое удаленное от эльфийских земель человеческое королевство.
— Проклятые эльфы! — последовал плевок в виде небольшого огненного сгустка, показавший весь тот направленный на подданных Азшары негатив, который имелся у брата. — Постой… зачем нам вообще люди? Они бестолковые и уже подвели отца! Я планировал покорить огров… и кстати мне нужна твоя помощь.
— Людей много, есть из кого выбрать. И потом — огры на одном уровне развития с мурлоками — неужели ты один не сможешь разобраться с какой-то рыбой?
Парень пристально посмотрел на нее, прищурившись. Сквозь полусомкнутые веки мелькнул вертикальный зрачок.
— Впрочем, если ты настаиваешь… — тут же пошла на попятный родственница.
— Нет, — после недолгого молчания произнес он. — Ты права, я справлюсь и сам. Но тогда я жду, что ты сможешь подчинить если и не все королевство, то уж точно как минимум большую его часть!
От ощущения тяжелого взгляда, столь напоминающего отцовский, внутри что-то дрогнуло, но своего решения кинуть братца она не переменила: отец в свое время тоже много чего хотел, но даже вся его отнюдь не напускная суровость ему не помогла, и он тупо сдох, переоценив свои силы… или недооценив противников, что в общем-то одно и то же.
— Конечно, брат. Будем держать связь как обычно?..
Спустя пару минут девичья фигурка верхом на лошади скрылась из виду.
— Трусливая клуша, — пробормотал с отчетливым презрением в голосе молодой мужчина.
Нельзя было отрицать некоторую предвзятость и пренебрежение, имевшиеся у «любимой» младшей сестренки в отношении к своему брату. Но последний был далеко не так глуп, как представляла уехавшая девушка. Парень прекрасно осознавал отсутствие у партнерши желание сотрудничать, но надеялся, что страх перед его силой удержит сестру от опрометчивых поступков так же, как и в свое время страх перед силой отца удерживал их самих, а также мать.
Вот только он сильно заблуждался в степени ее разочарования кровными родственниками… Сестра, узрев силу Азшары во всем ее великолепии, не собиралась в отличие от матери включаться в эту безумную борьбу за власть ради власти.
Не успела «завоевательница» Штормграда удалиться и на пару километров, как на ближайшем перекрестке свернула, намереваясь заложить петлю и вернуться назад, в Лордерон. Однако, немаленьких размеров черный дракон, который еще совсем недавно был молодым человеком, откликавшимся на имя Виктора Нефариуса, этого уже не заметил: его путь лежал в противоположную сторону, на восток.
Лордерон, королевский дворец.
Высокий статный мужчина стоял у окна, из которого открывался великолепный вид на город и озеро, что блестело вдали за городской стеной. И хотя его темные волосы были изрядно подпорчены сединой, никто при виде этого человека не усомнился бы в том, что он лично принимал участие в недавно гремевшей в людских землях войне с зеленокожими громилами-чужаками. Да, Теренас Менетил II, правитель этих земель, все еще был крепок и силен, несмотря на праздный образ жизни нескольких последних мирных лет.
Взгляд короля был спокоен, но задумчив. Незряче уставившись на залитую солнцем столицу и не слыша ни крика чаек, ни голосов изнывающих от жары стражников, ни городского гула, долетающего даже до центра дворца, Теренас размышлял над воистину королевской проблемой — будущем своего народа…
Не то, чтобы оно виделось печальным, но наличие столь сильного соседа, чья опека в последнее время стала совсем назойливой, все же заставляло призадуматься над перспективами.
«Магия — краеугольный камень. Она является прекрасной опорой трону, но она же тот червь, что постоянно точит его изнутри… Хорошим примером первого является Серебряная Длань — что бы паладины не говорили по поводу того, что они не маги. Не менее очевидный пример для второго — эти зазнавшиеся выходцы из Даларана… Про эльфов и говорить нечего — не зря же говорят, что первое слово, которое произносят эльфийские дети — это «мана», а не «мама»…
Достаточно одного взгляда на Сель’Талас или тот же Даларан, и сразу становится очевидно, что будущее за магией. Эх, жаль только, что такой инструмент управления и развития пропадает впустую! Почему подавляющее большинство устремлений человеческих магов лежит в плоскостях теологических изысканий или направлены на разрушение? Почему нельзя разработать слабенькое заклинание или простой артефакт для вскопки земли? Почему обязательно надо сделать трехметрового железного голема и, вручив лопату, отправить топтать крестьянские посевы?! Тоже мне «дозорных полей» нашли… Про особую породу дойных коров, которые питаются мясом, вообще молчу… Чем забиты головы создателей этих надругательств над здравым смыслом?! Иногда мне кажется, что лучше было принять то предложение дворфов о союзе… Хотя, кого я обманываю? При наличии эльфов, живущих прямо за соседними горами, крутить интриги с бородачами — значит подписать себе смертный приговор…»
— Отец, что это значит?! — конец размышлениям в целом и послеобеденному перерыву в частности положила ворвавшаяся в кабинет девушка.
Мужчина неторопливо обернулся к дочери, в свои почти семнадцать по-прежнему остающейся взбалмошной девчонкой. Ему не нужно было особо гадать о причине возмущения нежданной посетительницы.
— Разве ты не рада? Королева Азшара объявила мир во всем мире, — с долей иронии произнес Теренас, а затем добавил, но уже с более серьезным тоном. — И теперь тебе ради его поддержания больше не придется выходить замуж за «престарелого старикашку», как ты любишь называть наших достойных аристократов.
— Это все прекрасно, — на секунду смешалась юная принцесса, ведь предъявлять претензии к этому нюансу она даже не думала, но быстро пришла в
