- Ага-ага, - покивал головой напарник. - Спорим, будет в любви объясняться?
- Если проиграешь, напишешь на пергаменте сто раз: «Долой цинизм», разорвешь в клочки и съешь.
- О’кей, если выиграю, скажешь своему Малфою: «Детка, попроси на коленях секса у своего папочки».
Гарри поморщился и подумал, не отказаться ли ему от пари, но Зик уже протягивал свою палочку.
Напарники обменялись палочками, переплели руки, и магическая веревка оранжевого цвета, обвившая двойным узлом их запястья, скрепила уговор.
* * *
* * *
Драко сидел со словарем на кухне. Он накрыл на стол, пока Гарри переодевался в домашнее, и теперь меланхолично цеплял на вилку листок салата, одним глазом при этом поглядывая в словарь.
Это не значило, что еда не интересовала аристократа в принципе, и Драко довольствовался пищей духовной. Просто он ужинал два раза: сначала сам, а затем в обществе Поттера.
- У тебя ужасные друзья, - сообщил он сотрапезнику.
Гарри чуть не подавился, проглотив не разжеванный кусок:
- Что?
- Ты хотел спросить, как мне показались твои друзья. Я и говорю - ужасные. Не имеющие понятия о правилах поведения, неотесанные, грубые, вульгарные. Впрочем, чего еще ждать от твоих друзей, если сам ты такой, - Драко вздохнул. - Не нашего круга.
- То-то у тебя друзья в Хогвартсе были - настоящие аристократы, - ядовито заметил Гарри. - Как сейчас помню - Крэбб! Трескал так, что щеки отросли до плеч. Гойл! Пил сливочное пиво бидонами, а потом строил глазки мадам Розмерте, как будто ни разу в жизни в зеркало не смотрел.
- Я ссориться не хочу, - мирно сказал Малфой. - Просто говорю, что подумал о твоих друзьях. А подумал о них то, что есть.
- Иногда я думаю, что запал только на твою внешность, - пробурчал Гарри. - Больше в тебе ничего хорошего нет. Кажется…
- Я делаю тебе массаж! - возмутился Драко. - Кто бы еще разминал твою спину, которую ты где-то якобы потянул? Подумать только - в 22 года заработать остеохондроз! А что будет в сто? Я должен буду катать тебя в инвалидной коляске?
Гарри неудержимо заулыбался: ему понравились слова про сто лет.
- Да, массаж - это твое несомненное достоинство, - согласился он. - Ладно, засчитано.
Драко развалился на стуле, закинув руки за голову, и продолжил:
- А еще я умный, перспективный, талантливый, обаятельный, быстро схватывающий, практичный…
- Занудный, болтливый, меркантильный, самовлюбленный, много о себе воображающий тип, - подхватил Гарри, - и, что хуже всего, эти качества с возрастом только усилятся, так что не знаю, как мне терпеть тебя в 100 лет.
Они уставились друг на друга, и Малфой буркнул:
- Ну, ты тоже не мечта человечества, знаешь ли, - и тут же сменил тему, как ни в чем не бывало (за это ему половину грехов можно было скостить - он всегда умел уходить от конфликта. Гарри это не удавалось):
- Не очень-то тебе по душе твоя новая должность?
Гарри поковырялся в десерте - сладкое с возрастом ему разонравилось, и признался честно:
- Мне просто не хочется лезть во что-то новое. Что-то осваивать, что-то на себе тащить. В Секретном работа знакома уже до мелочей… да и я не тщеславен. Хотя платить как начальнику мне будут больше.
- Сколько? - оживился Малфой.
- 500.
Драко присвистнул, но затем подсчитал что-то и нахмурился:
- 125 галлеонов дочери, так? - сказал он.
- Конечно. Она же моя дочь, - Гарри отодвинул десерт.
- И до двадцати пяти лет… - мрачно произнес Малфой.
- Разумеется. А то ты законы не знаешь… - Гарри встал. - Спасибо за ужин. Посуду помою потом.
- Четверть зарплаты! - воскликнул Драко голосом, каким банкиры в кино произносят: «Я разорен!»
- Меркантильный же ты, Малфой, - вздохнул Гарри и поспешил удалиться.
У Драко Малфоя помимо аристократических достоинств имелись и аристократические недостатки. Например, он очень не любил выпускать из рук хоть один галлеон.
За двадцать два с половиной года своей жизни Гарри успел убедиться, что богатые отличались от бедных вовсе не тем, что швыряли деньги горстями направо и налево: напротив, они садились на груду денег и готовы были за нее удавиться.
В этом отношении Драко был настоящий Дракон. Пожалуй, Смауг из сказки про хоббита признал бы в нем родственную душу.
Гарри сбежал наверх, пытаясь не слушать гром посуды, сгруженной в мойку раздраженным любовником. Посуда продолжала греметь: видимо, Драко зачаровал ее, таким способом донося до Гарри свое недовольство.
Но у аврора были свои методы противодействия, выработанные за годы семейной жизни. Правда, в Норе он мог слушать музыку только на мобильнике, больше там ничего не работало. Зато здесь…
Поставив в «сидиром» диск, Гарри нацепил наушники и врубил на полную мощность The Prodigy.
* * *
В баре, где в прошлом году Джед Брэстед и Томас Вултон встретили убийцу-вампира, гремела музыка и метались по полу разноцветные кислотные пятна, изображавшие «светоэффекты».
Молоденькая девчонка на сцене с конским хвостом, с подведенными черным глазами, похожая на ведьму в представлении обывателя, кричала под музыку в микрофон, а два парня за ее спиной колотили по гитарным струнам, самозабвенно мотая длинными, грязными на вид волосами.
Гарри поискал взглядом Еву и увидел ее за угловым столиком. Девушка выглядела испуганной и зажатой. Наверное, к ней уже пытались подсесть познакомиться.
Заметив Гарри, она вскочила, замахала рукой, заулыбавшись. Он коротко кивнул ей и направился к столику.
- Добрый вечер, мисс Адамс. Шумное здесь место, не находите?
- Что?
- Я говорю, может, сменим заведение?
- Ах, да, конечно! Я сейчас!
Лишь когда они вышли на улицу, Гарри осознал, что теперь это действительно похоже на свидание.
Но деться было некуда, и, подчиняясь вложенным в него джентельменским рефлексам, Гарри спросил покорно:
- Куда бы вы хотели пойти?
- О, куда угодно, - девушка смутилась.
Гарри открыл дверцу «ягуара», усадил даму и обошел машину спереди, мысленно кляня себя идиотом. Чтоб он еще хоть раз в жизни с кем-то спорил!
- Так что вы хотели мне сказать? - спросил он суховато, выруливая со стоянки.
- Мы можем никуда не ехать, - быстро сказала Ева, теребя пальцами ремешок сумочки. - Я могу рассказать прямо здесь. Я… в декабре я гостила у моего дяди Мормора… Мормора Розье. И, кажется, видела у него в доме их сына-вампира. Это было третьего числа, в пятницу… А когда все возмущались, что вы вампиров под Империо допрашивали, про него никто ничего не говорил. Я подумала: вдруг это важно? Тетя Ада - двоюродная сестра мистера Снэйка; вдруг он от вас что-то скрыл…
Гарри нажал на педаль тормоза. «Ягуар» прижался к обочине, послушный воле владельца.
Почему он не задумывался о возможности преступного сговора? Может быть, результатам анализов, сделанных Снэйком, вообще не следовало доверять?
- Мистер Поттер? - Ева неуверенно смотрела на него, лицо ее в полумраке салона белело.
- Мисс Адамс, - Гарри повернулся к девушке, склонил перед ней голову, - вы просто чудо. - Ева расцвела, это было заметно даже в темноте, и Гарри отчего-то почувствовал себя неловко. - Спасибо вам огромное. Вы замечательная! Вы очень мне помогли! Я этого не забуду. А сейчас… мне нужно работать. Ева, вы сможете аппарировать отсюда?
Ева с готовностью кивнула, преданно глядя на аврора: ее голубые, светлые-светлые глаза казались стеклом, закрывающим два колодца в весеннее небо, - и Гарри, поддавшись неясному порыву, наклонился к стажерке и поцеловал ее в гладкую щеку.
Снэйк жил, как ни странно, в маггловском районе Лондона, на десятом этаже панельной четырнадцатиэтажки.
Гарри поглядел на табличку на углу дома и кинул в бардачок взятую в Министерстве личную карточку Саладина Снэйка.
С лицевой стороны карточки зрителям улыбался неприятный старик, а на оборотной указывалась полная информация о семье, послужной список и домашний адрес.
Саладин Снэйк был женат, имел двух детей (сын и дочь жили отдельно), работал на одном и том же месте сорок пять лет, в качестве фамилиара держал тридцативосьмилетнего попугая.
Гарри вылез из машины и глубоко вдохнул. Потянулся, расправляя тело: по венам иголочками бежал адреналин, в руках и ногах пела легкость и свобода; Гарри чувствовал, что может взлететь на десятый этаж, не переводя дух. Его переполняла энергия.
Но он сдержал себя и вызвал лифт.
Стоило мотаться по всей Англии; чуть не погибнуть в шахтах Ковентри, когда убийца жил рядом, под боком? Возносясь в железно-пластиковой коробочке вверх, Гарри прикидывал, какую роль мог сыграть Снэйк: был ли он вдохновителем убийств или только их покрывал?
Выйдя на десятом этаже, Гарри решительно нажал пуговку электрического звонка. Послышались шаги - старушечье шарканье - и визгливый женский голос спросил:
- Ковой-то там принесло на ночь глядя?
- Вон! Вон! Вон! - раздалось по ту сторону двери, и аврор от неожиданности вздрогнул.
