Почва, на которую она ступила, была зыбкой и опасной – в том, что лорд Волдеморт не терпит угроз в свой адрес ни в каком виде, даже таком шутливом, Миранда не сомневалась. И в глазах Реддла она успела разглядеть сверкнувший опасный красный огонек, который пропал так же быстро, как появился.
– Любопытно будет за этим понаблюдать, – протянул он задумчиво, а затем рукой поймал несколько прядок ее волос, свесившихся перед ней, и рассеянно потеребил их. Миранда уже замечала странную тягу Реддла к ее волосам. – И, к слову, я не вполне понимаю, как Шляпа вообще отправила тебя на Гриффиндор. Ведешь ты себя, как настоящая слизеринка.
– Вероятно, в твоих устах это было комплиментом?
– Возможно, – он ухмыльнулся, из-за чего его лицо приобрело по-мальчишески задорное выражение. – Что ж, давай попробуем. Кто учил тебя так свободно использовать темную магию?
– Мой отец.
Реддл моргнул.
– Он считал, что в бою не бывает запрещенных приемов, – сочла нужным разъяснить Миранда. – Я сама не любитель насилия, но, как только противник начинает играть грязно, считаю себя свободной от ограничений. Твоих… друзей я ранила по-настоящему только после их первой попытки применить ко мне Непростительное. Кажется, это был Эйвери с Круциатусом. Моя очередь. Что случилось с твоей матерью?
– Умерла при родах, – его челюсть напряглась, но самому вопросу Реддл не удивился.
– Но ведь… твой отец был жив. Как так вышло, что ты оказался… в этом месте? – спросила она тихо, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы не допустить в голосе сочувствия. За это сочувствие Реддл ее точно Пыточным заклятием приложит, в этом никаких сомнений. – Получается, ты рос здесь с младенчества?
– Да, – его голос звучал очень холодно. На нее слизеринец не смотрел, его взгляд был устремлен куда-то в потолок и казался безразличным. Миранда не удивилась бы, если бы узнала, что в душе Реддл сейчас задавался вопросом, какого черта согласился на эту ночь откровений. Потом он вдруг взглянул на нее и дальше говорил, наблюдая за ее реакцией. – Моя мать тоже жила в Литтл-Хэнглтоне. Волшебница из древнейшего чистокровного рода Мраксов – и влюбилась в этого грязного маггла, можешь себе представить? Они сбежали вместе, поженились, а потом, когда он узнал, что она колдунья, бросил ее, беременную. Он знал, что она ждет ребенка, но его это не остановило! Вернулся домой, к родителям, и больше не желал ничего о ней знать, а мне от него досталось это проклятое маггловское имя! – теперь лицо Реддла исказило глубокое отвращение. – Хотя сам он вопил, что его околдовали, опоили… Не знаю, может, мать и в самом деле что-то использовала. Империус или Амортенцию…
– Откуда ты знаешь, что считал твой отец? Ты говорил с ним?..
– А ты думала, я просто их всех убил, не сойдя с порога? – красивые губы скривились в жестокой усмешке. – Нет, я долго ждал этой встречи и немного пообщался с любимыми родственничками… Мое появление их изрядно напугало и раздосадовало, они с первого взгляда догадались о нашем родстве… Мэри Реддл от ужаса, что подумают жители деревни, видевшие меня в Литтл-Хэнглтоне, пребывала в курином обмороке, а мой дорогой маггловский папаша впал в истерику, крича, чтобы я уходил и больше не смел здесь появляться. Тогда я решил, что семейное воссоединение пора завершать.
В его голосе звучала такая первоклассная, неподдельная ненависть, что по спине Миранды пробежал мороз. Его магия снова сконцентрировалась, запульсировала в воздухе, болезненно пронзая ее кожу миллионом крошечных электрических разрядов.
– И ты убил их, – прошептала она. – Отомстил им…
– Конечно. А ты бы не убила? – он снова расслабился и откинулся на подушку. – Старшие Реддлы были первыми. Отца я оставил напоследок. Хотел, чтобы он успел осознать, что его ожидает…
Миранда побледнела, услышав, как спокойно, даже удовлетворенно он говорит об этом. Конечно, его родственники и впрямь оказались не подарком, но так легко решить их судьбу и остаться полностью уверенным в своей правоте…
– Постой, ты сказал, Мраксы? – стараясь сделать хоть что-то, чтобы отвлечься от этих мыслей, она ухватилась за смутно знакомую фамилию и попыталась вспомнить, где ее слышала. И ахнула. – Но ведь… Так звали человека, которого обвинили в убийстве Реддлов! Точнее, он сам признался, что убил их. Морфин Мракс, я читала о нем в газете, – Миранда запнулась, когда увидела, с какой насмешкой Том наблюдает за тем, как она постепенно осознает случившееся. – И ты сказал, что твоя… твоя мать была из Мраксов. Так значит…
– Все верно, – отозвался тот как ни в чем не бывало, словно не он признавался в том, что подставил невиновного человека. – Это был мой дядюшка Морфин, последний, кто остался из древней волшебной семьи, происходившей от самого Слизерина. Признаться, я не ожидал, что он окажется настолько опустившимся, вконец утратившим человеческий облик существом. Но даже он в итоге оказался мне полезен…
– Но ведь он… был невиновен. А теперь он умрет в Азкабане в полной уверенности, что именно он убил тех людей…
– О, поверь мне, понятие «невиновен» здесь весьма относительно, – Том улыбнулся так, что Миранде сделалось жутко. – Морфин Мракс ненавидел и презирал магглов всю свою жизнь, и его уже арестовывали за нападения на них. Так что поверь, я оказал ему услугу, заставив думать, что он сделал наш мир чуточку чище. Теперь он умрет счастливым…
Миранда сглотнула, услышав эти слова. Мир стал «чуточку чище», вот оно… Вот истинное отношение Тома Реддла к убийству магглов.
– Что такое, Миранда? – спросил Реддл насмешливо, заметив ее реакцию. – Ты никак потрясена? Уже жалеешь, что начала этот разговор?
– Нет… не жалею.
– А что тебя так шокировало? Ты сама полукровка. Неужели в твоей семье отношения складывались по-другому?
– Совсем по-другому, – прошептала она.
– И как же? – тон слизеринца сменился на снисходительный, точно Реддл не верил ей ни на йоту. – Удиви меня! Твой отец просто удерживал твою мать под Империусом? Твоя мать была психически нездорова и считала магию вокруг себя плодом своего воображения? Что еще могло удержать твоих родителей вместе?
– Они любили друг друга, – Миранда грустно улыбнулась, наблюдая, как лицо Волдеморта приобретает выражение утомленного профессора, которому нерадивый студент пытается доказать, что оранжевый цвет для Сыворотки правды – это нормально. – Без какой-либо магии, по-настоящему.
– И что, на этом все? – осведомился Реддл язвительно. – Волшебная сила любви, и все счастливы, и никаких проблем вообще нет?
– Я не говорила, что их брак был легким. Трудностей моим родителям всю жизнь хватало, только воевали они не друг с другом, а со всем прочим миром.
– То есть?
– Ну… – Миранда пожала плечами. – Все вокруг были против их брака. Когда отец женился на маггле, от него отвернулись все родные и друзья. Я впервые увидела своих бабушку и дедушку с его стороны незадолго до их смерти, когда мне было лет десять. До этого они отказывались признавать свое родство с, я цитирую, «подлым предателем крови, этим мерзким маггловским отродьем и их презренными отпрысками». Как ни удивительно, родители моей матери тоже не обрадовались ее свадьбе с моим отцом – ведь, по их представлениям, он был никем, бездельником без нормального образования, работы и перспектив. Не рассказывать же им было о магическом мире, Хогвартсе и так далее! – у Реддла от удивления расширились глаза. Видимо, представить себе маггла, брезговавшего родством с волшебником, ему было сложно. – Мама вышла замуж наперекор родителям, и они точно так же перестали с ней общаться. Много лет мои родители были одни против всех, и рассчитывать на чью-либо поддержку они не могли. Но они были вместе, и вместе они боролись за то, чтобы их признали.
Лицо Реддла оставалось бесстрастным. Было решительно непонятно, какое впечатление на него произвела эта история.
– И что? Им это удалось? – вдруг спросил он.
Миранда на секунду задумалась, вспоминая репутацию Фростов в магическом сообществе, а потом холодно улыбнулась и покачала головой.
