Бесить босса еще больше не хотелось, поэтому все, что мне оставалось, это бросить последний, полный сожаления взгляд на такую близкую, но совершенно недоступную кофейню, и потащиться к своей машине.
Паршивое утро становиться лучше совершенно не хотело…
========== Глава 2 ==========
— Марихуана?! Марихуана, Дэвис? Ты совсем ополоумела?!
Главное и единственное правило в кабинете шефа двенадцатого участка полиции Атланты было очень простым и понятным даже самому тупому, — никогда не спорь. Пусть на тебя орут, унижают или даже убивают, ты должен просто слушать все с серьезным видом, время от времени согласно кивать и расписываться перед шефом в своей полной беспомощности и тупости. Это как общаться с психами — нельзя давать ни малейшего повода для сомнений, иначе сожрут тебя с потрохами.
Конечно, в защиту любимого шефа я могла сказать то, что он никогда не плевался ядом зазря, чтобы довести его до ручки, следовало натворить что-то действительно паршивое, и в данный момент мне совсем не нравилось то, что причиной обуявшего мужчину бешенства стала именно я. Возможно, как раз поэтому на протяжении всей его горячей речи я лишь смирно сидела в удобном кожаном кресле и рассматривала собственные чуть покрасневшие ладони. На письменном столе передо мной стояла заманчиво пахнущая кружечка кофе, который шеф приготовил для себя перед моим приходом, и мне стоило огромных трудов не пялиться на нее, подтирая катящиеся слюнки.
Эндрю Портер, крепкий пятидесятилетний мужчина с густой русой шевелюрой, вообще-то был приятным малым, любил пошлые анекдоты и женщин в возрастном диапазоне от двадцати до сорока, и за своих ребят, как заботливая мамаша, стоял горой, отстаивая интересы всего участка в целом и каждого из своих сотрудников в частности. Немного своеобразный и вспыльчивый, этот мужик все равно мне нравился, а еще я очень сильно его уважала, о чем он, конечно же, знал. В свое время, когда паршиво было так, что хотелось сдохнуть, именно Портер заменил мне отца, которого я потеряла, он поддерживал меня каждый раз, когда мне требовалась помощь, и именно он вытащил меня из той задницы полгода назад.
Правда, после этого отстранил от работы и всерьез попытался запихнуть в дурдом, но это уже мелочи, раз сейчас все уже позади.
— В первую же неделю после длительного отсутствия ты, накурившись, полезла в закусочную, где обдолбанный торчок захватил десятерых заложников, и решила предложить ему дунуть один косяк на двоих! — голос, больше похожий на рев раненого зверя, немного притих, шеф Портер грузно устроился в своем кресле, вцепившись пальцами в подлокотники и глубоко вздохнув, а я тут же расслабилась, прекрасно понимая, что запал ушел, и орать мужчина уже не будет.
Серые, изрядно уставшие глаза заглянули в мои и я лишь усмехнулась украдкой, прекрасно зная этот взгляд. Так умел смотреть только Эндрю, одновременно с любовью и вселенской ненавистью, как на горячо любимого ребенка, сотворившего очередную дурость.
— Так все же нормально завершилось, — примирительно пробормотала я, для убедительности еще и подняв руки ладонями вперед. Взгляд шефа стал еще более колючим, рука нервно дернулась к тяжелой бронзовой статуэтке, и четко уловив непреодолимое желание мужчины швырнуть в меня этой самой статуэткой, я предусмотрительно вжалась в спинку своего кресла. — Ладно, я поняла, поступила плохо, такого больше не повторится. Но ситуация действительно паршивой была, парень был обдолбан и не шел на переговоры, а если бы Пейтон начал штурм, то этот торчок наверняка убил бы кого-то из заложников. А там были дети, шеф, что было бы, если бы он выстрелил в них? Я действовала по обстоятельствам, потому что Пейнтону не хватило мозгов и яиц организовать захват правильно. Сидел, плевался желчью и подгонял снайперов, чтобы стреляли побыстрее.
— Как вообще ты там оказалась? — не сдержался Портер, взглянув на меня с легким недоумением. Густые брови были сведены к переносице, а губы плотно поджаты, и пусть буря уже миновала, но мужчина явно был недоволен моим вмешательством.
Да и возвращением к работе в целом.
— Прослушивала полицейскую частоту, — ответила я так, словно это само собой разумелось. — Вы же не даете мне дела.
В голосе явно прозвучал намек, и судя по тому, как шеф тут же нахмурился, ему мое замечание совершенно не понравилось, но и спорить он не собирался. Я же, не видя больше необходимости продолжать этот бесполезный спор, задумчиво устроила подбородок на кулаке, без особого интереса рассматривая пейзаж за окном. Парковка у Департамента была в это время почти полностью заполнена, только некоторые сотрудники все еще добирались на работу, оставляя свои машины на предназначенных для них местах. Двое патрульных курили у крыльца, наверняка пересказывая друг другу последние новости, а в нескольких метрах от них молоденького, отчаянно краснеющего копа плотно обрабатывали две проститутки, выпущенные утром из камеры.
Эта картинка вызвала кривоватую усмешку, и я расслабленно откинулась на спинку кресла, на несколько мгновений прикрыв глаза.
За спиной шумел никогда не спящий участок, слышался гул голосов и чей-то громкий смех, перемежающийся ругательствами и постоянными звонками телефонов, а еще я отчетливо слышала ленивую речь Пейтона, наверняка бахвалящегося сегодняшней удачей. Дрожащий от самодовольства голос сверлил виски болью, однако раздражения уже не было. Психовать и покрывать этого козла матом я перестала еще в первый год нашей совместной службы, прекрасно знала, что пользы это совсем не принесет, только нервы зря потрачу. Взаимные подначивания и постоянные мелкие гадости развлекали и держали нас обоих в тонусе, а за те полгода, которые я не выходила на работу, нехватка подобно общения сказывалась.
Наверное, можно было даже сказать, что по Пейтону я соскучилась, если по такому говнюку вообще скучать можно.
С огромным удовольствием я бы эту рожу не видела до конца своей жизни.
— Ладно, я позвал тебя не только для того, чтобы отчитать, — сидящий напротив шеф шумно выдохнул, потерев лицо руками и ероша отчаянно спутанные волосы, и я тут же распахнула глаза, обратив свое внимание на мужчину и не удержавшись от того, чтобы не съязвить.
— Неужели? А уж я-то было подумала…
— Закройся и не ерничай, — вполне по-дружески посоветовал мне Портер, и я только усмехнулась, выпрямившись на кресле, в котором сидела, и уставившись на собеседника с нескрываемым интересом, который отнюдь не был поддельным. Если шеф начал говорить серьезно, значит, дело касалось работы, а без нее я уже просто на стенку лезла, и сделать с этим ничего не могла. Кипящий мозг требовал хоть какой-то заботы, которая могла бы захватить меня с головой и отвлечь от всего остального, и этот малейший шанс я была готова вырывать хоть зубами, если понадобится. — У меня есть новое дело. Точнее, новым оно будет для тебя, раньше им занимался другой детектив.
— Кто? — чисто для проформы поинтересовалась я. У нас в участке не было принято отбирать работу у других детективов, и если чужое дело сейчас намеревались передать мне, то это явно было по причинам форс-мажорных обстоятельств.
— Коди Фартон, — отмахнулся Портер, что-то ища в ящике своего письменного стола. Я лишь удивленно вскинула брови, припоминая немолодого уже тучного детектива, который гораздо больше интересовался футболом и пивом, чем работой или семьей. — Возвращался из бара, навернулся со ступенек, сломал ногу. Теперь валяется в больнице, ноет о том, что ему нужно больше морфия и требует принести пожрать. Оно и к лучшему, все равно ничего не расследует, дело не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту.
На стол передо мной легла тонкая папка с бумагами, и я не стала медлить, сразу же вцепившись в нее пальцами и отбросив все напускное равнодушие, которое демонстрировала до этого мгновения. Тонкий глянец фотографий бликами вспыхнул в ярких лучах утреннего солнца, и я чуть нахмурилась, рассматривая снимки с мест преступлений. Ребята, прибывшие на вызов, не скупились, фото было много, и почти с каждого из них на меня смотрели остекленевшие глаза незнакомых мужчин, которые определенно были мертвы.
