- Почему вы называете меня молодым человеком, сэр Николас?
- Потому что вы куда моложе меня, это во-первых. А во-вторых, кто такие неженатые короли? Это всего-навсего состарившиеся принцы. Когда женитесь и примете на себя ответственность за собственную семью, тогда и станете зрелым мужем, как говаривали мои далекие предки. Так вот, что касается помощи… Вы очень беспокойно спали в ночь перед тем, как посещали моего внука в больничном крыле. Вы так сильно волновались за его судьбу, что разговаривали во сне. Признаюсь, я подслушивал. Мне не так уж много осталось радостей в том странном существовании, которое я веду. Вы называли Дика во сне своим сыном. Вы действительно так его воспринимаете?
Черт! Ну, надо же так попасть! Только я так могу. И что теперь делать? Что я ему скажу? Что да, я Северус Снейп, полукровка, думаю о 109-м лорде Мелори как о своем ребенке? Может мне ему еще признаться, что я далеко не один раз спал с его невесткой? Так это все равно не играет роли, потому что я прекратил с ней спать за пять лет до рождения Дика. Дик Мелори мне не сын! Теперь мне об этом напомнили вслух, что бы там Бренда ни говорила. Он мне не сын! Что же ему ответить?!
- Не смущайтесь, профессор. Разве я сказал, что имею что-то против? Откровенно говоря, с тех пор, как я с вами познакомился, я не раз пожалел, что моим сыном был Сергиус, а не вы. С другой стороны, у вас тоже есть эта отметина. Я думал, что согласиться на это мог бы только такой туповатый и недобрый человек, каким к моему немалому удивлению и огорчению вырос мой сын. Я решительно не могу понять, что движет людьми, которые вступают в это сообщество. Раньше я думал, что это глупость, но, познакомившись с вами, я стал в этом сомневаться. Вы далеко не глупы, а вот же… Впрочем, как я понимаю, вы стремитесь если не избавиться от неё, то уничтожить того, кто вам её поставил.
Как это странно, слышать, что кто-то жалеет, что я не его сын. У моего отца никаких более лестных определений чем «мерзкий ублюдок» и «ведьмино отродье» для меня не находилось. Странно. У меня мог бы быть нормальный отец. Если бы он у меня был, пошел бы я туда? Что толку говорить о прошлом в сослагательном наклонении. Но все-таки я благодарен старому лорду за эти слова. И это лучше сказать вслух. Если я отвечу ему правду на его вопрос, это будет что-то вроде благодарности за теплоту.
- Если бы моим отцом были вы, сэр Николас, я бы вряд ли принял этот знак рабства. Я сделал это когда-то от одиночества и обиды на весь свет. От того, что я никому не был нужен. И не просто безразличен, а мной, как мне тогда казалось, демонстративно пренебрегали.
- Вы тоже сирота, как мой внук?
- Хуже. Мой отец меня боялся и ненавидел. И мою мать тоже. Это плохо для неё кончилось. Я мало хорошего могу вспомнить о своем детстве. Впрочем, у меня вообще мало хороших воспоминаний. Ваш внук одно из них. Он действительно стал для меня больше, чем просто учеником. Но я понимаю, что он не может быть мне сыном.
- Почему? Он, конечно, останется Мелори по крови и духу. Но по праву любви…почему бы ему не быть Снейпом? Я так понимаю, он вас тоже любит. Любит как отца. Если два человека нашли друг друга, им следует быть вместе. Я не заменю ему живого человека, как бы ни старался. Я не могу прокатиться с ним на метле, сводить его в зоопарк, даже обнять не могу. А это важно. Иногда простое прикосновение к плечу важнее, чем самый мудрый совет. Вы можете прикоснуться к нему, дать ощущение поддержки и тепла, а я могу только поговорить. И не надо думать, что вы чего-то лишите его, если назовете сыном. Он не перестанет от этого быть 109-м лордом Мелори. Он просто будет счастливее. И вы, кажется, тоже.
Оно, пожалуй, хорошо, что я давно разучился плакать. Потому что очень хочется, но напрочь не согласуется с моими представлениями о том, что пристало и что не пристало мужчине. Впрочем, когда-то я считал, что и любить разучился. Может, еще и заплачу? Особенно, если напьюсь. Хватит! Надо спуститься в подвал и полить эту дрянь растворителем. И вся недолга. Я его два ведра сварил. Самый лучший, патентованный. Личного моего изобретения. Строго говоря, с этого растворителя медальон как раз останется цел. Я же его только на краску настроил. Нет, в самом-то деле, затмение какое-то на меня нашло, не иначе.
* * *
Отправил Деми в Бредли с просьбой подготовить все к Рождеству. Это должен быть настоящий праздник, и мы втроем плюс портрет дедушки оттянемся как следует. Здорово, что у меня есть семья. Вот только еще бы маму найти. Но пока с этим придется подождать. Сейчас надо тихонько предупредить всех, кого могу, чтоб разъезжались на каникулы. Собственно это несложно, у меня репутация человека, который просто так не треплется. Что бы такое папе подарить? Мелани я купил волшебные краски. Не знаю, будут они в её руках действовать или нет, но вдруг? А папе не знаю. Надо подумать.
По идее его порадует какая-нибудь подложенная Поттеру свинья, но мне не хочется поощрять в нем такие непохвальные мысли. Родителей надо воспитывать.
* * *
Вот он! Настоящий хоркрукс. Теперь его требуется уничтожить. Склонен думать, что это не так уж просто. Это предмет из тех, которые надо кидать куда-нибудь в жерло вулкана, как рекомендовано в одной знаменитой маггловской книге. Вопрос: куда его запузырить. До Ородруина мне как-то далековато. Определенно что-то со мной происходит. Если уж я про себя шутить начал… Почитаю-ка я то, что недавно нашла Женевьева. Она не только толковый колдомедик, она еще и очень неплохой библиотекарь. А библиотека здесь огромная.
* * *
Вернулся в приют. Профессор Трелони всю дорогу завывала, что у неё дурные предчувствия на мой счет. Не меньше трех раз предрекла мне мучительную гибель из-за некоего черного человека. Тоже мне, нашла Моцарта. Невилл мне как-то рассказал, что Рон с Гарри пару лет назад на уроках прорицания каждый раз придумывали себе смерти одна другой страшнее. Иногда им приходилось помирать согласно своим предсказаниям по три раза в неделю, причем между этими смертями на них обычно сваливалось всякое разное неземное счастье, но мадам Трелони ни разу не заметила ни одной несостыковки.
«Ей чем страшнее и кровавее, тем лучше», - сказал тогда Невилл. Сейчас я убедился, что он был прав. Хорошо, что в нашем классе прорицание преподает Фиренце.
Кстати, интересно будет как-нибудь наладить контакт с кентаврами. Фиренце, правда, изгнан из их сообщества именно за то, что считал возможным налаживание контактов с людьми… Но, в конце концов, смог же я договориться с русалкой. На самом деле, мне начинает казаться, что расизм во всех видах пронизывает это волшебное сообщество. На словах они против Волдеморта, который призывает к порабощению и чуть ли не полному уничтожению магглов, а по факту веками относятся ко всем, кто не волшебник, с презрением и плохо скрытым недоверием. И учебник магической истории, наполненный сведениями о восстаниях гоблинов и войнах с кентаврами, говорит о том же. Я не понимаю.
У магглов ведь то же самое. На словах все равны, а по факту все стараются обозвать Лейлу Керим черномазой. Я недавно читал об этом, это называется ксенофобия. Не понимаю, откуда она берется. Мне, к примеру, интересно поговорить с теми, кто не такой как я. Лейла попала к нам через месяц после того, как родители привезли её из Алжира. Они умерли, а она осталась одна. Ей в Англии все чужое, она привыкла к другому. Мне было интересно, когда она рассказывала о своей родине. Мне кажется, что страх и презрение к чужим обратно пропорциональны интеллекту. Чем человек умнее, тем он лояльнее. Тем меньше подвержен предрассудкам. Хотя, папа очень умный человек, но попал ведь к Волдеморту? Договорились с Мелани о том, как сбежать из приюта на два дня. Типа нас пригласила в гости её подружка Сара. Мы на хорошем счету, так что нас отпустили. А на самом деле мы просто ночью 23-го числа заберемся на чердак, оденемся потеплее и полетим на метле в Бредли.
Глава 18. Вотум доверия, бобовый король и последняя запись в дневнике.
Можно отдыхать. Я все передал Ордену. И уничтожить этот хоркрукс они взялись лично. Лорд еще не в курсе, что у него остался только тот кусок души, который в нем. Надеюсь, он и не узнает об этом до самого конца. Выступление состоится 25го декабря, это я тоже передал. Туда уже собираются тихонько авроры. Скримджер, правда, как всегда не верит в то, что ему говорят Фениксы. Или верит, но по политическим соображениям не реагирует. Но это уже не моя забота. Когда это побоище состоится, он полетит со своего поста, по маггловскому выражению Мелори, как фанера над Парижем. Интересно, с чего бы это над Парижем летать какой-то фанере? И почему именно над Парижем?
Эльфы что-то подозрительно суетятся. По всему дому идет мытье и чистка. В прибранных помещениях словно сами собой образуются цветные фонарики и гирлянды. Если это ради меня, то они однозначно зря стараются, но насколько я знаю мальчишку, следует ждать его появления. Совершенно точно на метле и как пить дать с подружкой. Пойду, сварю свежего перечного зелья. Они же будут покрыты инеем толщиной не меньше сантиметра словно хрим-турсы.
