Но это оно так... Не разобравшись.
А я прекрасно понимаю, что к чему.
- Снова выбираете меньшее зло, профессор? Я понимаю, вы хотите быть уверены, что я не стану расплачиваться за собственную карьеру вашими рецептами. Не бойтесь, не стану. Можете даже прислать мне список - какие из знаний, полученных от вас за прошедший год, я должен забыть. Делиться ими я ни с кем не намерен, а вот сам могу случайно применить в каком-нибудь из зелий. Если желаете, можно поступить и по-другому, для полной уверенности. Вы же легилимент, профессор, притом очень хороший, думаю, вам не составит труда изъять из моей памяти всё, что...
- Замолчите, - хрипло перебивает Снейп. - Замолчите.
Рассматривает меня пристально, будто выискивает одному ему заметное. Что? Не знаю. Но боюсь, что найдёт.
Отворачиваюсь.
Молчу. Так гораздо лучше, вы снова правы, сэр.
Потому что я идиот. И ляпнул в запале то, что не следовало. Если Снейп решит этим воспользоваться, увидит много больше, чем мне бы хотелось, а сообщать, что я до сих пор им болен, пусть даже и твёрдо решил покончить с этим... не хочу даже думать о таком.
На подоконник наползают молодые ростки плюща, скоро совсем окно закроют, надо будет подрезать...
- Что, Поттер, я больше не кажусь вам подходящим для привязанности объектом? - кажется, он усмехается там, но я упрямо не смотрю. - В итоге я оказался прав, вы меня ненавидите, как и прежде, верно?
Всё как прежде, Северус.
Неизлечимо.
Натянулись струной нервы, мышцы, кожа, я весь - струной, в горле ком, под веками горячий песок и острые мурашки по телу от его взгляда.
Ненавижу? Просто - видеть его не могу. Так близко - не могу.
Потому что теперь уже ни на какие артефакты вину не переложить, и я смирился, и жду только, пока перегорит, пока время когда-нибудь наконец выстудит полностью, чтобы одна зола...
А он пришёл и бросает щепки на эти угли. Не нужно, сэр. Вспыхнет. Обожжётесь.
Пока обжигаюсь только я. О слова собственные обжигаюсь, но всё равно говорю:
- Ну что вы, профессор, при чём тут ненависть? Вы сделали из меня зельевара, работа интересная, клиенты на мои зелья не жалуются - видите, всё решилось к лучшему. Собственной жизнью я теперь сам управляю - и это благодаря вам. За сегодняшний разговор тоже спасибо. Никакая протекция мне не нужна, но я приму ваши слова к сведению. А насчёт привязанности... Думаю, признательность - самое большее, о чём можно вообще говорить.
Смотрю на фильтр в пальцах, на серый столбик пепла на подоконнике, решаю сложную задачу - подкурить ещё одну или попозже. Эту я как-то не заметил.
- Вот как. Ну что же. До вас дошло хотя бы, что я не желал вам зла, - от его голоса веет раздражением и усталостью. - Рад, что работа не вызывает у вас отвращения. Постарайтесь никого не отравить ненароком, это будет наилучшей наградой мне как учителю. Желаю успехов.
Улыбнись гостю, Поттер, он уходит, а ты молодец, ты выжил. Всё будет отлично.
Улыбаюсь. Смотрю, как мантия вскидывается вслед за ним чёрными крыльями.
Делаю шаг назад, не глядя, в глазах размытая картинка, это с очками что-то, мне бы опереться, мне очень нужно.
И натыкаюсь на стул.
Стул с грохотом опрокидывается, а я теряю равновесие, в попытке удержаться сшибаю со стола подставку с пером, стопка журналов ссыпается вниз, мелькая страницами, и я падаю тоже, как следует приложившись плечом о выступ столешницы. Сижу и думаю, как было бы хорошо, если бы Снейп успел уйти за дверь и аппарировать до того....
Не с моим счастьем.
Наверное, так предопределено на сегодня высшими силами, чтобы он ещё раз убедился напоследок, какая я бестолочь.
- Нет, всё же вы не меняетесь, - хмыкает вернувшийся Снейп и протягивает мне руку: - Подымайтесь. Ушиблись?
Чудесно, Поттер.
Достойный финал.
- Нет, - отвечаю.
Возвращаю на место слетевшие на нос очки и морщусь, это плечо огрызнулось болью.
- Лжёте. Ну же, Поттер, я не привык стоять с протянутой рукой. И не уйду, не убедившись, что вы не сломали себе что-либо. Ваша хозяйка мне этого не простит.
- Можно подумать, вас это волнует, - говорю.
Но помощь принимаю, и даже стою покорно, пока длинные сильные пальцы ощупывают моё плечо, я даже мог бы представить, что это ласка, если бы не было так больно, и только когда он тянет футболку вверх, пытаюсь отскочить.
- Поттер! - прикрикивает Снейп, зажав здоровое плечо как тисками. - Не дёргайтесь! Я всего лишь смотрю! Есть у вас бальзам от ушибов?
- К-кажется, есть... В лаборатории...
- Ну так подите и принесите. С ногами у вас, надеюсь, всё нормально.
С ногами нормально. А с головой - нет. Потому что я послушно иду к двери в подвал, с верхней ступеньки призываю нужную склянку и только потом соображаю - зачем.
- Вы идите, я сам! - выпаливаю и тут же спасаюсь бегством в ванную.
Боль помогла мне пережить осмотр, но лёгких касаний его пальцев, смоченных бальзамом, я боюсь панически.
Мажу плечо неторопливо, тщательно, мне сегодня этой рукой ещё шпатель держать, то, что я буду неспособен жить, когда Снейп уйдёт, работу не отменяет. И выхожу, уверенный, что комната уже пуста.
Выхожу и не успеваю остановить вылетевшую фразу:
- Вы ещё здесь?!
Он стоит, как и стоял. Стоит, рассматривает россыпь журналов на полу. А когда наконец поворачивает голову, мне хочется назад, в ванную. Можно я там отсижусь, пока он уйдёт?
- Подите сюда, - говорит Снейп, говорит тихо и вкрадчиво, и этот тон не сулит ничего хорошего, я знаю. - Подите сюда и объясните мне кое-что. Ближе, Поттер, ближе, я не укушу. Пока что.
Долго он ещё будет издеваться? Я объясню всё что угодно. Всё что нужно, чтобы оставить меня в покое. Живой и реальный Снейп вносит режущий диссонанс в моё существование, это я ещё там, на конференции, осознал.
- Скажите, Поттер, это вам зачем?
Следую взглядом за его обвиняющим пальцем, ну и что такого, профессор, да, я читаю журналы по зельеварению, ну и...
И...
Смущение от идиотского падения ничто по сравнению с этим.
В лицо бросается жар, меня будто уличили в непристойном, и впору хватать, прятать, оправдываться и лепетать, что всё не так, как выглядит...
Он же мог промолчать.
Ведь мог же.
Нет, ему надо зачем-то стоять сейчас, ухмыляться и смотреть, как меня ломает его насмешка.
А последний немой Снейп, смятый и расправленный много раз, забытая в «Зельеделе» и потому избежавшая огня закладка, конечно же, не смог себе позволить упасть лицом вниз.
- Так что, Поттер? - я молчу, а он с той же ухмылкой, и в глазах, и в голосе, говорит: - Дайте угадаю. Ничего. Случайно в лягушке попалось. Не успел выбросить. Успел, но передумал, оставил признательность выражать, то-то она мятая такая. Есть ещё варианты?
Стыд мешается с досадой и злостью и я вспоминаю, что давно уже не оправдываюсь, и лепетать тоже разучился.
- Это не ваше дело. Ясно вам?!
- Ясно, - как-то очень уж весело фыркает Снейп, а потом совершенно серьёзно говорит: - Поттер, я жду ответа. И не вздумай снова твердить, что это не моё дело. Моё, Поттер. Моё.
Это так нереально, и слова его, и тон, и сам он, и в мозгах мечутся, не встречаясь, обрывки мыслей...
Смотрю в сторону, вот там всё настоящее, камин, диван, календарь на стене, вон и дата синим кружочком обведена, мне пообещали достать жала ливийских ос, не забыть забрать...
Молча подбираю журналы с пола, ровняю в стопку, и вкладыш подымаю, аккуратно кладу на стол.
- Поттер...
Я мог бы и дальше изворачиваться, он прав был, потешаясь.
Но не могу. Устал. Противно.
Вообще ничего толком не могу. Даже гордость свою отстоять.
Поэтому показываю ему спину, о стол руками опираюсь и сам смеюсь над последней жалкой попыткой, отвечая:
- Ну что - Поттер? Что Поттер? Вот что тебе стоило не заметить эту чёртову карточку, а? Забудь и уходи. Пожалуйста. Прямо сейчас. Ничего это не значит и тебя никак не касается.
- Это вряд ли, - говорит Снейп у меня за спиной.
- Не касается, - мотаю головой. - И не коснётся, обещаю. Ты хотел, чтобы я исчез из твоей жизни - я исчез, и никогда бы не сказал тебе, и даже близко не подошёл бы, никогда больше, и не подойду, ты же понимаешь это, правда? Как раз ты и должен понимать. Ты сам сделал бы так же, зная, что не... не нужен.
Он где-то совсем близко там, и его дыхание касается меня на излёте, когда он произносит:
- Именно так, Поттер. Так я и намерен был поступать. Хорошо, что ты по-прежнему не смотришь под ноги.
А я не сразу понимаю и говорю:
- Что?
А потом ещё спрашиваю:
- Северус, что ты делаешь?!
Потому что его рука совершает настоящее преступление - чертит вдоль позвоночника горячую линию, снизу вверх, зарывается в волосы на затылке и заставляет повернуть голову, а Снейп, приблизив лицо почти вплотную, отвечает:
- Мне кажется, это очевидно, нет?
- Ты...
- Ш-ш-ш! Молчи, Поттер, - шипит Снейп, вот-вот покажется раздвоенное жало....
И наверное, чтоб заткнуть меня окончательно, его губы, жёсткие и сухие, впиваются в мои, а язык такой, как и был, обычный, впускаю и не могу удержать короткого стона, я совсем забыл, как уносит от его поцелуев, а дальше - дальше случается совсем дикое что-то.
