Наконец, когда солнце огненным краем уже коснулось земли, искусник сел и довольно осмотрелся. Заприметив помощника, он счел его вполне подходящей кандидатурой, чтобы поделиться своими достижениями.
— Смотри! — вещал он: — Эти три плетения сами по себе не пропускают некоторые виды конструктов! Но в паре и тем более в тройке они, похоже, могут остановить любой вид! По крайней мере, когда они все активированы, я не заметил ни одного чародейского творения, которое смогло бы пробраться внутрь!
Оболиус с умным видом кивал, не произнося ни слова. Толлеус замолк, осматриваясь. Сейчас, когда упомянутые защитные контуры были активированы, в шатре осталось несколько конструктов, которые успели проникнуть внутрь за время экспериментов, да так и не смогли вырваться. Теперь они суетливо метались у самого центра, предпочитая не приближаться к стенам. Как работали плетения, было не совсем ясно. Возможно, они формировали какое-то поле, которое не убивало, но явно отпугивало конструкты, вызывая в их ауре беспокойную рябь. Чтобы избавиться от них, нужно было не ставить защиту сразу на весь шатер, а плести потихоньку, как старик и делал в самом начале. Он уже собрался было так и поступить, поскольку жить в таком тесном соседстве с беспокойными чародейскими творениями ему совсем не хотелось, как вдруг Оболиус спросил:
— А вы можете, не снимая защиты, сжать ее?
— Зачем?.. — удивился было искусник, но тут же озвучил пришедшую мысль: — Ты думаешь, мы сможем поймать их? — и, не дожидаясь ответа, он начал сжимать контуры защитных плетений.
Конструкты заметались быстрее в уменьшающемся жизненном пространстве, потом и вовсе замерли неподвижно, сбившись в стайку в самом центре. Охваченный азартом исследователя старик продолжал сжимать, как вдруг все пленники практически одновременно умерли. Или сдохли. Или что-то еще, только их формы потеряли четкие границы, растворяясь в воздухе.
Старик с подростком молча переглянулись, и Толлеус тут же поставил новую ловушку, захватив еще одну порцию любопытных жертв, которые на свое несчастье приблизились слишком близко. Сжав защитную сферу до состояния, когда пойманные конструкты обреченно замерли, прижавшись друг к другу, искусник остановился. Он поймал их, и что дальше? Просто передавить? — Так зачем? — Вон их еще сколько летает вокруг. Всех не переловить. Изучить их также не представлялось возможным: это же не артефакты, а практически живые существа, со своей аурой, жизненной силой и маной…
Слово «мана» зажглось огненными буквами в мозгу искусника, и тотчас в глазах появился голодный блеск. Слой маны есть у всех живых существ, даже у животных. Только у последних маны очень-очень мало: эволюция пошла другим путем. Другое дело конструкты! Эти искусственные создания, хоть и питаются жизненной силой, но и ману используют. И пускай сами они были крохотные, однако запас несли приличный. И вот теперь Толлеус поймал несколько. Поскольку он тоже не мог существовать без маны, то на правах сильного собирался поживиться чужим добром и угрызений совести от этого совершенно не испытывал. Как говорится, голод — не тетка. Конструкты — не люди: их не охраняет закон, им не надо платить, их не нужно уговаривать. Подлетели слишком близко? — Сами виноваты! Осталось только придумать хороший способ осуществить свое намерение.
Будь на месте искусника чародей, тот бы, наверное, каким-нибудь образом «проглотил» несчастные конструкты или пробил брешь в манослое и организовал утечку. Однако Толлеус долгие годы проработал с манонасосами, поэтому мысль его уверенно свернула на накатанную колею. Как раз сегодня, словно на заказ, он собрал амулет для выкачивания маны. Выходит, не зря! Пригодился амулет!
В мгновение ока сформировалось плетение манонасоса, и накопитель, заботливо подключенный в связку, стал заряжаться. Оболиус быстро смекнул, что происходит. Сначала брови его удивленно поползли вверх, но потом он с воодушевлением стал предлагать варианты, как подманить чародейские конструкты поближе. А старик с улыбкой кивал, гладил манокристалл и снова улыбался.
Широтон — координационный центр Недремлющего Ока.
«Доклад службы Изысканий о массовом уничтожении конструктов в деревне Палатка»
Приложение 1: Выписки из журнала наблюдения за искусником № 1-409 об уничтожении конструктов небоевого назначения
Приложение 2: Отчет отдела Благосклонности Обывателей службы Слова об отношении к инциденту участников и гостей Турнира Големов
Приложение 3: Выписки из журнала наблюдения за искусником № 1-409 о попытках мести со стороны участников и гостей Турнира Големов
Резолюция:
Службе Спокойствия:
— установить личности чародеев, предпринимающих попытки отомстить искуснику № 1-409
— предостеречь чародеев, работающих в государственных структурах и крупных школах, от попыток мести искуснику № 1-409
— не обеспечивать защиту искусника № 1-409 от нападений чародеев, работающих в частной сфере
— арестовать и выдать властям империи Кордос чародея, который убьет искусника № 1-409
Серп Мунары скользнул за горизонт, уступив место дневному светилу. Толлеус открыл глаза и сладко зевнул, вытянувшись на своей соломе. Впрочем, «сладко потянулся» он образно. В действительности делать это было чревато для изношенного организма. Настроение искусника было преотличным: вчера нежданно-негаданно ему удалось неплохо пополнить запас маны. Он остановился только к ночи, когда уже совсем устал. Да и ряды чародейских конструктов, наводнивших Палатку, изрядно поредели, что делало дальнейшую охоту не такой перспективной. И все же старику удалось буквально за пару часов совершенно бесплатно нацедить добрую треть манокристалла!
Ночь выдалась неспокойной. Нет, никто не ломился в шатер, искусника не донимали кошмары или вещие сны. Однако безликий рокот Призрачного Шума нынче ночью был какой-то тревожный. Также как морской прибой может нежно ласкать босые ступни или в шторм обрушиваться на берег в слепой ярости, так и гомон тысячи призраков. Сейчас шумело так себе: и близко не буря. Но все же какое-то недовольство этой непонятной стихии чувствовалось. И все бы ничего, но это рассерженное жужжание было местным, если так можно сказать. То есть центр активности Шума был здесь — в Палатке. По опыту старик знал, что призраки устраивают галдеж не просто так: в ближайшем будущем грядет или только что случилось большое событие. Это могло обернуться неприятностями, нужно быть начеку.
Хорошенько проморгавшись, Толлеус нацепил ставший уже привычным шлем и сразу же огляделся истинным зрением. Увы, но за ночь конструктов больше не стало. Разномастную мелочь он в большинстве своем выловил еще вчера. Остались только большие фиолетовые «гусеницы», которым удавалось вырваться из ловчей сети старика. Они появились вчера под конец веселья: шесть штук размером с руку взрослого мужчины каждая. Сначала искусник очень обрадовался, увидев их: эти жирные конструкты прямо-таки сочились маной. Но к великому сожалению, тут же выяснилась их особенность: они были сильнее ловчего поля. В шатер они предпочитали не лезть, хотя, наверное, могли бы. Однако даже через стенки было видно, что они здесь не просто так. Когда старик снимал защиту, они настойчиво летели внутрь. Прямо к нему, как ему показалось. Он с азартом ловил их, но они вырывались и отлетали подальше, как будто им нужно было перевести дух. А потом они снова подбирались к стенам шатра, дожидаясь новой возможности пробраться без приглашения. Сейчас «гусеницы» выстроились в форме правильного шестиугольника снаружи и висели неподвижно.
Ценную добычу, безусловно, требовалось поймать, но пока у Толлеуса не было мыслей, как это сделать. Сегодня в планах было посещение турнира. Несколько дней назад искусник побывал на так называемой «Длинной миле», где големы соревновались друг с другом в скорости. Сегодня истуканы тоже будут бегать по кругу наперегонки. Но было одно большое отличие: если раньше ими управляли чародеи, то сейчас хозяева будут простыми зрителями, а големы побегут сами. Как такое можно сделать, старик плохо представлял себе. Наверное, автономные искусственные создания — это венец всего големостроения. Зрелище обещало быть захватывающим. Самодостаточного голема может сделать только настоящий мастер. Выступление элиты, каковой, без сомнения, были те немногие, кто участвовал в забеге сегодня, никак нельзя было пропустить. Тут будут не бесформенные неповоротливые каменные глыбы, а сплав скорости и изящества. Толлеус был в этом уверен.
Лишь только искусник вышел из шатра, фиолетовые конструкты ожили и с нездоровым интересом полетели за ним. Такое пристальное внимание к своей персоне очень не понравилось старику, отчего он с неожиданной для своего возраста прытью ретировался обратно в шатер. «Гусеницы», «потоптавшись» у входа, вновь, как ни в чем не бывало, заняли свои насиженные места. Вроде бы до сих пор конструкты не проявляли никакой враждебности, и все же поведение этих внушало опасение. Толлеус все еще подсознательно побаивался чародеев: слишком долго его этому учили. Вот и теперь холодные лапки мурашек протопали вдоль позвоночника.
