— Отлично, — злорадно прокомментировал Пак. — Теперь вы можете доложить о великой победе и идти пить пиво. Герои, сожри вас Чудовище!
И всё-таки осторожность ещё никому не вредила. Усвоив урок, Пак предпочёл не идти по улице, а медленно и трудно пробираться через развалины. Автомат он держал наперевес, снятым с предохранителя и готовым к бою. Разжиться бы ещё чем-нибудь полезным, например, гранатами… Но подходящего случая пока не представилось. Когда ближе к полудню небо сменило цвет со свинцового на гнойно-жёлтый, он забрался в неприметный, почти полностью скрытый завалами лаз. Тут можно пересидеть самое светлое, значит, и самое опасное, время.
Когда-то тут был огромный зал, ничего подобного Пак никогда не видел. Потом крыша рухнула, бетонный купол частично раскрошился, но проржавевшая арматура удержала от полного распада. Ещё позже сверху нанесло земли, мусора, накидали обломков рассевшиеся многоэтажки по соседству. Теперь с воздуха, даже с улицы, и не понять, что под курганом мусора и обломков есть полость. Через крошечную щель между рухнувшими блоками можно было попасть внутрь. Уже мохнатому толстяку Грюне такое было бы не под силу. Но он, Пак, на ожирение никогда не жаловался, а после всех передряг ещё отощал.
С трудом, обдирая кожу о края плит и отчаянно матерясь, Пак протиснулся внутрь. Дальше лаз расширялся, вскоре он смог встать на четвереньки, а потом и прямо. Слабый свет, лившийся из щели, иссякал уже в паре метров от поверхности, в глубине зала тьма была такая, что хоть глаз коли. Даже подкупольская ночь казалась здесь жидкими сумерками. Пак поблагодарил себя за предусмотрительность: фонарик пригодился, да ещё как! Мощный луч пробил тьму на всю глубину и отразился от противоположной стены, когда-то на ней было какое-то изображение, но вездесущая копоть и сырость сделали стены одинаковыми. Некогда высокий свод теперь был чуть больше его роста. Но самое интересное — чёрный провал, зияющий у дальнего конца зала. Провал уходил глубоко: подойдя к нему почти вплотную и направив луч вниз, он не увидел дна. Вдаль и вниз уходили ржавые, склизкие рельсы, другие не менее ржавые железяки. Кое-где ещё держались деревянные части — но они сгнили в труху.
Пак задумчиво смотрел во мрак. С одной стороны, любопытно узнать, что за подземелье, и нельзя ли по нему перемещаться под городом. Вдобавок, если он набрёл на это место, тут могут быть другие, прячущиеся от облав. Он был готов драться и один, караулить, убивать зазевавшихся врагов — и снова уходить в каменный лабиринт. Но если удастся набрать ватагу… Да ещё натаскать её в подземельях… Да ещё добыть дополнительно хотя бы несколько стрелялок… Рискнуть стоило.
С другой стороны, никто не знает, что за твари могли вырасти в подземном мраке, в месте, куда год за годом стекали отравленная, радиоактивная вода, фекалии и отходы производства. Может, и Чудовище выползло на поверхность через такой отнорок. Да и попросту сломать тут шею, сверзившись с большой высоты, раз плюнуть. Всё-таки надо дождаться ночи, а потом идти наверх, поискать другие пути под землю. Его будут искать, и чем дальше, тем тщательнее. Нужно знать, куда бежать после удачных налётов. С момента, когда очнулся в спасательной капсуле посреди отравленной реки, Пак знал, ЧТО будет делать, когда поправится. Постепенно прояснялось и КАК.
Низкий, нарастающий рёв заставил вибрировать ветхие своды. Потом раздался тяжёлый удар, пол тряхнуло так, что Пак едва устоял. На голову посыпалось бетонное крошево, какой-то сор, прутья арматуры угрожающе заскрипели в бетоне… Это решило дело: не для того он трижды уходил от смерти, чтобы по-глупому погибнуть в завале. Пак решительно перехватил фонарь зубами, ухватился руками за толстый железный прут, уходящий во мглу, поставил ноги на ржавый рельс. Железо скрипнуло, дрогнуло, но вес Пака выдержало достойно. Осторожно перебирая руками, замирая при малейшем подозрении, что рельс или прут проседают, он стал спускаться во мглу. Спуск длился долго, мимо медленно плыли заплесневелые тюбинги тоннеля. А там, наверху, бушевала смерть. Может, артиллерия и танки, может, ракеты с гравилётов и гравипланов методично обращали кварталы развалин в однообразное море щёбёнки. Похоже, не он один успел куснуть завоевателей, и они, не зная куда бить, просто сносят всё вокруг. Пак не удержался, хихикнул: так они ещё долго его не поймают.
Наконец, и рельс, и прут перестали опускаться. Вскоре Пак вступил на ржавую и осклизлую железную плиту, а затем на твёрдый каменный пол. Здесь он смог перевести дух. Пак понял, что если хочет выбраться на поверхность, он должен найти другой выход. Ни за какие коврижки он не согласился бы подниматься по этим железякам обратно.
Подсвечивая подземный мрак фонарём, Пак шагал по пустынному вестибюлю. Подземный зал, хоть и не избежал общей участи, покрылся наростами сталактитов и сталагмитов, стал чёрным и унылым, потрясал своей громадностью. Тут могли бы найти убежище, наверное, все жители Москвы… А то и всего Подкуполья, если б догадались, что надо прятаться, и рискнули спуститься вниз. Но они предпочли сдаться на милость сильных — и где она, эта милость, как и они сами? А он жив, да ещё, вот, стрелялкой разжился. Нет, он ещё, падла, всем покажет!!!
И всё-таки Паку не давала покоя одна мысль. Девять десятых подкуполян и не задались бы таким вопросом, но недаром же он поскитался по миру, повидал Подкуполье и пообщался с умным че… Отшельником. Какой великан и, главное, зачем построил подземный дворец? Неужто он тоже был таким умным, как Отшельник, и уже тогда предвидел, что уцелевшим подкуполянам придётся прятаться под землёй? И сколько веков назад это было?
Пак страшно бы удивился, если бы узнал, что метро построили чуть больше двухсот лет назад, и точно бы не поверил, что, может быть, его прапрадед ещё ездил тут на работу. Каждое утро, а каждый вечер — обратно, и смотрел на подземное чудо, как на нечто само собой разумеющееся. Скользнув по стене, фонарь выхватил какую-то надпись, буквы заплыли плесенью, почернели, но ещё читались. Если бы здесь был Биг, или Отшельник, или хоть Трезвяк Доходяга, они смогли бы прочитать: «К…ай-г…ро…». Пак лишь равнодушно скользнул по буквам конусом света. Он умел читать, но одно-единственное слово. То самое, любимое всем Подкупольем, из трёх букв. Соответственно, и различил одну букву «й».
Пак прошёл зал от начала до конца. Дальше ходу не было: мост перехода на другую станцию обвалился, осыпался бетонной крошкой на скрытые в ржавой воде рельсы. Вода лениво плескалась в двух узких колеях и через узенькую арку уходила дальше во тьму. Что ж, если другого пути нет, надо попробовать пройти тут. Наверняка есть другой выход — иначе куда ведёт этот тоннель?
Преодолев колебания, Пак спрыгнул в воду. Вода была ржавая, от неё ощутимо несло гнильцой, вдобавок она была холодной, да что там холодной — просто ледяной. Но Пак пересилил себя и, сопровождаемый тихим, эхом гуляющим по подземелью плеском, двинулся в поход. Вода оказалась неглубокой — на шпалах по колено, но если провалиться в какую-нибудь яму, то сразу становилось по пояс. Сами же рельсы были едва скрыты водой. Своды сомкнулись над головой, последний отблеск света на станции погас, и подземная тьма, наконец, взяла своё.
Эту дверь Пак обнаружил случайно. Массивная, железная — без пластита нечего и думать открыть. Хитрец дёрнул её только для порядка, не надеясь, что отворится. Но ржавые петли с противным скрипом провернулись, и Пак, пусть с трудом, протиснулся внутрь. Фонарь мазнул по стенам — и беглец забыл обо всём. Этого точно не могло быль — просто потому, что не могло быть никогда.
Комнатка была расположена удачно — выше основного уровня, залитого водой. Вдобавок её надёжно берегла от сырости плотно прикрытая много лет назад дверь. Здесь было темно и сухо, и потому любовно смазанное, вычищенное и разложенное на стеллажах добро оказалось неподвластно времени. Пак даже залюбовался на разномастные стволы — от небольших, но мощных пистолетов, до чёрной туши крупнокалиберного «Корда» в дальнем углу. Остальное пространство было занято зелёными ящиками, и Пак легко сообразил, что внутри. Если кто-то ещё остался в подземелье, их можно будет вооружить — и тогда они покажут пришельцам кузькину мать. А если всё напрасно, и он — последний живой подкуполянин (не хочется верить в такое, но мало ли что) — на этом складе боеприпасов хватит на много месяцев, если действовать аккуратно и экономно.
Пак открыл один из ящиков. О! Гранаты! Совсем хорошо: на что способны эти небольшие предметы, он уже видел. А здесь — патроны. Интересно — подойдут? Не подошли, автомат был какой-то другой, наверное, ихний, забарьерный, но Пак не расстроился — просто сменил автомат на тяжёлый, но чертовски мощный ручной пулемёт. Для пробы он даже нажал на курок. Грохнуло, взвизгнули рикошетящие пули, брызнули осколки бетона и кафеля. Ничего машинка. Сойдёт.
