- А что, кроме меня некому?
- Гораций уволился. Категорически заявил, что уходит на пенсию. А Поппи не справляется с преподаванием, у неё своих забот полно. И потом, вы высококлассный специалист и опыт преподавания у вас громадный. Да, чуть не забыла. Я принесла вам вашу палочку.
- Благодарю вас, Минерва.
Мой сын. Ради того, чтоб увидеть Дика, я согласен работать где и кем угодно.
- Так вы согласны?
Судя по всему меня не особенно стремятся привлечь к ответственности. Или это ход? В любом случае, согласившись, я попадаю в школу, к Дику. Мой мальчик, как же я соскучился по тебе.
- Да, Минерва, я согласен. Когда можно приступать?
- Ну, собственно, учебный год начался, Северус… Если колдомедики не против…
- Колдомедики не против. Только мистеру Снейпу придется проходить еженедельный медицинский осмотр здесь, в Сент-Мунго. Проклятья, которые были на него насланы не выдумка. Необходим контроль над их возможным проявлением. Сейчас я ничего такого не вижу, но как знать.
- В таком случае, я буду вам признателен, если мне вернут, наконец, одежду. Изображать тут скверную пародию на апостола второго эшелона я не хочу, а приходится вот уже целый час!
- Апостола второго эшелона? Что вы имеете в виду, Северус?
- Одного из семидесяти апостолов. У меня пока не настолько развита мания величия, чтоб я возомнил себя одним из двенадцати. Разве что вы наречете меня Иудой.
- У вас странные шутки, Северус, тем не менее я привезла вам ваш костюм из школы. Так что переодевайтесь. Я подожду вас в коридоре.
- Вы чрезвычайно любезны, Минерва.
Где же, где мой сын? Почему не пришел сейчас? Может с ним что-нибудь не так? Болен?!
- Минерва, а как поживает мистер Мелори?
- С ним все в полном порядке, Северус.
Она еще улыбается! Но если ничего не случилось, почему он не пришел?! Восемь месяцев и десять дней…а он даже не соскучился? Не понимаю. Ну, вот и камин. Сейчас я окажусь…а где, собственно?
- Минерва, я хотел бы знать, подключены ли камины гостиных факультетов к сети?
Да что с ней такое?! Все время была чопорная как вдовствующая герцогиня и сухая как старая забытая на полке корка, а теперь прямо мать всей школе и мне в особенности!
- Разумеется, мы не подключаем камины в ученических гостиных к сети. Но когда меня известили, что ты поднялся, я подумала, что… Словом ты можешь попасть прямо в слизеринскую гостиную. Но через четверть часа камин от сети отключат.
- Через четверть часа я не буду в этом нуждаться. Всего доброго, Минерва. Я подпишу новый контракт завтра после ланча, хорошо?
- Да, Северус. Меня это устраивает. Иди, проводи ревизию на своем факультете.
- До завтра.
- До завтра.
* * *
Вот она, эта привычная с детства комната. Несколько учеников делают уроки. Среди них Дик Мелори. Он занят делом. Просто занят, дела у него! Просто что-то пишет. И когда поднимает глаза от пергамента…
Вот и все. А чего я хотел? Я с самого начала не хотел ему верить. С самого начала знал, что все это вранье! Он увидел меня, но никакой радости я на его лице не заметил. По крайней мере в первый момент. После секундной оторопи это лицо отражает то, что и отражало весь период нашего знакомства: отвратительную лизоблюдскую улыбку. А я, идиот, купился! Знал же, знал, что это невозможно. Не для меня! И все-таки. Этот маленький расчетливый подлец попросту хотел обеспечить себе тыл, а когда я стал ни на что не годен тут же позабыл о моем существовании. Что ж, поделом вору и мука, мог бы уже и привыкнуть, что тебя только используют. Раз за разом. Теперь он понимает, что я снова декан и начнет бурно выражать свою радость. Только мне на него плевать. Гнусный актеришка! Ненавижу!
- Чего вы скалитесь, мистер Мелори? Да, я пока жив. Увы! И хотелось бы вас тут всех порадовать, но безнаказанность и разгильдяйство окончены. На часах уже десять, какого дьявола вы еще не в своих комнатах? Марш! И если хоть звук из спален услышу… Вы меня знаете, а если успели забыть, то я напомню!!!
Больно. Мерлин всевеликий, больно-то как. Не ожидал от себя, что просто отсутсвие искренности от какого-то сопляка вызовет у меня такую боль. И слабость. Ноги подкашиваются, руки дрожат от бессилия и злости на самого себя. Опять. Я опять купился. Я привязался к нему. Больше! Я его полюбил, поверил, что у меня есть ребенок. А все это было враньем. Он ценил новые мантии, новые знания и безопасность. И только! Я просто прикрытие, которое к тому же делится знаниями и предоставляет новые вещи. Я презираю тебя Дик Мелори, и предрекаю, что рано или поздно ты ответишь за это, потому что ты нарушил один из великих законов вселенной, сформулированный лет пятьдесят назад талантливым французским летчиком. Мы всегда в ответе за тех, кого приручили. Я знаю, как горько и тяжело платить по таким счетам, но я не сочувствую тебе, Дик Мелори, потому что за это не прощают.
* * *
Вот почему так? Задержался сегодня в своей лаборатории с опытом по зельеделию, единственный раз не пошел в Сент-Мунго и вот же! Именно сегодня отец пришел в себя. Я так хотел быть первым, кого он увидит, когда откроет глаза. Неудивительно, что он обиделся. Появился в нашей гостиной из камина, накричал на всех. Прямо, как будто не было этих восьми месяцев. Все такой же желчный, решительный и острый на язык. Такой же строгий, но у меня такое чувство, что он действительно на меня обиделся и обиделся всерьез. Надо что-то делать, первым делом естественно порадовать Мелани.
* * *
Он мне осточертел! Надо же, и ведь хватает наглости приходить ко мне с вопросами. Нашел себе справочное бюро! Велел ему убираться и больше в мой кабинет без вызова не являться, даже если у школы крыша рухнет. Мне его мерзкая физиономия поперек горла! Нечего ходить за мной хвостом и изображать брошенного щенка! Хватит, я больше себя дурачить не дам.
Вообще тут все с ног на голову повернулось! Студенты вконец офонарели! Да где это видано, чтоб гриффиндорцы смотрели мне в рот и демонстрировали предупредительность. Они всегда были хамами, каких свет не видывал. Даже если обороты речи вежливы, тон такой, что все сразу делается ясно. А сейчас прямо паиньки! Трелони на меня влюбленными глазами смотрит, кобыла бешеная. Кошмар какой-то. А Флитвик наоборот сменил сочувственное выражение лица на какое-то непонятное мне презрение. Словно я спер у него на глазах со стола серебряную ложку и не потрудился даже скрыть это как следует. Бред какой-то! Они все тут коллективно спятили.
Сидит. Мерзавец! И за стол-то уселся с самого края, чтоб глаза мне мозолить. Чувство такое, будто все внутри драконьей желчью полито. Каждый взгляд на эту русую уткнувшуюся в книгу голову словно в узел все внутри стягивает. Я ненавижу его. Ненавижу и презираю! Нена…кого я обманываю? Я люблю его. Своего сына, которому я не нужен так же, как был не нужен своему отцу. Я хочу чтоб он снова обнял меня как тогда, на Рождество. Снова сказал: «Папа». Кого я обманываю? Я не могу прекратить смотреть на него, хотя каждая его неискренняя улыбка вызывает во мне волну боли и бешенства. Может, усыновить его? Наплевать, что для него я ничего не значу. Какую-то выгоду представляю, раз он снова пытается втереться ко мне в доверие, значит он будет рядом. Не важно какой ценой. Ему придется позволять мне называть его Дик, придется терпеть мою заботу, даже если он в ней не нуждается. Нет! Я не выдержу этого, однажды я кого-нибудь из нас убью, и самое печальное, что это будет не самоубийство. Я слишком хочу выжить. Зачем только я очнулся? Ради чего? Минерва нашла бы замену Слагхорну почти моментально! Мне незачем жить, это ясно даже Лонгботтому. Меня здесь ничего не держит. Почему я не сломался тогда, на башне? Почему эта веревка оборвалась сейчас, а не тогда? Веревка, привязавшая меня к жизни. Тогда она была такой крепкой, а сейчас я вижу, что все это время тешил себя глупыми иллюзиями. Наверное есть такой сорт людей, которые все время ошибаются, и я в их числе. Я никогда не привыкну окончательно к мысли, что никому не нужен. Я постоянно буду наподобие забытой на даче собаки скулить и вилять хвостом на каждый случайный звук. Вдруг это вернулись они. Те, кому нет до меня никакого дела. Которые бросили меня подыхать с голоду на цепи, чтоб не увязался следом. Как же мне тошно от этого. Как тошно. Хорошо хоть, что с виду я остаюсь достаточно неприступным. Всегда можно изобразить кривую ухмылку и наорать. Сделать вид, что все по-старому. Да хватит, Северус! Радоваться надо! У тебя куча времени на исследования, твое клеймо больше никогда не заболит, а сопляк… а сопляк рано или поздно свое получит. Предательство никогда никому не сходило с рук. Кому и знать, как не тебе. Тем более такое предательство.
* * *
Отец возненавидел меня. Это не просто обида. Он не хочет мне верить. Даже в самом начале нашего общения он не был так холоден и раздражителен. Он гонит меня прочь, стоит мне подойти хоть немного ближе трех метров. Словно какой-то барьер с сигнализацией. Он чувствует, даже если я неслышно подхожу сзади, немедленно оборачивается и приказывает убираться. Он запретил приходить к нему в кабинет, а во время обеда периодически буравит меня глазами и в этом взгляде море неприязни.
