— Автомобиль! — крикнула Белла еще громче. — Молли, а у вас что, не стоит антимагловская защ… Ой, он летает!
Мимо окна, плавно покачиваясь, проплыл по воздуху старенький фордик.
Молли быстро заговорила:
— О, это Арчи… Хотя, честно говоря, лучше бы он приносил с работы деньги. Но с машиной ничего такого, он просто ее исследует. Дети знают, что на ней запрещено летать… Фред и Джордж! Немедленно приземляйтесь!
Неудивительно, что Молли перепугалась, — при гостях, да еще не слишком дружелюбных, открылось, что Артур держит дома переколдованный магловский артефакт. Хм-м…
Со двора послышался рев мотора — летающая машина шла на посадку. Молли тревожно поглядывала то на нас, то в окно. Но тут послышался топот, дверь распахнулась, и в кухню влетел Гарри:
— Простите, мэм, Фред с Джорджем сказали, что мои родители уже… Мама!
Пока они с Беллой обнимались, я обернулся. У порога мялся уже знакомый мне Рон.
— Добрый день, — пробурчал он.
Не знаю, чем объяснялась неприветливость Рона — то ли мы ему вообще не нравились, то ли он был расстроен, что Гарри уезжает. Они долго возились наверху, собирая вещи, потом еще дольше шептались на лестнице. Молли тем временем включила радио, радуясь, что можно больше не поддерживать разговор. Кухню заполнил слащавый голос, надо полагать, того самого Гилдероя Локхарта.
От нечего делать я разглядывал колдографии на стенах. На почетном месте висели портреты Фабиана и Гидеона Прюэттов. Интересно, кто в свое время их убил? Я об этом, естественно, не помнил, но при желании мог бы догадаться. А теперь их сестра угощает нас печеньем. Забавно.
Наделавшие столько шума Фред и Джордж не появлялись. Впрочем, я бы на их месте после такого тоже не спешил домой. Перед отбытием Гарри убегал попрощаться с ними.
Молли даже всплакнула, когда Гарри подошел к ней, и расцеловала его в обе щеки (Белла поморщилась, но стерпела). Рон мрачно кивнул, но держался в стороне. Когда мы уже собирались войти в камин, в кухню вбежала рыжеволосая девочка — наверное, это и была Джинни. Она подскочила к Гарри и сунула ему что-то, завернутое в подарочную бумагу.
— Тебе, — пробормотала она еле слышно, покраснела до ушей и убежала.
Гарри растерянно покрутил подарок в руках, потом пробормотал, обращаясь к Молли: «Ладно, до свидания, передайте, пожалуйста, привет мистеру Уизли». Еще минута в зеленом вихре — и мы наконец были дома.
***
— Мерлин великий, как хорошо! — Белла кружилась по холлу, раскинув руки. Собаки встретили нас оглушительным лаем, радостная Динки выбежала навстречу молодому хозяину, а сам Торнхолл после «Норы» казался огромным и до неприличия пустым.
В гардеробной я переоделся, швыряя на пол одежду, в которой был в доме Уизли. В стирку, немедленно! Хотя, может, стоило бы сжечь. Мне казалось, что запах тушеной капусты, нищеты и вульгарности пропитал меня до костей.
Потом мы ушли в сад пить чай. Неподалеку под деревьями выстроились ящики с яблоками — Динки упаковывала их в стружку, чтобы сохранить на зиму.
— Не могу поверить, что мы вернулись, — Белла с наслаждением вдыхала запах яблок. — Я думала, что задохнусь в этой «Норе». Ну и свинарник!
Она потянулась обнять Гарри, но тот вывернулся и отошел на шаг, укоризненно глядя на нее.
— Что случилось?
— Мам, не надо так, ладно? О вас в «Норе» ничего плохого не говорили.
Белла недоверчиво хмыкнула, но не стала лезть в спор, чему я только обрадовался. И вправду было слишком хорошо, чтобы портить такой день. Гарри после некоторых колебаний все же подошел, устроился с Беллой рядом в плетеном кресле и, прижавшись к ее боку, принялся грызть яблоко. Хаски лег рядом на земле.
— Значит, Уизли тебя не обижали? — спросила Белла.
Гарри замотал головой:
— Нет, мам, что ты! Наоборот, было очень весело. Фред и Джордж все время что-нибудь придумывали. Мы с ними устраивали фейерверки, играли в квиддич, а еще дрессировали упыря. Кстати, он такой прикольный! Почему у нас на чердаке не живут упыри?
— Из-за собак. Нечисть их не любит… А что вы еще там делали?
— Вылезали по ночам в окно и бегали купаться, — стал перечислять Гарри, — играли во взрывные карты, искали клад… Кстати, — его мысли неожиданно приняли другое направление, — от Драко письма не было?
— Нет. Что у вас там вышло во «Флориш и Блоттс»?
— Да глупости, — Гарри вгрызся в яблоко. — Пришли за книгами, а в магазине к нам подошел Драко и стал цепляться к Джинни: мол, у нее учебники потрепанные, с распродажи. Меня как будто вовсе не замечал. Я сказал ему, чтоб прекратил, а он ответил, что я бы лучше помолчал. Мол, я сам такая же дешевка, раз дружу с Уизли. Не знаю, чем бы дело кончилось, но тут появился дядя Люциус и стал ругаться с мистером Уизли. Тот его ударил, они принялись драться и повалили стеллаж. Как-то все так глупо и… Не знаю. Мне почему-то кажется, что если бы не я, Драко бы вообще к ним не подошел, и ничего бы не случилось.
Это было похоже на правду. Драко, видно, до сих пор не мог простить, что Гарри выбрал себе в друзья кого-то другого.
— Драко и Рон терпеть друг друга не могут, — сказал Гарри, словно отвечая на мои мысли. — Будто сговорились, честное слово! Как представлю, что опять придется быть меж двух огней, — хоть в Хогвартс не возвращайся.
— Ты не хочешь в школу? — спросила Белла как бы невзначай.
— Да хочу, конечно, это я так, — Гарри отмахнулся. — Просто надоело разводить их в разные стороны. Если не поладят — перестану дружить с обоими, я их уже предупредил!
Он умолк и принялся гладить Хаски. Видно было, что тема для него неприятна.
— О чем вы с Роном разговаривали, пока ты жил в «Норе»? — спросил я.
— Пап, да разве все вспомнишь… И про квиддич, и про школу, вообще про все на свете. Знаешь, смешно даже — целый год проучились вместе, а, кажется, ни о чем поболтать толком не успели.
— Не ссорились?
— Один раз, — сказал Гарри. — Несерьезно. Рон ляпнул что-то вроде: «Ты же не виноват, что у тебя такие родители». Я спросил: «Рон, а если я так же скажу?.. Я ведь не позволяю никому плохо говорить о твоих родителях. Так что и ты уж потерпи моих». Он сначала надулся, но потом согласился. Я спросил: «Рон, ты будешь защищать мою семью, как я твою? Ты мне обещаешь?», а он ответил: «Да, буду».
Интересно… Белла бросила на меня выразительный взгляд. Гарри, к счастью, не заметил паузы, потому что как раз кормил собак пирожками. Спайк ловил их на лету, громко щелкая зубами, а вот Хаски угощение проигнорировал. Ему было душно, и он тяжело дышал, высунув язык.
— Не знаю только, что думать про мистера Уизли, — сказал Гарри. — Он вроде бы не злой, интересно рассказывает про маглов, и вообще с ним занятно поговорить. Но я так испугался, когда он в самый первый день пришел с работы и говорит: «Сегодня было девять рейдов»… Я думал, умру прямо за столом! Помните, я тогда через камин спрашивал, не приходили ли к вам авроры? И вообще не понимаю, как это так — человек провел девять обысков и спокойно приходит домой. Завтракает, с детьми разговаривает…
— А ты думал, у таких, как он, клыки до подбородка? — расхохоталась Белла. — Это только в сказках злодея сразу видно. В жизни они люди как люди. Встретишь на улице — нипочем не догадаешься.
— Я потом спросил его про рейды, — сказал Гарри. — Не надо было, да?
— Ну, спросил и спросил… И что он ответил?
— Сказал, что это, мол, только так громко называется. А на самом деле они просто обследуют разные исчезающие ключи и взрывающиеся туалеты. Я спросил: «Сколько человек вы арестовали?», он посмеялся и говорит: «Нисколько. Троих оштрафовали, и все».
— Врет, — заявила Белла.
— Не знаю, — Гарри почесал в затылке. — Рон тоже говорит, что его отец никого не арестовывал. В общем, я пока буду ему верить, ладно? Можно?
— Нашел, кому верить! Он стукач!
— Я же просил…
— Нельзя быть таким наивным!
— Мама, перестань!
— Гарри, лучше скажи, что тебе подарила Джинни? — вклинился я, чтобы не дать им поссориться.
Гарри шумно выдохнул, счастливый, что разговор перешел на другую тему.
— Пап, представляешь: дневник! Ну, знаешь, такой, с числами, чтобы записывать что-нибудь на каждый день. Она что думает, я девчонка?
— В смысле?
— Дневники ведут только девчонки, — авторитетно заявил Гарри. — У нас в школе все на этом свихнулись. Носятся с ними, пишут туда разную ерунду, потом показывают друг другу и хихикают. Я однажды заглянул в дневник Лаванды Браун. Ой, ну там и бред! «Моя любимая подруга — Парвати, она самая лучшая! Мое любимое время года — лето, любимый цветок — роза, любимая модель метлы — Нимбус». Вот можно подумать, Лаванда что-то понимает в метлах! А еще она все страницы разрисовывает цветочками и сердечками и вклеивает картинки. Или сворачивает листок вот так и пишет: «Секрет, не читать». А если откроешь, там написано: «Ну, какая ты свинья, ведь секрет читать нельзя!»… Вот чушь, правда? Мам, ты вела дневник, когда училась в школе?
