— Ну, хоть на человека стал похож, — ухмыльнулся командир.
— А раньше на кого походил?
— На Смрадека Трупоглода, — выдал Ярцефф и заухмылялся ещё шире. — Или Трупожора, как там его звали? Ладно, отставить балаган. План такой: я договорился, чтобы нас быстро покормили, а потом часик можешь полежать на свободной кровати в солдатском модуле. Прикинь, настоящая кровать, с простынёй и одеялом. Роскошь-то какая — я тебе прямо завидую! Как только нашу машинку заправят, срываемся. Якобы получили срочное задание…
— А ты?
— А я буду с местными раздолбаями общаться. Может, в их сервер нос суну.
Мэтхен хотел спросить что-то ещё — но очистившийся от грязи организм выдал новые желания: есть и спать. Сильнее, пока что — есть. Что ж, если есть приказ, да ещё он в кои-то веке не противоречит желаниям…
— Будет сделано, — перенимая полушутливый командирский тон, отрапортовал он. И отправился в сторону столовой. Ярцефф проводил парня задумчивым взглядом — и отправился к офицерам. Предстояла работа не столько солдата, сколько разведчика — добыть нужные, как воздух, сведения о противнике.
— Давай, парень, отдыхай, пока можешь.
Никогда прежде Мэтхен не ел с такой скоростью. И нормальная человеческая еда, а не синтетическая баланда, и пусть дешёвое, но натуральное шампанское вместо синтетического же пойла, и стол со стулом, сделанные из аккуратненького, нереально чистого пластика — всё казалось неимоверно восхитительным. А уж висящий над стойкой мерцающий экран, на котором танцевали полуголые, накрашенные красотки, вообще казался вратами рая… И мучительно захотелось вернуться в этот мир, бросить всё, пойти на всё, только бы заслужить прощение, и уже завтра оказаться в своём уютном домике на окраине Эдинбурга. А потом, прихлёбывая дорогой кофе, забыть про эти два года, как про кошмарный сон.
— Вы о чём-то задумались, сэр? — спросил курчавый темноволосый паренёк, по погонам Мэтхен не без труда опознал обер-ефрейтора.
— Я вот думаю, каково сейчас тем бедолагам, которых зашвырнули в эту вонючую дыру, а теперь расстреливают заодно с выродками…
— Никак, сэр. До нас довели, что если встретим людей, мы должны обращаться с ними, как с обычными военнопленными. Вы разве этого не знаете?
— Слышал, но как-то вполуха, — совсем неподдельно смутился Мэтхен. — Можно поподробнее?
— Преступники, если уже отбыли срок наказания, освобождаются после операции. У кого срок не кончился, но оказавшие миротворцам помощь — амнистируются. Остальные будут отбывать срок в обычных тюрьмах. Пьяниц всяких, нарков, у кого с генами не в порядке — в лечебницы, в крайнем случае стерилизуют, чтобы новых мутантов не наплодили. А так мы людей не убиваем. Уничтожаются только явные мутанты. Хотя, конечно, кому-то может и не повезти. Пулям, им ведь плевать, кто человек, а кто мутант…
Мэтхену пришлось глубоко вздохнуть, чтобы не ахнуть.
«То есть если мы с Ярцеффом сдадимся, нас никто даже судить не будет! — поразился Мэтхен. — Разве что если докопаются про бойню на заводе и в военном городке, но ведь можно сказать, что нас заставили… Выходит, я могу вернуться, как только захочу! И всё будет, как было, только теперь я буду осторожнее и не попадусь соибовцам. Надо сказать капитану. А можно ведь и не говорить — пусть сам со своими монстрами кувыркается…»
В сознании всплыла другая картина, Мэтхен гнал её от себя, но она стояла неотвязно. Сейчас, пока он тут ест разные яства, пьёт чистую воду, чинно беседует с этим воякой, четверо друзей в грязном овраге мокнут под ядовитым дождём. В отличие от него, им негде помыться, поесть, а если их засечёт патруль, или просто боевой беспилотник… И есть ещё другие: бабы, детишки, старики, ещё недавно бежавшие к заветному отнорку под сверкающими кнутами трассеров. Сейчас они в лучшем случае сидят в голом, бесприютном подземелье, без еды и воды. А может, они и не добежали, и он больше не увидит ни Петровича, ни уцелевших учеников своей школы… Никого. И есть ещё тысячи других, кому эти холёные, живущие в райской благодати и задыхающиеся от скуки и благополучия монстры отказали в праве на жизнь. Конечно, можно их всех бросить и выбираться самому — но сколько раз потом в кошмарах его посетит разорванный снарядом Гуг? А остальные?
Мэтхена душил стыд за малодушные мысли. Но внешне он был совершенно спокоен, даже как-то рассеян, будто обер-ефрейтор не сказал ничего важного.
— Ладно, плевать и на выродков, и на дегенератов, — хмыкнул он. — Не знаю вашего имени, но… Не тяпнуть ли нам от нервов? Так сказать, за встречу и за победу? Если что, расходы беру на себя. Только не сразу, а по возвращении в часть, электронным платежом.
— Разумеется, сэр! — оживился ефрейтор. Похоже, дармовой выпивкой его часто не баловали. — Грета, по «Камю» мне и фельдфебелю!
…Разумеется, «рюмашкой» дело не ограничилось. Мэтхен успел отвыкнуть от нормального спиртного, а поселковое пойло после того случая брать в рот боялся. В голове шумело, мысли путались. Но ещё больше почему-то развезло ефрейтора. Похоже, сегодня угощал мужчину не один Мэтхен.
— И вот представь себе, парень, — уже без всякого чинопочитания, здоровяк-ефрейтор притянул «герра фельдфебеля» к себе, положив медвежью лапищу на плечи. — Я даже файл со статьёй сохранил. Значит, тут, в Зоне, если долго находиться, потенция ослабляется…
Мэтхену его слова напомнили об Эири, и на губы едва не скользнула усмешка. Ослабляется она, как же.
— …и её придётся восстанавливать. Ну, сам понимаешь, яйцеголовые о такой хрени подумали, и сообразили какой-то аппарат. Он будто бы излучение испускает, от которого самый позорный импотент как кролик станет. Что-то такое, вот. Поговаривают, этой штукой только за деньги будут облучать. Эх, как всегда, всё лучшее — Бессмертным! Нет, ты прикинь, какая пакость: радиация у нас бесплатная, а полечить бойца пострадавшего — так сразу плати. Воображаю, сколько денег в больничках осядут, и у страховщиков в карманах! А называется хрень эта как-то странно: то ли «Сёгун», то ли «Сайгак», то ли вовсе непристойно… Нет, ты вроде умный парень, скажи мне, простому пацану, это что, япошки что-то напридумывали?
Мэтхен зевнул, едва не вывихнув скулу: ни про какого «сёгуна», а тем более «сайгака» слушать не хотелось. Хотелось лишь плюнуть на всё и отправиться на боковую. Но в этот момент дверь распахнулась. На пороге, в полной полевой форме, сидевшей на нём совсем по-другому, стоял Ярцефф. Неловко застёгивая воротник форменной рубашки, одновременно пытаясь нащупать фуражку и подавить пьяную ухмылку, местный неловко вскочил. Медленнее, зато не так неуклюже, поднялся и Мэтхен.
— Что, наклюкался, Джеймс Бонд недоделанный? — сразу оценив ситуацию, поинтересовался командир. — Ну-ка живо ноги в руки и к «Брэдлику», его, наверное, уже заправили. Срочный приказ командования о возвращении в часть! А ты, ефрейтор, выпей ещё и за мой счёт. Я плачу, но тоже в кредит.
Поддерживаемый Ярцеффом, Мэтхен вывалился в стылую мглу.
— Теперь слушай сюда, алкаш, — без предисловий обратился он к Мэтхену. — Я тут кое-что интересное нарыл, но пришлось немного повозиться. В общем, если мы прямо сейчас не свалим с базы, прихватив «Брэдлика», всем хана.
— Ты что, уже «языка» взял? — поразился Мэтхен.
— Ага. Тут по информационной части всем ротмистр один заправляет… Заправлял. Мы с ним ласково поговорили, в итоге он мне кое-что показал, а потом склеил ласты, видно, от полноты чувств. В сортире остывает.
«Ага, а ласты он склеил от выстрела в башку, — мрачно подумал Мэтхен. — И ещё мозгами малёк пораскинул». Но — странное дело — Мэтхен нисколько не переживал, что мечты вернуться испарились, как дым. Наоборот, поступок командира внёс, наконец-то, определённость. Теперь ясно, что делать. Уходить. Только удастся ли это сделать без новой пальбы?
— Сэр, да постойте же, сэр!
Коротенький, упитанный человечек, в котором командир крупного подразделения угадывался лишь по погонам, нагнал их, когда до ангара с бронемашиной оставалось всего ничего.
— Так точно, сэр! — отмахнулся Ярцефф. — Приказано немедленно выдвигаться!
— Позвольте нашему человеку ехать с вами! — одышливо произнёс толстяк. — После случившегося нас инспектировал особист с помощником. Он должен посетить базу в Гедеоновке. Двоих вы как-нибудь довезёте…
«Проклятье! — билось в голове Мэтхена. — И что теперь делать с этими обалдуями?»
Но Ярцефф не переменился в лице. Он просчитал возможные последствия на ходу, и мгновенно принял решение. Этой его способности Мэтхен беззлобно, завидовал. Сам он точно бы спёкся и наворотил дров. Из какого теста, интересно, лепят этих КСОшников?
— Да нет проблем, — улыбнулся он. — Мы как раз пятерых в лазарет сдали, когда вертушка отбомбилась. Довезём в лучшем виде! Всё, пусть идут, время — деньги!
