— Не могу знать, сэр! Я не техник, я оператор наблюдения. Я могу озвучить только то, что вижу. А на записи чётко видно, что его никто не толкал и он сам сделал шаг в шахту.
— Чёрт! Вот дерьмо! Где этот свидетель? Кто ещё в курсе происшествия? Немедленно всем старшим групп провести опросы среди персонала на тему, кто что мог заметить необычного. Через двадцать минут всем быть у меня в кабинете. И да, шум не поднимать…
— … да нет, всё было нормально. У нас просто была беседа на тему новых систем связи… — путающийся в соплях свидетель, сбивчиво рассказывал о том, чего не могли показать камеры. — Такой понимающий… интересовался у меня новейшими коммерческими разработками… визитку дал, вот она, кстати… Мы собирались позже продолжить встречу в одном ресторанчике за бутылочкой виски, обсудить пару перспектив… Его на парковке ждал водитель с машиной… Кто мне звонил? Да номером, похоже, просто ошиблись… Там слышно было плохо, какие-то помехи, невнятный женский голос. Мне, как раз, должны были из банка позвонить по одному очень важному вопросу… бизнес… вот я и отошёл, думал по этому делу… Какой ужас… этот влажный хруст у меня до сих пор в ушах стоит… Нет, кабина лифта точно была… Мне было не очень хорошо видно, но самый краешек я заметил… Да и не стал бы он так шагать… Пьян? Нет, что вы. Мы, конечно, на фуршете выпили немного, но он держался твёрдо и речь была внятной. Выпивший — был. Пьяным — нет. Я знаю, как пьяные себя ведут… И не курили мы ничего! Вы что себе вообще позволяете, что за намёки?.. Да я на вас… Хорошо, вы тоже меня… того… извините… нервы, сами понимаете… После увиденного… он ещё дёргался, ногой сучил… Опять на психоаналитика тратиться придётся…
***Спустя час***
В кабинете начальника отдела безопасности было людно и мрачно: присутствовал сам хозяин кабинета, пяток старших смен охраны, представители административного и IT отделов. На стене мерцал монитор с поставленной на паузу картинкой, где от падающего в шахту злополучного коммандера виднелись только ноги.
— Подведу итоги, — мрачный как грозовая туча, начальник охраны буравил взглядом собравшихся. — Всем добро пожаловать в злую сказку. Почему в сказку? Да потому, — он грохнул по столу кулаком так, что содержимое стола дружно подскочило вверх, — что иначе объяснить всю эту происходящую чертовщину, кроме как колдовством — я не могу. Сплошная мистика, если верить всему тому, что вы мне сейчас рассказали. Лифт, непонятно как оказавшийся на другом этаже, где его никто не вызывал. Ну ладно, это мог быть простой технический сбой. Но открывшиеся сами по себе двери, что конструктивно должно быть попросту невозможно. Неизвестно куда исчезнувшие из лифтовой ямы амортизационные буфера, вместо которых, внезапно, оказались установлены металлические колья. У вас будут хоть какие-то объяснения? — безопасник сосредоточился на бледном, ёжащемся администраторе главного корпуса.
— Э-э-э!
— Что вы мне тут блеете? Отвечайте нормально! Когда был в последний раз профилактический осмотр? Поступали ли жалобы? Мне что, за клещами сходить?
— Э-э-э! С-сэр, не надо. Н-ничего, вс-сё н-нормально…
— О, господи! — безопасник задрал голову к потолку. — Дай мне сил не прибить этих трусливых идиотов самому. — И вновь переведя свой взгляд на трясущегося администратора, стараясь сдерживаться, продолжил. — Отвечайте по порядку: когда был последний профилактический осмотр лифтовой шахты и были ли жалобы на работу оборудования. Ну, не стесняйтесь, здесь все свои и, всего-навсего, два простеньких вопроса.
— Э-э-э. Н-нет, с-сэр. Д-да, с-сэр. И-из-звините, я с-сейчас, — мужчина несколько раз глубоко вздохнул пытаясь немного успокоиться. — Сэр, по ре-регламенту, плановый осмотр был н-недели две назад. П-проблем н-не было. И н-никаких жалоб на лифтовое х-хозяйство н-ни от кого н-не поступало.
— Ну хоть что-то мы услышали, и то хлеб. Жалоб, значит, не было. Проблем тоже. Я правильно понял? — администратор судорожно кивнул. — Следовательно, любые нештатные работы в шахте могли вестись только в течении двух последних недель… Я всё же думаю, точнее, очень надеюсь, что установленные колья в шахте не являются штатным оснащением современного лифтового хозяйства, для гарантированного устранения неудачников — мёртвые никуда не жалуются. А из этого вытекает следующий вопрос: как и когда? Поясню для тугодумов: когда всё это было проделано и как именно, раз никто ничего не заметил? У нас тут что — проходной двор, охраняемый слепо-глухонемыми инвалидами? — теперь под раздачу холодного бешеного взгляда попали руководители групп. — А теперь... проблейте и вы чего-нибудь!
После пары минут подавленного молчания и переглядывания, один из стоявших, пожав плечами, довольно спокойно произнёс:
— Шеф! Вы же сами понимаете, что сейчас ничего реального, по существу, сказать не выйдет. Необходимо провести тщательное расследование, допросить рабочих, осматривавших в последний раз шахту, пересмотреть все видеозаписи на тему несанкционированного доступа, сделать анализ предоставленных улик. Возможно, в шахте остались ещё следы постороннего проникновения, — он снова пожал плечами. — Работы, конечно, много, но эта деятельность больше по профилю следователей полиции, а не нашему.
— Какие мы слова умные знаем: «анализ», «несанкционированный доступ», и, даже страшно подумать, — «улики». А вот я не хочу их знать! Мне бы хотелось, чтобы их вообще не пришлось упоминать в связи со своей работой! А что для этого надо, а? Молчите? А надо просто выполнять свои задачи, а не штаны на постах протирать. То есть делать то, за что вам платят весьма немалую зарплату. Но, я думаю, скоро у нас в зарплатном фонде появится существенная экономия и даже вакансии. Вам это-то хоть понятно?! — рявкнул Фрэнк.
Ответом ему было дружное молчаливое переглядывание между собой всех присутствующих.
— Всё с вами ясно, — обречённо махнул рукой безопасник. — Значит так… Всем подготовить подробные отчёты за две недели: что, кто, где и как. Каждый чих! Каждую муху! Всё!.. Далее… завтра, максимум вечером, я хочу видеть у себя результаты экспертизы лифтового хозяйства. Я хочу понять, как такое вообще возможно, пусть и «чисто теоретически». Всем, всё понятно? — он пронаблюдал нестройные, но дружные кивки присутствующих. — Хорошо…
Тут его прервал вызов селектора, стоявшего на столе. Чертыхнувшийся Фрэнк поднял трубку и присутствующим, даже на расстоянии, был слышен визгливый ор, несущийся из динамика. Безопасник с брезгливой миной даже отодвинул трубку подальше от уха, молча выслушивая доносящуюся из неё брань. Спустя некоторое время поток воплей иссяк, и вновь поднёсший трубку к уху Фрэнк выслушав ещё пару фраз, подчёркнуто нейтральным тоном произнёс: — Да, сэр. Сейчас буду, — после чего положив трубку на место, обратился к присутствующим.
— Я думаю, вам всё понятно? Узнаю, кстати, какая сволочь стуканула через мою голову… отправлю в море патрулировать… на шлюпке. Мир его праху. Так, мои указания вы слышали — выполнять. А я пойду… пообщаюсь с новым начальничком, мать его за ногу. Все свободны.
***
К себе в кабинет Фрэнк вернулся спустя часа три. Вначале был крайне неприятный разговор, а точнее, больше монолог этого мистера Гопкинса (называть его, даже в мыслях, начальником, пока не получалось). После получаса выслушивания напряжённого молчания (если выкинуть всю ругань в адрес всех и вся), ему удалось слегка достучаться до разума этого сопляка, ставшего, благодаря «толстой волосатой лапе», большой шишкой. Затем пришлось медленно и вдумчиво доносить тому мысль, что громкое расследование только повредит репутации как покойного коммандера, так и самого сэра Гопкинса. Тут очень кстати пришлась к месту позиция оператора наблюдения: «покойный» не мог не видеть, что лифта нет. Следовательно… или странное самоубийство, или временное помутнение рассудка. Обнародование любого из этих выводов никому на пользу не пойдёт. Так что лучше инцидент не афишировать… нет, не спускать на «тормозах», а тихо провести внутреннее расследование и наказать виновных по всей строгости и, даже, чуть сверху. Последний пункт, с уточнением, похоже, этому молокососу особенно понравился.
