«Малиновка и Салтыковка как дачные места, несмотря на то что они расположены в здоровой, окруженной садами местности, сильно падают, – признавал репортер „Петербургского листка“ в мае 1886 г. – Главной причиной этого является беспечность Финляндского легкого пароходства, которое в высшей степени неумело распределяет рейсы. Кроме этих пароходиков с Малиновкой и Салтыковкой никаких более удобных путей сообщения не существует. Шоссейные дороги (?!) находятся здесь в самом печальном состоянии.
В нынешнем году, как говорят, сообщения с этими деревнями на пароходиках совсем не будет… здесь пустует три четверти дач. В настоящее время перекочевали сюда исключительно только собственники дач. Никаких развлечений здесь не существует, за исключением только оркестра музыки Новочеркасского полка, который каждое воскресенье летом играет в громадном тенистом парке у деревни Малиновка».
Об упадке дачной жизни в Малиновке очевидцы сообщали едва ли не каждый год, однако происходило это, естественно, не сразу и не в один день. Как отмечалось в одной из столичных газет в июле 1889 г., виной всему было отсутствие удобного водного сообщения по Охте: раньше почти до Пороховых ходили пароходики, а теперь их нет. Поэтому пропали и дачники. Возобновить же пароходное сообщение нет никакой возможности: река Охта за последние пять-шесть лет обмелела настолько, что зачастую даже ялики и лодки натыкаются на мели. Но даже если и появляются дачники в Малиновке, то жизнь здесь – сплошная скука!
«Для живущих здесь в небольшом количестве дачников единственным развлечением служит катание на лодках по Охте и Оккервилю, – замечал репортер. – Вода этих речонок имеет какой-то особенный зеленоватый цвет, так что, впадая в Неву, на протяжении почти целой версты полосу этой воды можно видеть обыкновенным глазом. Несчастные случаи с катающимися по этим речонкам – не редкость. Особенно много их происходит на шустрой речонке Оккервиль».
«Как дачные места деревни Малиновка, Яблоновка и Салтыковка, по-видимому, отживают последний год, – продолжал тему обозреватель „Петербургского листка“ в июле 1891 г. – Вода в реке Охте в настоящее время заражена настолько, что для употребления в пищу ее уже никто не берет. Всего более говорит о вреде и нечистоте этой воды появление на поверхности реки Охты мелкой дохлой рыбы. Однако, несмотря на эту грязную, зловонную воду, по вечерам, когда эти ароматы особенно чувствительно дают о себе знать, видно множество яликов и шлюпок с катающимися дачниками».
В шутливой «дачной энциклопедии», опубликованной в июле 1892 г. на страницах «Петербургской газеты», деревня Малиновка удостаивалась таких строк:
От „ароматов“ страждет грудь,
Свободно ей нельзя вздохнуть,
И шепчет дачник, полон сплина:
Житье здесь – вовсе не малина…
Сегодня территория бывшей Малиновки – примерно в тех местах, где пересекаются улица Передовиков и проспект Ударников. Память о деревне сохранилась ныне в названии Ново-Малиновской дороги, идущей от Большеохтинского кладбища в направлении бывшей деревни. Старо-Малиновская дорога с 1965 г. именуется Якорной улицей.
На нынешней Октябрьской набережной, от нынешней улицы Тельмана до Володарского моста, находилась когда-то Малая Рыбачья слобода, или Малое Рыбацкое. Ныне это название помнят, наверное, только редкие старожилы. Как след исчезнувшего поселения еще в 1930-х гг. сохранялось название Рыбацкого проспекта, который служил проездом к набережной Невы.
Своим происхождением слобода была обязана селу Рыбацкому на противоположном, левом, берегу Невы. Когда повинность поставлять рыбу к царскому столу для жителей Рыбацкого отменили, многие жители переключились на сельское хозяйство и ремесла. Постепенно Рыбацкое разрасталось, и переселенцы из него стали осваивать правый берег Невы. Так и появилась Малая Рыбачья слобода.
А рядом с ней в середине XVIII в. находилась деревня Гнилая Рыбная, название которой, как считает историк-краевед Владимир Валдин, происходило от находившегося рядом большого торфяного болота. Название Малой Рыбачьей слободы появилось на картах почти одновременно с Гнилой. Поначалу эти два селения разделяло около полуверсты, но за несколько десятков лет они слились под общим названием Малое Рыбацкое.
Правый берег Невы являлся раньше одним из центров кирпичного производства под Петербургом. Располагались кирпичные заводы и в Малом Рыбацком. В 1752 г. при них основали Казенный фаянсовый завод (впоследствии – Императорский фаянсовый). Завод просуществовал с перерывами лишь полвека. В первые десятилетия своего существования он выпускал эмалированную майоликовую посуду, а ближе к концу своей истории – полуфаянсовые изделия.
В конце XVIII в. завод закрыли. Попытка его возродить, предпринятая в 1801 г., оказалась неудачной, и в ноябре 1802 г. предприятие окончательно закрылось. «В плане течения Невы 1844 г. примерно на этом месте указаны „развалины“, – пишет Дмитрий Шерих. – Можно предположить, что это именно руины фаянсового завода».
Малая Рыбацкая на карте Петрограда, 1916 г.
В середине XIX в., с перерывом в один год, в Малой Рыбацкой возникли два крупных предприятия. Первым, в 1840 г., появилась Невская писчебумажная фабрика (ныне – Октябрьская наб., 54). Ее основателями являлись русский купец Александр Иванович Варгунин и английский коммерсант Джон Гоберт (затем он продал свою долю младшему брату Александра Варгунина – Павлу, поскольку по закону 1852 г. предприниматели-иностранцы должны были либо принять русское подданство, либо отказаться от владения). Эта фабрика стала пионером по производству в России бумаги при помощи парового двигателя. Варгунины владели ею до самой революции, затем фабрику национализировали, долгое время она носила имя В. Володарского.
Вторым предприятием в Малой Рыбацкой стала открытая в 1841 г. суконная и одеяльная фабрика англичанина Джеймса Торнтона. К концу XIX в. она являлась одним из главных текстильных предприятий России. В советское время она не раз меняла названия: была и «Красным ткачом», носила имя Эрнста Тельмана. Теперь это – ОАО «Невская мануфактура» (Октябрьская наб., 50-52).
Что же касается кирпичных заводов Малой Рыбацкой слободы, то в середине XIX в. их выкупили у казны коллежский советник Моносков и «купеческий сын» Ширков. В 1860 г. оба завода приобрела купчиха Е.Я. Беляева, жена крупного столичного торговца Петра Беляева. Рядом с ними через десять лет построили лесопильный завод, а затем все эти предприятия объединились под названием фирмы «Петра Беляева наследники».
Основателем династии являлся Петр Абрамович Беляев, а продолжателями его дела – сыновья Митрофан, Сергей и Яков. Семейной фирмой они руководили поочередно. Четыре года во главе товарищества стоял Митрофан Беляев. Затем он отошел от дел и стал известен как меценат, организатор знаменитых «Беляевских пятниц», навсегда вошедших в историю русского музыкального искусства. Кроме того, он создал музыкальное издательство, организовал Русские симфонические концерты и Русские квартетные вечера.
После Митрофана Беляева фирмой на протяжении почти тридцати лет руководил его брат Сергей. Кроме предпринимательной деятельности он серьезно занимался и политикой: будучи членом Союза 17 октября, стал депутатом Государственной думы. После смерти Сергея Беляева в 1911 г. фирму возглавил третий брат – доктор медицины Яков. Однако его карьера на этом посту оказалась очень недолгой: в июле 1912 г. пятью выстрелами из револьвера его застрелила любовница.
На рубеже XIX – XX вв. штат беляевских заводов составлял около 360 человек. Рабочие жили в однотипных деревянных домах барачного типа, располагавшихся вдоль берега Невы. В народе эти дома назывались «беляевскими». Как отмечает краевед Владимир Валдин, «они сохранялись на участке от нынешней улицы Новоселов до Народной улицы вплоть до Великой Отечественной войны, пока не были полностью разобраны на дрова».
Места эти считались неблагополучными, трущобными. По соседству с Малым Рыбацким, примерно там, где теперь проходит Народная улица, находилась большая свалка, которая называлась Горячее поле (другое Горячее поле, как известно, было напротив Новодевичьего монастыря).
Следы «беляевских» кирпичных заводов в бывшем Малом Рыбацком сохранились до сих пор в районе нынешней улицы Новоселов. Рельеф внутриквартальных территорий сохранил очертания существовавших когда-то тут рупасов – так назывались пруды, в которых держалась вода для формовки кирпича. Напоминало о них и прежнее название улицы Новоселов, бытовавшее до 1964 г., – Дорога на Пруды.
Название деревни Мартыновки, располагавшейся по соседству с Коломягами, пошло в 1880-х гг. от имени лесничего в коломяжском имении Орловых-Денисовых – Мартына Пресса, ставшего одним из первых застройщиков. Еще одно название поселка – Графская. Сначала возникла Мартыновская улица (с февраля 1941 г. – Эстонская), затем появилось и название поселка – Мартыновка.
