С 1888 г. в Медвежьем Стане в выстроенных казармах на зимних квартирах разместились роты 147-го Самарского пехотного полка. Они часто выполняли функции частей специального назначения и использовались в «тревожных ситуациях». В середине 1890-х гг., как отмечает Н.Я. Серебрякова, после ряда переформирований образовался 200-й пехотный резервный Ижорский полк, занявший в Медвежьем Стане свое постоянное место. Для него в 1898 г. построили кирпичные казарму и водонапорную башню. Последняя сохранилась до наших дней и является не только уникальной исторической реликвией здешних мест, но и любопытным памятником инженерного строительства конца XIX в. На следующий год в Медвежьем Стане для 200-го Ижорского полка построили красивую деревянную церковь во имя Св. Архангела Михаила. Ее передали в 1910 г. 2-му батальону 147-го Самарского пехотного полка. После революции церковь закрыли, а в 1946 – 1948 гг. разрушили.
Согласно статистическим сведениям по С.-Петербургской губернии на 1896 г., Медвежий Стан, относившийся к Полюстровской волости, представлял собой «район пороховых погребов порохового отдела Петербургского склада, на казенной земле, при р. Охте; 10 дворов, 59 мужчин, 4 женщины, всего 63 человека». Кроме того, к Медвежьему Стану относился «лесной участок, принадлежавший охтинским пороховым заводам, при ручье Капральском, при р. Охте; всего 11 человек; 2 лесные караулки». В Медвежьем Стане располагались казармы «2-х батальонов 147-го пехотного Самарского полка и 3-х рот Ижорского резервного батальона, на земле военного воеводства, на дороге от Мурина к пороховым погребам, на берегу реки Охты и Капральского ручья; 2 казармы для нижних чинов, 3 флигеля для офицеров; 1075 мужчин, 41 женщина, всего 1116 чел.; приемный покой для нижних чинов, мелочная лавка».
Историческая хроника свидетельствует, что отношения солдат, расквартированных в Медвежьем Стане, и местных жителей не всегда складывались благополучно. В апреле 1911 г. в ближайшей деревне Мурино произошло кровавое столкновение между местными крестьянами и военным патрулем 147-го Самарского полка, охранявшего пороховые погреба Охтинского завода. Это событие вызвало в столице чрезвычайно широкий резонанс. Его даже прозвали «муринским побоищем». Обе стороны конфликта выдвигали собственные версии конфликта: военные утверждали, что стали жертвами нападения муринских хулиганов, а крестьяне жаловались, что пьяные солдаты начали пальбу без всякого на то повода.
В мае 1918 г. все полки, размещавшиеся в Медвежьем Стане, приказом Комиссариата по военным делам Петроградской трудовой коммуны расформировали. «На охрану пороховых погребов направлялись различные команды Охтинского порохового завода, вооруженные лесники и пр., – указывает Н.Я. Серебрякова. – С 1924 г. здесь разместилась Школа младшего начсостава Погранвойск ОГПУ ЛВО».
Так петербуржцы называли часть города к югу от Адмиралтейства между Большой Мещанской улицей и излучиной Екатерининского канала (ныне – канал Грибоедова). В этих местах проходили три Мещанские улицы – Большая, Средняя и Малая.
Впоследствии, в 1873 г., Большая Мещанская стала Казанской, в советское время, в 1923 г., получила имя Плеханова, а в 1998-м вернула себе предыдущее наименование. Малая Мещанская оказалась Казначейской, поскольку на углу Екатерининского канала находилось губернское казначейство. Средняя Мещанская, или просто Мещанская, после революции стала Гражданской. Как известно, новые власти любили давать названия по полной смысловой противоположности.
«Не знаю, как вам, уважаемые читатели, а мне жаль, что в Петербурге не осталось ни одной Мещанской улицы и ничто больше не напоминает о разнородном и весьма многочисленном сословии мелких торговцев, ремесленников и мастеровых, чей труд играл в повседневной жизни горожан столь важную роль, – отмечал в мае 2009 г. на страницах „Санкт-Петербургских ведомостей“ краевед Анатолий Иванов. – Разве могли они обойтись без пекарей, сапожников, портных, часовщиков и им подобных, к чьим услугам обращался каждый?»
Действительно, как справедливо указывает Анатолий Иванов, с началом ХХ в. слову «мещанин», которое прежде обозначало исключительно принадлежность к определенному сословию, стал придаваться уничижительный оттенок, и оно обратилось чуть ли не в ругательное. Под мещанином понимали человека с мелкими, сугубо личными интересами, узким кругозором, неразвитыми вкусами, безразличного к интересам общества.
Недаром Максим Горький в своих «Заметках о мещанстве», впервые опубликованных в большевистской газете «Новая жизнь» осенью 1905 г., указывал: «Мещанство – это строй души современного представителя командующих классов. Основные ноты мещанства – уродливо развитое чувство собственности, всегда напряженное желание покоя внутри и вне себя, темный страх пред всем, что так или иначе может вспугнуть этот покой, и настойчивое стремление скорее объяснить себе все, что колеблет установившееся равновесие души, что нарушает привычные взгляды на жизнь и на людей»…
Вознесенский проспект в районе Мещанки. Открытка начала ХХ в.
Однако названия Мещанских улиц Петербурга относились все-таки не к духовной жизни их обитателей, а к их сословному положению. Согласно «Росписи домов Санкт-Петербурга» 1797 г., значительное количество участков на Большой Мещанской улице, ближе к Вознесенскому проспекту, принадлежало немцам-мастеровым. Среди них преобладали кузнецы, каретники и седельники.
Как отмечал историк А.Г. Яцевич, в первой четверти XIX в. Мещанские улицы населялись главным образом ремесленным людом, мелкими домовладельцами и торговцами, причем по преимуществу немцами. Тут же в старину селились «бездельные женщины», заполнявшие по вечерам тротуары Мещанских улиц, чем придавали этой местности не очень лестную репутацию. Недаром после постройки Мариинского дворца возникло особое дело о «выводе непотребных женщин с Вознесенского проспекта».
В «Невском проспекте» Гоголь назвал Большую Мещанскую «улицей табачных и мелочных лавок, немцев ремесленников и чухонских нимф». Для Гоголя этот район был особенно дорог – именно в этих местах он сменил нескольков квартир, и герои его петербургских повестей нередко имели отношение именно к району Мещанских улиц…
Так называлось одно из сел по Шлиссельбургскому тракту (ныне – пр. Обуховской Обороны), которое находилось между селом Смоленским (границей являлась нынешняя ул. Крупской – бывшая Московская) и селом Фарфорового завода. Одним из самых крупных предприятий здесь был Александровский чугунолитейный и механический завод (ныне – «Пролетарский»), перенесенный сюда после наводнения 1824 г. Тот самый, который принимал участие в сооружении Аничкова, Николаевского, Синего и Цепного мостов и в восстановлении Зимнего дворца после знаменитого пожара 1837 г. Его чугунное литье и по сей день украшает Московские и Нарвские ворота, арку Главного штаба и Александринский театр.
Село Михаила Архангела на карте Петрограда 1916 г.
Именно на этом заводе был создан один из первых пароходов русского флота – «Нева», он открыл первую на Черном море регулярную пароходную линию Одесса – Константинополь. Кроме того, именно на Александровском заводе в 1845 г. построили первый отечественный паровоз. К концу XIX в. предприятие разделили на Александровский механический завод (впоследствии – Главные паровозные мастерские) и Главные вагонные мастерские.
Кроме того, в селе Михаила Архангела находились пивоваренный завод «Вена» и сад «Вена», относившийся к Невскому обществу народных развлечений (ныне – Парк культуры и отдыха им. Бабушкина). Здесь на народные деньги был создан народный театр, а также находилась народная читальня Невской заставы. Это стало едва ли не самым главным культурным местом во всей округе: по отзывам современников, село Михаила Архангела славилось обилием кабаков, трактиров и портерных лавок.
Жителями села Михаила Архангела были казенные рабочие, а наименование свое оно получило, по всей видимости, от местного храма, построенного в середине XIX в. и освященного во имя Архангела Михаила. Деньги на храм собирались в течение тридцати лет путем добровольных отчислений рабочих и служащих, живших в селе. Автором церкви стал архитектор Департамента железных дорог Б.Ф. Лорберг. Храм освятил в 1862 г. митрополит Исидор.
Несколько раз в год из этой церкви проводились крестные ходы: в шестое воскресенье после Пасхи – к часовне на заводское кладбище, 10 июля – на Глухоозерский цементный завод, 27 июля – к церкви св. Параскевы на Пороховых, 15 августа – по селу Михаила Архангела. К храму была приписана церковь при арестном доме уездного земства (ныне в этом здании размещается детская инфекционная больница им. Цимбалина на ул. Цимбалина, 58).
