На следующий день Рашиди, как всегда, пришел на работу рано, но вопреки обыкновению не стал заговаривать с приятелями, а сел в стороне ото всех. Он думал об Амине. Думал о том, что даже если бы затея со сватовством удалась, то на деньги, которые он получает, трудно содержать семью. Думал о том, какие мучения и издевательства приходится терпеть за мизерную плату, на которую они с Аминой никогда не смогут нормально жить.
Невеселые мысли Рашиди прервал проходивший мимо Фараджи.
— Что с тобой, Рашиди, ты не заболел? — заботливо спросил он.
— Нет, все в порядке.
— Что ж ты сидишь здесь в одиночестве?
— А! — Рашиди махнул рукой, не зная, что сказать.
— И все же что произошло? — настаивал Фараджи.
Рашиди чуть было не рассказал ему обо всем, что накопилось у него на душе, но в последний момент передумал.
— Ничего, все в порядке. Просто сегодня что-то хочется побыть одному… А где Бакари — я давно его не видел? — спросил Рашиди, переводя разговор на другую тему.
Фараджи улыбнулся и внимательно посмотрел на Рашиди.
— Он уехал в Дар-эс-Салам, — сказал он после небольшой паузы. — А как приедет, так и начнем.
Прозвучал гудок, и они направились к причалу.
Рано утром неожиданно задул сильный ветер. Он срывал листву с деревьев, раскачивая их так, что казалось, они сломаются под его мощными порывами. Временами слышалось громыханье — это со старых крыш слетали листы жести. Внезапно распахнувшееся окно разбудило крепко спавшего Рашиди.
С неба упали первые капли, и через несколько минут на землю обрушилась стена дождя. В такую погоду занзибарским беднякам приходилось подниматься с постелей и затыкать щели в прохудившихся крышах. Этим пришлось заняться и Рашиди.
Дождь все продолжал лить. Рынок замер, склады не открывались, грузчики и рабочие сидели под навесами. Кули были уверены, что в такой ливень порт работать не будет, но они ошиблись: всех рабочих порта отправили на поиски двух барж, сорвавшихся с якоря ночью во время шторма.
Мистер Джордж и другие европейцы в плащах с капюшонами и в резиновых сапогах были уже у проходной. Рабочих, приходивших в порт, рассаживали на небольшие пароходики и моторные лодки, которые отправлялись бороздить омывающие остров воды Индийского океана.
Дождь не ослабевал, видимости никакой. Суденышки шли наудачу: никто не знал, куда унесло эти злополучные баржи. Большие волны перехлестывали через борт. Смотрителю маяка сообщили о случившемся, но он тщетно наводил на океан свою подзорную трубу: из-за дождя ничего невозможно было разглядеть. Уже был обыскан каждый квадрат к северу от Занзибара, и наконец у острова Тумбату обнаружили одну из барж. Теперь надо было взять ее на буксир. Сделать это было нелегко, поскольку океан волновался и маленькие суденышки бросало из стороны в сторону. Наконец нескольким рабочим удалось перебраться на баржу и закрепить канат.
В порт прибыли в три часа дня. Ливень кончился, но еще немного накрапывало. Рашиди и его товарищи устали, промокли и замерзли. К счастью, на этом их рабочий день кончился, и они разошлись по домам. Дома у Рашиди начался жар, и он лег в постель, завернувшись в простыню. Через некоторое время в дверь постучали, и женский голос спросил:
— Можно войти?
Рашиди сразу же узнал этот голос — Амина! Он бросился к двери и, открыв ее, некоторое время стоял, остолбенело глядя на девушку.
— Заходи, — сказал он после некоторого молчания.
— Отчего ты дрожишь? Ты болен? — спросила она.
— Мне кажется, у меня небольшой жар. Но что же ты стоишь? Входи!
Рашиди не мог поверить своему счастью. Он предложил Амине стул, а сам сел на кровать. Они смотрели друг другу в глаза. Рашиди не знал, с чего начать разговор. Его вдруг охватило страшное волнение, он почувствовал неловкость. От смущения он даже опустил глаза.
Разговор начала Амина.
— Рашиди, что же ты наделал! Не думала я, что ты можешь так поступить. Явился пьяный, безобразничал…
Рашиди молчал, он готов был сквозь землю провалиться от стыда. Наконец он заговорил:
— Прости меня, Амина, любимая моя. Я действительно не соображал, что делаю. Ведь вообще-то я не пью, но в тот вечер мой приятель Салум — ты видела его на нгоме — напоил меня. Обещаю тебе, Амина, что это больше никогда не повторится.
Амина растроганно посмотрела на Рашиди.
На город спустился вечер. Дождь, который шел весь день, принес с собой прохладу. Рашиди зажег свечу, снова сел на кровать и, взяв Амину за руку, потянул ее к себе. Амина, не противясь, покорно села рядом с Рашиди. Он осторожно взял ее руки в свои.
— Почему у тебя такие холодные руки? — спросила она.
— Никак не могу согреться — весь день был под дождем.
— Зачем?
— Ночью две баржи сорвались с якоря, и мы целый день искали их в море.
— Бедненький! Ну, и нашли?
— Нашли.
Вдруг Амина внимательно посмотрела на него.
— Скажи мне, Рашиди, ты правда меня любишь?
— Амина! Я очень люблю тебя. Никогда в жизни я не говорил никому этих слов.
— Это правда, Рашиди? — тихо спросила Амина.
Некоторое время они сидели молча, держась за руки. Тишину нарушила Амина:
— Рашиди, если ты меня действительно любишь, то почему бы тебе не посвататься ко мне?
— Послушай, Амина, я бы очень хотел посвататься, но я беден. У меня есть работа, но там мало платят. К тому же в любой день я могу ее потерять. Вот на днях опять без всякой причины было уволено много рабочих.
— Дело не в том, кто сколько получает, а во взаимоотношениях между людьми, которые любят друг друга. Я согласна выйти за тебя замуж, и не важно, что нас ждет — радости или лишения, — главное, что мы будем вместе. Я дочь бедняка и готова к трудной жизни.
Они проговорили до позднего вечера и спохватились, когда было уже одиннадцать часов. Амина поспешно ушла, а Рашиди, который все еще чувствовал жар, сразу лег в постель и проспал до утра.
Разговор с Аминой окрылил Рашиди, и он твердо решил посвататься к ней. И хотя наутро он чувствовал себя еще не вполне здоровым, на работу все же пошел.
В порту Рашиди нашел Салума.
— Вот, собираюсь жениться.
— На ком? На Амине?
— А на ком же еще? — улыбаясь, сказал Рашиди.
— Когда же у вас свадьба? — спросил Салум.
— Не о свадьбе сейчас речь. Вчера Амина пришла ко мне…
— Сама?
— Да дай же договорить! — рассердился Рашиди. — Так вот, она ко мне пришла, мы все обговорили, и я решил к ней посвататься.
— А у тебя есть деньги на выкуп?
— Что-нибудь придумаю.
— Ну что ж, желаю счастья.
— У меня есть к тебе просьба. — Рашиди положил руку Салуму на плечо. — Одолжи мне на воскресенье велосипед. Хочу съездить к дяде в Фуони и попросить его быть моим сватом.
— Так давай поедем вместе, — предложил Салум.
— Договорились!
Что бы ни делал Рашиди в тот день, он неотступно думал об Амине. Он прикидывал, рассуждал, планировал. И вдруг будто наяву увидел день своей свадьбы: большое пространство, застеленное циновками, и в окружении людей — он, Рашиди, торжественный, нарядный. На нем красивая канзу, пиджак, шляпа. Тут ему в голову пришла мысль, что, кроме пиджака, ему и надеть-то нечего: ни канзу, ни шляпы у него нет. Но главной его заботой был выкуп, ведь сейчас у него ни гроша за душой.
Отбросив мрачные мысли, он стал думать о предстоящем воскресенье. Он давно уже не был у своего дяди в Фуони. Наверное, старик будет сердиться на него за то, что он долго не приезжал.
Наконец наступило воскресенье. Рано утром Рашиди пошел за Салумом, который снимал комнату в квартале Мфенесимамизи.
— Что ты так рано? — спросил Салум, сладко потягиваясь.
— Вставай! Кто тебе сказал, что рано? — строго сказал Рашиди.
— Да я вчера поздно лег.
— Где же ты, интересно, был? — с улыбкой спросил Рашиди.
— Ездил в Киембесамаки. Там было очень здорово, но по пути домой проколол шину и от Мигимбани тащил велосипед на себе.
— Ну ладно, вставай, уже много времени, — начал торопить его Рашиди.
— Подожди, я сейчас, — сказал Салум, вылезая из постели.
Велосипед они вели по очереди: полдороги Салум, полдороги Рашиди. Сначала они ехали по шоссе, а затем свернули на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой простирались поля маниоки и батата. Дорога петляла, на ней часто попадались ухабы, крутые подъемы и спуски. Скоро показались глинобитные хижины деревни. Подъехав к дому дяди, они остановились, поставили велосипед, и Рашиди пошел посмотреть, дома ли старик.
На стук открыла тетка Рашиди.
— Заходи, сынок. Как дела? Зачем пожаловал?
— Дядя дома? — спросил Рашиди, поздоровавшись.
— Он в поле. А что, он тебе срочно нужен?
— Да.
