Хотя адъютанты непрерывно мечутся с донесениями и приказами, англичане продолжают медлить. Если у капитана Макдональда с гвардейцами особых проблем не было и они через полчаса начали спускаться вниз (хотя в бой так и не вступили, прибыв на место к 10 часам, оставшись зрителями),{557} то с еще толком не воевавшей 4-й дивизией все обстояло сложнее. Встретивший прибывшего от Раглана штабного офицера капитана Эверта командир 4-й дивизии генерал-лейтенант Каткарт наивно сообщил последнему, что «…дивизию невозможно тронуть с места, так как большая часть людей только что из окопов».{558}
Опешившего от подобного спокойствия посыльного командир дивизии пригласил позавтракать. Когда тот раздраженно отказался, намекнув Каткарту, что вообще-то идет война, совсем недалеко кипит ожесточенный бой, русские наступают на Балаклаву, Кемпбел один сдерживает противника и последствия непредсказуемы, генерал разозлился и заявил, что намерен посоветоваться с офицерами штаба и «…мы решим, что можно сделать».{559}
Только через два часа 4-я дивизия, выстроив батальоны, двинулась к Балаклаве. Ее участие в сражении можно считать примерно таким же, как и 46-го полка 8 (20) сентября на Альме. Разве что на этот раз солдаты Каткарта хотя бы издалека, но увидели сражение. Несмотря на это спустя год все они получили медаль за Крымскую войну с планкой за Балаклаву. В 57-м полку этой же дивизии 19 сентября 1855 г. медаль с планками за Балаклаву и Инкерман получил каждый, кто участвовал в кампании.{560} При этом полк не только не участвовал в Балаклавском сражении, но и вообще оставался на месте, обеспечивая прикрытие лагеря дивизии.{561}
Похоже, награждения «за неучастие» становились традицией Английской армии в Крыму, а некоторые полки неплохо таким образом «накосили» наград. Так же точно в очередной раз «отличился» 46-й полк, тот самый, который, не выпустив ни единого заряда на Альме, появившись там ровно тогда, когда пришло время хоронить убитых. Аналогично он «участвовал» в событиях у Балаклавы. Рассыпавшись по окрестным холмам, солдаты и офицеры полка стали зрителями увлекательнейшего зрелища всей кампании, которое вошло в мировую военную историю под названием «атака Легкой бригады».
Как и после Альмы, полк после учреждения королевой Викторией Крымской медали получил на нее планки «Альма» и «Балаклава». Как учреждение последней из планок было усилием для королевы, никак не желавшей награждать за почти проигранное сражение, так для одного из полков становилось традицией получать награды за бои, в которых он не принимал участия. Но об этом мы еще скажем, когда будем подводить итоги дня.
А пока Лукан, поговорив с Кемпбелом, который быстро готовил к бою имевшийся под рукой 93-й полк и отправлял адъютантов к артиллерии и в Балаклаву за подкреплением, вернулся к своей кавалерии. Легкой бригаде, которую за неимением в строю командира временно взял под командование Педжет, было приказано выдвинуться к передовым редутам. Скарлету с Тяжелой бригадой предписывалось занять позицию на левом фланге 93-го полка. Предполагая, что русские начнут активно действовать в направлении Балаклавы, англичане решили противодействовать им, «заткнув» кавалерией выход на равнину.
Лукан надеялся, что одна угроза атакой британской кавалерии заставит русских отказаться от самой затеи штурма редутов или остановит их продвижение к Балаклаве. Но убедившись в численном превосходстве неприятеля, решил от этой затеи отказаться и ограничиться лишь демонстрацией силы с поддержкой турок артиллерийским огнем. По его команде конная артиллерия начинает выдвигаться вперед. Следом начали движение обе бригады: Тяжелая слева, Легкая — справа.{562}
Стрельбой по самоуверенным британцам русская артиллерия подтвердила завоеванную на предыдущих полях сражений славу. Тем более что цели для огня вскоре оказались в зоне досягаемости: вместе с «Серыми» подходят две артиллерийские батареи капитанов Баркера (Батарея W Королевской артиллерии: четыре 9-фунтовые пушки)[18] и Мода (батарея I Королевской конной артиллерии: четыре 6-фунтовые и две 12-фунтовые пушки){563}. Мод неосмотрительно выходит на гребень небольшой возвышенности между редутами №1 и №2 и открывает огонь по высотам, уже занятым русскими.{564}
Опять английские артиллеристы получают возможность убедиться, что их маломощные 6- и 9-фунтовые орудия не могут тягаться по дальности огня с неприятельскими.{565} Зато они привлекают внимание своих русских коллег, и те немедленно отвечают. Артиллерийская дуэль быстро стала односторонней. Точность русских поразительная: буквально первые выстрелы накрывают цель, и англичане несут первые потери. Среди них тяжело раненный капитан Мод. Всего в крови его проносят мимо группы кавалерийских офицеров. Батареей теперь командует капитан Шекспир. Ее поддерживает батарея Баркера.
На следующее утро после сражения Раглан упомянет Мода как пример английской военной доблести.{566} Отметит его и Лукан.{567} Еще одна неприятная неожиданность: английские артиллеристы выехали на позиции с минимальным запасом снарядов.{568} Кажется, они настолько привыкли к лагерной жизни, что война стала казаться делом далеким и излишним.
После взятия редутов и ухода из них оставшихся в живых турок Липранди останавливает войска, вызывая удивление англичан.{569} Им еще непонятно, что не вступив «в дело», они уже проиграли сражение: «Положение было уже безнадежным. Прошло почти два часа, прежде чем пехота спустилась на равнину. Генерал Лекэн, проклиная Раглана за то, что тот накануне вечером не обратил внимания на донесение шпиона, совершал силами своей кавалерии лихорадочные маневры, безуспешно пытаясь отразить или задержать наступление русских и, к ярости своих офицеров, постоянно пятился назад. Генерал Кардиган все еще не прибыл со своей яхты».{570}
Липранди переиграл противника полностью. Выиграв сражение, он логично отказывается от активных действий, его батальоны начинают малопонятные для англичан перестроения. До 11 часов решительно ничего не случается.
Генерал-лейтенант, лорд Лукан. Во время Крымской войны — командир кавалерийской дивизии.К этому времени положение русских предпочтительнее. Выполнив задачу операции, войска Липранди устраиваются на месте, при этом никакого противодействия им нет. Пехота начинает хозяйничать в редутах, артиллеристы устраивают неподалеку батареи. Лукан, уже после войны давая пояснения Кинглейку о случившемся в этот день, говорит, что у британцев просто не было сил и возможности оказать помощь туркам по причине недостаточности сил и удаленности их позиций.{571}
Раглан, не веря, что все закончилось, ждет от русских продолжения. В ужасе он начинает понимать, что главная база английского контингента находится под угрозой ее захвата.
Его последующие действия лишь подтверждают это. Перестав верить в удачу, командующий отправляет в Балаклаву письменное приказание кептену Тетхему (HMS “Simon”), коменданту порта, быть готовым к тому, что русские через полтора-два часа ворвутся в базу. К этому времени корабли должны быть готовы к выходу в море.{572}Старший из командиров кораблей кептен Дакрес (HMS “Sans Pareil”) должен был предпринять все возможное для очищения бухты.{573}
Предполагалось, что в случае прорыва русских лейтенант Селби должен был собрать сколько возможно людей на борт HMS “Wasp” и развернуть его бортом ко входу в бухту.{574}
Тетхем тут же отдал команду бить сбор командам кораблей и запускать паровые машины. Больше всего тревог вызывали у него два корабля “Diamond” и сам “Wasp”, экипажи которых частично были на батареях, частично на строительных работах по возведению причальных сооружений и на них могли быть проблемы с выходом из гавани.{575}
Англичане даже подумать не могли, что русские задействовали всего одну пехотную дивизию и с такими силами не имели намерения двигаться дальше. То, что им было нужно, они уже получили.
Итогом затянувшейся паузы стала расстановка сил на поле сражения, которое, по мнению русских, уже закончилось, а по убеждению англичан еще только начиналось.
«ТОНКАЯ КРАСНАЯ ЛИНИЯ», или ЕЩЕ ОДИН КРАСИВЫЙ МИФ БАЛАКЛАВСКОГО СРАЖЕНИЯ
«Шедвелл! А этот парень хорошо знает свое дело!»
Генерал-майор К. Кемпбел своему адъютанту 25 октября 1854 г.
Описывая Балаклавское сражение, нельзя в очередной раз не вспомнить о легендарной «Тонкой красной линии» у деревни Кадыкой. С таким названием вошел скорее в мировую лингвистику, чем в военную историю, совершено незначительный эпизод сражения под Балаклавой, который по абсолютно необоснованным причинам возведен в ранг эпического подвига. На самом деле за красивым мифом скрывается еще одна великолепно проведенная пиар-кампания, возвеличившая стойкость полка, который в этот день даже толком под огнем не побывал. Для англичан, помня их манеру отмечать в числе героев даже тех, кто «просто рядом проходил» (упомянутые выше 46-й полк при Альме, 57-й полк при Балаклаве и т.п.), история совершенно типичная.
