«…Мы натянули поводья, закричав от ужаса. Прямо перед нами возвышалась груда черепов, которые лежали вперемешку с другими частями человеческих тел… На всех телах были только женские рубахи. Они все были женщинами или девушками. Я насчитал свыше 100 голов, без учета тех, которые лежали внутри груды. Все они были отсечены от тел, все тела были без голов. Каждую из этих женщин обезглавили.
…Городок лежал на расстоянии 100 ярдов от нас. Не уцелела ни одна крыша, ни одна стена. По другую сторону дороги лежали детские тела с ужасающими следами от ударов ятаганами на их маленьких головках. Количество убитых детей невероятно, просто огромно…
…Мы подъехали к церкви. Сначала мы не заметили ничего особенного. Но разносившееся зловоние было настолько сильным, что мы едва смогли посмотреть вокруг. И тут — то, что мы посчитали камнями и мусором под копытами наших лошадей, в действительности оказалось огромной кучей человеческих трупов, присыпанных тонким слоем земли. Весь церковный двор был покрыт ими, высотой от 3 до 4 футов. Из этой чудовищной гробницы проступали головы, ладони, кисти, ноги, ступни и руки. Маленькие кудрявые головки виднелись тут и там, маленькие детские ручки, протянутые так, словно они молили о помощи…»[266].
Юджин Скалер и Мак-Гахан писали, что одичавшие собаки бегали по селу и обгладывали трупы, что в селе не осталось ни одного целого дома. Официальный отчет Скалера и статьи Мак-Гахана произвели невероятный эффект. Английская публика была шокирована и возмущена, да впрочем, не только английская. По всей Европе люди были поражены тем, что узнали от отважного американца. Оппозиция в английском парламенте требовала объяснений от правительства. Европа не могла поверить, что такие зверства творятся совсем рядом, под боком. Хотя, с другой стороны, не могла поверить, но ничего особенно не делала. И вот тут тем более интересно, как реагировали высшие политические круги в Англии и Франции — странах — союзницах Османской империи.
Политики, Дизраэли в их числе, стали оправдывать турок. Говорили, что дескать, да, ребята перестарались, но ведь и болгары тоже восстали, а их вооруженные боевики убивали турецких солдат. И башибузуков. Ну вот турки и расстроились. Горячая кровь, и все такое. И совсем не турки убивали болгар, а сами же болгары. Болгарские предатели-коллаборационисты. Были и такие. Власовщина — это ведь понятие вневременное. Русский писатель Федор Михайлович Достоевский был поражен и возмущен цинизмом Запада, который был готов защищать турок, и не только по политическим мотивам, но и потому, что торговые интересы казались важнее каких-то там болгар.
«Десятки, сотни тысяч христиан избиваются как вредная паршь, сводятся с лица земли с корнем, дотла. В глазах умирающих братьев бесчестятся их сестры, в глазах матерей бросают вверх их детей-младенцев и подхватывают на ружейный штык; селения истребляются, церкви разбиваются в щепы, все сводится поголовно — и это дикой, гнусной мусульманской ордой, заклятой противницей цивилизации. Это уничтожение систематическое; это не шайка разбойников, выпрыгнувших случайно, во время смуты и беспорядка войны, и боящаяся, однако, закона. Нет, тут система, это метод войны огромной империи. Разбойники действуют по указу, по распоряжениям министров и правителей государства, самого султана. А Европа, христианская Европа, великая цивилизация, смотрит с нетерпением… “когда же это передавят этих клопов”! Мало того, в Европе оспаривают факты, отрицают их в народных парламентах, не верят, делают вид, что не верят. Всякий из этих вожаков народа знает про себя, что все это правда, и все наперерыв отводят друг другу глаза: “это неправда, этого не было, это преувеличено, это они сами избили шестьдесят тысяч своих же болгар, чтоб сказать на турок”. Но отчего же это все, чего боятся эти люди, отчего не хотят ни видеть, ни слышать, а лгут сами себе и позорят сами себя? А тут, видите ли, Россия: “Россия усилится, овладеет Востоком, Константинополем, Средиземным морем, портами, торговлей. Россия низринется варварской ордой на Европу и “уничтожит цивилизацию” (вот ту самую цивилизацию, которая допускает такие варварства!)”»[267]
Донецкие ополченцы сами обстреливают Донбасс. Масштабы резни христиан, устроенной ИГИЛом в Мосуле, сильно преувеличены. Русские войска в августе 2008 года напали на беззащитную Грузию. Сирийская армия уничтожает мирных повстанцев, чтобы удержать любой ценой у власти Асада. Большинство граждан СССР были рады приходу гитлеровских войск в 1941 году. Болгарская резня — дело рук болгарских повстанцев. Не правда ли, как же это все похоже? Идеологические схемы, придуманные Западом много столетий назад, ничуть не изменились. Не изменилась и отечественная либеральная публика. Как в 2014 году она больше переживала из-за курса рубля и потери санкционной продукции, как в 2015-м она переживала, что из-за операции в Сирии мы теперь окончательно поссоримся с Западом, так и в 1876-м отечественные либералы боялись, что Российская империя на резню отреагирует жестко.
«В последнее время многие говорили о том, что в интеллигентных слоях наших, после летних восторгов, явилось охлаждение, неверие, цинизм и даже озлобление…
Тут стучат про вред войны в отношении экономическом, пугают крахами банков, падением курсов, застоем торговли, даже нашим военным бессилием не только перед Европой, но и перед турками, забывая, что турецкий башибузук, мучитель безоружных и беззащитных, отрезыватель мертвых голов, по русской пословице — “молодец против овец, а против молодца и сам овца”, что наверное и окажется…
Дело прямо понимается ими как бы за мимолетный какой-то капризик, который можно прекратить когда угодно: “Порезвились, дескать, и довольно, а теперь бы и опять за дела” — биржевые, разумеется».
Еще не дожидаясь никаких решений правительства, на Балканы засобирались русские добровольцы. Ехали в Сербию, под командование русского генерала. Герой Туркестана Михаил Черняев прибыл в Белград в июне 1876 года. Присутствие русских добровольцев сыграло огромную роль, не с точки зрения военной науки, но их присутствие давало жителям Балкан колоссальную моральную поддержку. 20 июня 1876 года Сербия и Черногория, поддерживая восстание в Боснии и Герцеговине, объявили Турции войну. В Сербию приехали около 7000 русских добровольцев.
«Русские офицеры едут в Сербию и слагают там свои головы. Они умирают в сражениях десятками и выполняют свое дело геройски. Они славят русское имя в Европе и кровью своею единят нас с братьями. Нет, это не авантюристы: они начинают новую эпоху сознательно. Это пионеры русской политической идеи, русских желаний и русской воли, заявленных ими перед Европою»[268].
Эти «пионеры русской воли» ехали за тысячи километров, ехали воевать с турками в чужую страну. Не за деньги. Не за награды. Не за должности. Ехали потому, что не могли поступить иначе. Потому что не могли спокойно слышать, что где-то озверевшие нелюди сажают детей на кол.
Ехали со всей России. Ветераны Крымской и Кавказской войн, Туркестанских походов. Немолодые отставные офицеры. Ехали и мещане, и студенты. Это был тот же порыв, что у тех, кто весной и летом, бросив все, уезжал на Донбасс, потому что после Дома профсоюзов и Славянска не мог стоять в стороне. И в конце 1876 года Достоевский много писал про добровольцев и Восточный вопрос. Позволю себе привести обширную цитату, потому что она невероятно актуальна и сегодня, и возникает ощущение, что написано это не в конце 19 века, а буквально вчера:
«…Главная сущность всего дела, по народному пониманию, заключается несомненно и всецело лишь в судьбах восточного христианства, то есть православия. Народ наш не знает ни сербов, ни болгар; он помогает, и грошами своими и добровольцами, не славянам и не для славизма, а прослышав лишь о том, что страдают православные христиане, братья наши, за веру Христову от турок, от “безбожных агарян”; вот почему, и единственно поэтому, обнаружилось все движение народное этого года. В судьбах настоящих и в судьбах будущих православного христианства — в том заключена вся идея народа русского, в том его служение Христу и жажда подвига за Христа. Жажда эта истинная, великая и непереставаемая в народе нашем с древнейших времен, непрестанная, может быть, никогда, — и это чрезвычайно важный факт в характеристике народа нашего и государства нашего.
В этом отношении Европа, не совсем понимая наши национальные идеалы, то есть меряя их на свой аршин и приписывая нам лишь жажду захвата, насилия, покорения земель, в то же время очень хорошо понимает насущный смысл дела.
Не в том для нее вовсе дело, что мы теперь не захватим земель и обещаемся ничего не завоевывать: для нее гораздо важнее то, что мы, все еще по-прежнему и по-всегдашнему, неуклонны в своем намерении помогать славянам и никогда от этой помощи не намерены отказаться».
