Макгрегор считал, что русская атака на Индию будет совершена с пяти направлений. Русские пройдут через Герат, через Центральный Афганистан, провинцию Бамиан к границе, через Кабул к Хайберскому ущелью, и две колонны пойдут с севера через Читрал и Гилгит. Генерал предположил, что русским будет достаточно собрать группировку в 95 000 человек, а индийская армия не сможет противостоять русским. И дело не в количестве, а в качестве боевой подготовки. Поэтому Макгрегор писал, что штат индийской армии следует увеличить, что английским войскам надо срочно занять Герат и поставить гарнизон в Кандагаре. Еще он обратил внимание на то, что русские строят сеть железных дорог в Средней Азии, и делают это быстро и качественно.
Генерал писал, что договориться с русскими не получится никогда и единственный способ спасти ситуацию — это давить на Петербург через Германию, Австрию и Турцию. «Я торжественно заявляю о моем убеждении, — писал он, — что реальное урегулирование англо-российского вопроса невозможно до тех пор, пока Россию не вытеснят с Кавказа и из Туркестана». Книга была напечатана по личной инициативе генерала, и он разослал ее влиятельным политикам в Лондоне и Калькутте. Реакция получилась не совсем та, на которую рассчитывал Макгрегор. Премьер Гладстон был рассержен, он счел, что генерал превысил полномочия, правительство распорядилось приостановить рассылку книги, отосланные экземпляры изъяли. Но уже скоро одна из копий книги попала в руки русской разведки, которая, стоит признать, умела работать. Книгу внимательно изучили, а в 1891 году и вовсе издали в Петербурге на русском языке.
Но, конечно, прежде всего с ней ознакомились русские военные аналитики и востоковеды. В числе ее первых читателей были генералы Терентьев и Соболев. И вообще, русская военная разведка в эти годы вовсе не бездействовала. А то может сложиться впечатление, что вот, дескать, у англичан и пандиты были, и секретные службы, и аналитика, и великие разведчики, а у Российской империи ничего. В действительности в России была и своя аналитика, часто ей занималось Императорское Русское географическое общество. Были и разведчики, не хуже, а даже лучше английских.
Имя одного из них мы знаем с детства, его потрет мы видели в школьном учебнике географии. Звали его Николай Михайлович Пржевальский. Выпускник Академии Генерального штаба, он считается одним из родоначальников современной оперативной разведки. Как минимум в России. Потому что англичане тоже работали по схожей схеме. Считается, что Пржевальский предложил Генштабу вести самостоятельную разведку, то есть самому выезжать в экспедицию, собирать информацию под видом научных изысканий. До этого просто собирали информацию, военно-научные экспедиции проводились редко. Скорее они были научно-дипломатические, как, скажем, поездка Игнатьева в Хиву и Бухару. Того, что начал делать Николай Михайлович, не делал никто раньше.
Николай Михайлович Пржевальский
В 1867–1869 годах он совершает экспедицию по Дальнему Востоку. Он едет на вновь присоединенные по Пекинскому договору территории и наносит на карту области вдоль рек Амур и Уссури. Причем едет он туда в разгар так называемой «Манзовской войны». Манзами называли местных китайцев, которые жили на территории теперь уже Российской империи, но сохраняли китайское подданство. Активная русская колонизация многим не нравилась, не нравилось и то, что новая администрация вводила новые правила на территориях, и в ответ банды китайцев грабили месторождения золота, местные племена нападали на русских колонистов. Капитан Пржевальский участвовал в боях, причем удачно, и после этого его назначили старшим адъютантом штаба Приамурского военного округа, то есть начальником одного из отделов штаба. А дальше его снова вызвали в столицу и поставили задачу готовить экспедицию в Центральную Азию. Она продолжалась три года — с 1870 по 1873-й. И важно понимать, как готовили экспедиции. Подбором личного состава занимался Пржевальский, а окончательно согласовывал его военный министр Милютин. Организатором считалось Географическое общество, но вот оплачивал экспедиции Военно-ученый комитет Генерального штаба, часть функций этого комитета выполняет сегодня Главное разведывательное управление ГШ.
И по возвращении из экспедиции Пржевальский написал два отчета. Один — для Русского географического общества, другой — в Генеральный штаб. Итак, первая трехлетняя экспедиция Пржевальского прошла на территории Монголии и Центральной Азии. С 1870 по 1873 год русские путешественники изучали эти территории, в то время как совсем рядом с ними, в Синьцзяне, не утихало восстание, начавшееся в 1864 году. И в этом смысле разведывательная работа Пржевальского была крайне важна для империи, потому что надо было понимать, насколько стабильна ситуация внутри Китая и на его окраинах.
Вторая центральноазиатская экспедиция Пржевальского, так называемая Лобнорская, от озера Лобнор, прошла с 1876 по 1877 год в еще более сложных условиях. Озеро расположено в Синьцзяне, точнее, на Кашгарской равнине. То есть экспедиция ехала туда, где шла война, где разъезжали такие же английские «исследовательские» отряды, где в армии Якуб-бека были британские советники, а сама армия была вооружена английским оружием. Но при этом шла война уйгур с китайцами. Пржевальский даже встречался с Якуб-беком, и тот, видимо, понимал, что перед ним не просто путешественник.
Третья центральноазиатская, или первая Тибетская, экспедиция Пржевальского проходила в самый разгар кризиса в регионе, с 1879 по 1881 год. Русские войска на Амударье, Столетов в Кабуле, война в Афганистане. И в регионе, конечно, разведчиков, как русских, так и английских, было полно. В Лхасу, столицу Тибета, Пржевальский, впрочем, не попал, хотя и стремился туда. Его просто не пустило местное правительство, но он все же собрал огромное количество не только военной, но и научной информации. Именно после этой экспедиции он сообщил первые сведения о новом виде лошадей, ранее неизвестном науке, позднее их назвали лошадьми Пржевальского.
Четвертая центральноазиатская, или вторая Тибетская, экспедиция продолжалась три года, с 1883 по 1886-й, отряд выехал из Кяхты, прошел на Тибетское плоскогорье, исследовал истоки Желтой реки, а вернулась экспедиция в город Каракол.
По пути в новую экспедицию Николай Михайлович заболел, точнее, он уже отправился в путь, испытывая недомогание. Это был брюшной тиф, и 20 октября 1888 года Пржевальский скоропостижно скончался. Его похоронили, согласно завещанию, на берегу озера Иссык-Куль. Сейчас там расположен музей путешественника, стоит памятник, и до распада СССР город Каракол назывался Пржевальском. Проникновенное эссе на смерть великого путешественника написал Антон Павлович Чехов:
«Н. М. Пржевальский, умирая, просил, чтобы его похоронили на берегу озера Иссык-Куль. Умирающему Бог дал силы совершить еще один подвиг — подавить в себе чувство тоски по родной земле и отдать свою могилу пустыне. Такие люди, как покойный, во все века и во всех обществах, помимо ученых и государственных заслуг, имели еще громадное воспитательное значение. Один Пржевальский или один Стэнли стоят десятка учебных заведений и сотни хороших книг.
Такие люди, как Пржевальский, дороги особенно тем, что смысл их жизни, подвиги, цели и нравственная физиономия доступны пониманию даже ребенка. Всегда так было, что чем ближе человек стоит к истине, тем он проще и понятнее. Понятно, чего ради Пржевальский лучшие годы своей жизни провел в Центральной Азии, понятен смысл тех опасностей и лишений, каким он подвергал себя, понятны весь ужас его смерти вдали от родины и его предсмертное желание — продолжать свое дело после смерти, оживлять своею могилою пустыню… Читая его биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут смысл? Но всякий скажет: он прав»[301].
Экспедиции Пржевальского можно назвать глубоким рейдом разведотряда на территорию вероятного противника. Во всяком случае, многое похоже. Сначала все четко планировали, определяли задачи, прорабатывали маршрут, определяли необходимые для решения задачи силы и средства. Придумывали, как в случае необходимости можно будет связаться со своими. В экспедиции Пржевальского уходили только добровольцы. И это понятно — два или три года им предстояло провести в неизведанных местах. Общая протяженность маршрутов всех путешествий разведчика и географа составляет 31 500 километров.
Состав отряда был, как правило, такой: три — пять офицеров, столько же солдат, до десяти казаков, переводчик. Проводники нанимались из местных жителей в случае необходимости. На каждого путешественника выделялось по винтовке и по два револьвера. Пржевальский лично смотрел до выхода, как складываются отношения среди коллектива. Если было необходимо, менял состав. Временами от основных сил отряда высылали дозоры на расстояние до 100 км, а иногда экспедицию разделяли на два отряда, каждый из которых выполнял свою задачу. Обычно впереди основного отряда шел небольшой дозор. И сейчас разведчики или спецназ работают по такой же схеме.
