Во исполнение распоряжения В. И. Ленина Моссовет в ночь с б на 7 июля организовал «чрезвычайную пятерку» для мобилизации сил против мятежников. Во всех районах стали спешно формироваться коммунистические отряды. В течение нескольких часов в Благуше-Лефортовском районе был создан отряд в 174 человека, в Замоскворецком районе — в 200 человек, в Сокольническом — в 90 человек. Коммунисты Рогожского района взяли под свою охрану Краснохолмский мост и пороховые погреба. Комитет партии левых эсеров этого района был разоружен и арестован. Разоружение левых эсеров проводилось повсеместно.
Левоэсеровские мятежники, закрепившись близ Чистых Прудов, в центре Москвы, начали вечером б июля протягивать свои щупальца в другие районы. Они перехватывали машины с ответственными работниками, задерживали на улицах коммунистов и отводили их в свой штаб в качестве «заложников». В руках мятежников находилось и здание ВЧК на Лубянке. Для того чтобы вывести их оттуда, Я. X. Петерс по предложению Я. М. Свердлова позвонил по телефону в ВЧК и предложил погрузить солдат из отряда Попова на два грузовика и отправить в Сокольники якобы для розыска зарытого оружия. Секретарь ВЧК Левитан, находившийся в секретариате Чрезвычайной комиссии, передал это распоряжение начальнику караула, а тот, полагая, что распоряжение исходит от Попова, быстро его исполнил. Оставшихся часовых без труда обезоружили подоспевшие чекисты. Так был ликвидирован опорный пункт мятежников в самом центре столицы
Ночью левые эсеры захватили Главный телеграф на Мясницкой улице, но вскоре были выбиты оттуда, успев, однако, разослать несколько провокационных телеграмм.
Подавление мятежа было сопряжено с известными трудностями. Большинство частей находилось в лагерях под Москвой, а некоторые из них были срочно отправлены на ликвидацию белогвардейского восстания в Ярославле. К тому же мятеж левых эсеров начался в канун большого религиозного праздника — Иванова дня, когда многие солдаты были отпущены по домам. Тем не менее уже к утру 7 июля удалось мобилизовать достаточно сил для решительного удара по мятежникам. ЦК Коммунистической партии направил в распоряжение советского командования значительное количество коммунистов Москвы и делегатов V съезда Советов. Они были назначены комиссарами вокзалов, полков, рот, казарм и, по свидетельству Н. И. Подвойского, «служили нашей связью как с районами, так и с действующими воинскими частями и были лучшей нашей разведкой»[98]. Для подавления мятежа была выделена часть латышских стрелков, охранявших Кремль.
К 4 часам утра советское командование располагало 720 штыками, 12 трехдюймовыми орудиями, 4 броневиками, командой конных разведчиков в 72 человека и пулеметной командой в 40 человек. Эти силы были объединены в две группы, первая из которых сосредоточилась в районе храма Христа Спасителя[99] — Устинского моста, а вторая — у Страстного монастыря[100].
Часов в 10 утра советское командование открыло орудийный огонь по мятежникам. Первые же снаряды попали в штаб левых эсеров. Главари преступной авантюры в панике заметались по двору, а потом, переодевшись в штатское платье, стали разбегаться.
— Куда же вы бежите? Трусы! — кричали им из окон задержанные коммунисты.
Вслед за главарями поспешили покинуть свои места и остальные солдаты мятежного отряда.
Караул, приставленный к Дзержинскому, Лацису, Смидовичу и другим большевикам, видя, что происходит кругом, разрядил свои винтовки и освободил арестованных. Солдаты, оставшиеся верными Советской власти, организовали охрану председателю ВЧК и его товарищам и двинулись навстречу наступающим красноармейцам.
К середине дня 7 июля помещения, занимаемые отрядом Попова, опустели. Получив донесения о ликвидации гнезда бунтовщиков, В. И. Ленин направил в Московский Совет для передачи всем волостным, деревенским и уездным Совдепам Московской губернии телефонограмму: «Разбитые банды восставших против Советской власти левых эсеров разбегаются по окрестностям Убегают вожди всей этой авантюры. Принять все меры к поимке и задержанию дерзнувших восстать против Советской власти. Задерживать все автомобили. Везде опустить шлагбаумы на шоссе. Возле них сосредоточить вооруженные отряды местных рабочих и крестьян. Есть сведения, что один броневик, который был у восставших, бежал за город. Принять все меры к задержанию этого броневика»[101]. Аналогичное приказание В. И. Ленина было передано по телефону в 1 час 30 минут 7 июля Советам Басманного, Лефортовского и Сокольнического районов, куда устремились мятежники[102].
К исходу дня основная группа мятежников была окружена в имении Третьякова (в 19 верстах от Москвы) и ликвидирована. В 4 часа правительственное сообщение уведомило население Москвы о том, что «контрреволюционное восстание в Москве ликвидировано»[103].
Возвратившись в ВЧК, Ф. Э. Дзержинский принял энергичные меры к задержанию членов ЦК партии левых эсеров и других главарей мятежа. Вскоре в ВЧК стали приводить первых задержанных. На одном из вокзалов был арестован Александрович. Он уже успел побриться и переодеться, но все же был опознан чекистами. В тот же день Александрович и 12 других активных участников восстания из отряда Попова были расстреляны по приговору ВЧК. Сам Попов скрылся.
Так закончилась авантюра левых эсеров, которую Дзержинский метко назвал «петушиным восстанием».
В июльские дни левые эсеры окончательно разоблачили себя как ярые враги Советской власти, лишенные всякой поддержки трудящихся.
«А рабочие и крестьянские массы, — указывал В. И. Ленин, — еще сильнее, еще ближе сроднились в эти дни с партией коммунистов-большевиков, истинной выразительницей воли народных масс»[104].
4. Борьба с антисоветскими заговорами на Восточном фронте и на юго-востоке страны
К лету 1918 г. стала совершенно очевидной грозная опасность, надвигавшаяся на Советскую республику с востока. Чехословацкие мятежники захватили ряд важных пунктов в Сибири и на Урале. В Среднем Поволжье группа Чечека заняла Самару, Сызрань. 6 июля в результате предательства эсеровского агента бывшего офицера Махина, назначенного Троцким начальником штаба уфимских красных войск, пала Уфа.
Силы красных армий Восточного фронта были еще слабы и разрознены. Обстановка на фронте обострялась предательским поведением командующего Восточным фронтом левого эсера Муравьева.
М. А. Муравьев, полковник царской армии, примкнул к революции из карьеристских побуждений. Будучи командующим одной из советских армий на Украине, Муравьев «прославился» своими зверствами над мирным населением. Несмотря на эти позорящие советского командира факты, Троцкий назначил Муравьева командующим Кавказской армией. Председатель Бакинского Совнаркома С. Шаумян категорически протестовал против этой затеи, и Троцкий вынужден был отменить свой приказ. Однако Муравьев уже отправил свой штаб в Царицын и сам собирался выехать туда же в конце апреля 1918 г., но был арестован ВЧК и предан суду Ревтрибунала. В письме следственной комиссии Революционного Трибунала Ф. Э. Дзержинский писал 5 мая 1918 г.:
«О Муравьеве комиссия наша неоднократно получала сведения как о вредном для Советской власти командующем. Обвинения сводились к тому, что худший враг наш не мог бы нам столько вреда принести, сколько он принес своими кошмарными расправами, расстрелами, самодурством, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это он проделывал от имени нашей Советской власти, восстанавливая против нас все население. Грабежи и насилия — это была его сознательная военная тактика, которая, давая нам мимолетный успех, несла в результате поражение и позор…» [105]
Позже, взятый под защиту Троцким, Муравьев не только был оправдан, но и назначен 18 июня на ответственный пост командующего Восточным фронтом. Это назначение полностью соответствовало замыслам как заговорщиков из «Союза защиты родины и свободы», так и левых эсеров. По поручению ЦК партии левых эсеров Муравьев должен был подготовить мятеж на фронте и повернуть войска против Советского правительства.
Получив известие о восстании левых эсеров в Москве, Муравьев покинул Казань, где находился штаб фронта, и 10 июля прибыл в Симбирск. В тот же день он поднял мятеж и разослал во все концы страны телеграммы о прекращении борьбы с чехословаками и возобновлении войны с Германией.
Симбирские большевики, возглавляемые В. В. Куйбышевым и И. М. Варейкисом, не растерялись в этот критический момент. Благодаря их энергичной деятельности муравьевская авантюра была быстро ликвидирована.
Все же мятеж Муравьева внес известное замешательство в части Красной Армии, сражавшиеся на Восточном фронте, и тем самым облегчил чехословакам захват Симбирска и Казани. Впоследствии Ленин отмечал, что «измена левого эсера Муравьева… на Восточном фронте стоила жизни десяткам тысяч рабочих и крестьян в войне с белогвардейцами…»[106]
