Эффективные акции батальона заставляют «душманов» создавать специальные отряды для противодействия. Хорошее финансирование банд позволяет привлекать в их ряды подготовленных бойцов из проверенных местных боевиков и закаленных наемников.
Формирование численностью в сто пятьдесят воинов, оснащенных дополнительным вооружением, получающих высокое денежное содержание, должно приносить результат. Но мы им шанса прославиться не даем. Кандагарский батальон спецназа ГРУ, выполняя свою работу, наносит противнику жесткий ответный удар. «Духи», неся значительные потери, не выдерживают открытого противостояния, поэтому их особые отряды периодически расформировываются.
Результат боевых действий спецназовцев, разбитый автомобиль мятежников, перевозивший боеприпасы Разведчики третей роты с пленными боевиками За два года войны разведчики прекрасно знают, на какой конкретно дороге сейчас нужно работать. Это зависит от многих факторов, известных только нам. Оперативная обстановка апреля влияет на то, где предстоит высадиться командиру 3-й роты 173-го отряда капитану Кравченко. Сегодня спецназовец в очередной раз выходит на охоту за «караваном». Я под его началом высаживаюсь третий раз. Две предыдущих операции были результативными. Выпускник Киевского командного училища, Андрей пришел в наш отряд из батальона ВДВ. Профессионализм этого опытного, волевого офицера и дерзкого разведчика виден каждому бойцу команды и придает нам дополнительную уверенность в своих силах.
Мне, разведчику-минеру, входящему в состав разведгруппы, место хорошо знакомо — это для меня пятый по счету выход в этот район. Скалы южного обрывистого склона хребта Мярьгиньгау-Маджигар вновь предстоят перед моим взором. Мысль о том, что в очередной раз три ночи придется провести в изматывающем марше, напрягает. Отлично помню свой завершающий переход двадцать пять дней назад по этой вершине. После результативной засады был госпитализирован и в первый же после выздоровления боевой выход высажен именно здесь.
Командиры разведгрупп 173-го ооСпН: старший лейтенант Паршин, старший лейтенант Тутов, старший лейтенант Кривенко, капитан Кравченко, лето 1985 г.Стремительно темнеет. Затаившись в сухом русле, разведгруппа ведет круговое наблюдение. Скоро начнем движение. Головной дозор уточняет маршрут у командира. По мандеху между спецназовцев пробираюсь к капитану и обращаюсь к нему. Интересуясь конечной точкой нашего марша, быстро пересказываю предыдущий поход и те трудности, с которыми мы столкнулись. Кравченко внимательно слушает.
— Сколько раз, говоришь, здесь был?
— Это пятый.
— Дорогу знаешь?
Я неуверенно пожимаю плечами.
— Давай в головной дозор, — рискует офицер и, поворачиваясь к сержанту, ставит ему новую задачу, меняет маршрут выхода к месту проведения засады.
Умение быстро принять правильное решение — большой дар. Капитан обладает им, поэтому он удачлив и поэтому он спецназовец.
Сегодня в подгруппе минирования со мной еще двое подрывников. Мы оснащены миной осколочной направленной МОН-90. 12-килограммовый заряд имеет направленный угол разлета осколков в шестьдесят градусов, в этом секторе на удалении шестьдесят метров зона сплошного поражения. Мина настолько мощна, что разлет одиночных обломков в тыльной части достигает двухсот метров. Дорога проходит по степи, укрыться в зоне установки негде, риск не оправдан. Поэтому способом передачи управляющей команды на подрыв нами выбран радиосигнал — со склона горы он за доли секунды придет на исполнительный прибор радиолинии, смонтированный на заряде. Также на пути вероятного отхода противника с места засады мы планируем установить небольшое минное поле из четырех заградительных ОЗМ-72. Электронные взрыватели к ним имеют двадцатиметровые обрывные датчики цели, — стоит порвать эту тонкую медную проволоку, произойдет подрыв.
Сейчас мне выпало идти в головном дозоре. Волнуюсь. Нас четверо, группа далеко позади. Хотя мне, разведчику-минеру, неоднократно приходилось работать в отрыве от основных сил, действия в составе головного дозора — это новые тревожные ощущения. Как будто предчувствуя эту ситуацию, командир взвода минирования при наших сборах настоял на том, чтобы я взял ночной бинокль. Не скажу, что тогда я с радостью воспринял указание. Прибор — это лишних два килограмма. Но приказ есть приказ, я просто выполнил его. Сейчас же вспоминаю лейтенанта добрым словом. БН-2 «Реалия» — отличный помощник в ночном боевом выходе. Резиновый налобник маскирует свечение экрана. Дальность видения в устройство зависит от степени освещенности и контраста между объектом и фоном.
При каждой короткой остановке мы осматриваемся. Мое внимание сосредоточено на гребне вершины протяженного хребта, вдоль которого на удалении в пятьсот метров мы совершаем переход. Кравченко тоновым сигналом приказывает остановиться. Продолжаем наблюдение. Бесшумно подходит ядро разведгруппы. Капитан задает взять левее, отойти от горы в степь, — не хочет поменяться с «духами» ролями. Двинулись дальше.
Работа дозора очень важна — высока ответственность за жизни товарищей. Боевая тройка идет впереди и должна рассчитывать только на себя. Хороший наводчик — находка для командира группы. Он должен обладать крепкими нервами, иметь хорошо развитые чувства, уметь предвидеть. Бойцы, не имеющие способностей к этому специфическому занятию, здесь долго не задерживаются. Командиры головных дозоров — отдельная «каста», глубокоуважаемая всеми разведчиками нашего отрада.
Теперь, когда хребет находится на приличном от нас расстоянии, опасаться засады сверху нет причин. Продвижение идет быстро. Еще только полночь, а впереди видна северная оконечность горы. Сейчас нужно быть предельно внимательным, повернули к ней. Движемся очень аккуратно. Почва спрессована, следов практически не оставляем. Останавливаясь и постоянно осматриваясь в «ночники», подходим к подножию. Я остаюсь с ядром разведгруппы, мне предстоит установить заряды, а дозор начинает подъем в гору. Через полчаса из рации командира слышен условный тоновый сигнал от них — все чисто. Ускоренным шагом мы огибаем скалу. В этом месте дорога вплотную подошла к ней. Десять минут, и мы на месте. Кажется, что мне знаком каждый камень, — странное ощущение. Но расслабляться нельзя, нужно собраться и четко сделать свою работу — вперед.
Капитан и снайпер остались с нами у обочины, разведчики начали подъем, располагаются по склону. Большинству знакомо это место, некоторые садятся в ранее устроенные ими же стрелковые укрытия, не забывая предварительно осмотреть их на предмет минирования. У меня мелькает мысль: «Почему местные не оставляют в них «сюрпризов»? Это был бы очень эффективный способ борьбы с нами. Ну и слава богу, что это не приходит им в голову».
Все, стоп! Все мысли об установке. Коротко совещаемся с напарником, как будем располагать заряды. Чтобы увеличить зону поражения, справа и слева от МОН-90 решаю установить две ОЗМ. Обрывные датчики от них закрепим, обмотав ножки мины направленной. При подрыве мины проволока порвется, сработают еще два заряда. Получается стометровый простреливаемый участок.
Приступили. Николай Шапошник, перейдя через дорогу и отойдя на пятьдесят метров, устанавливает оставшиеся два заряда. Я и Саня Будников занимаемся ловушкой для транспорта. Дело привычное. Раздвигаем металлические ножки — большая, тяжелая мина вцепилась в спрессованный грунт. Ложусь за ней, кистями рук держу за корпус, сдвигая заряд на шарнире от себя к себе вправо-влево, прицеливаю вдоль дороги. Кравченко спрашивает, все ли в порядке. Получив утвердительный ответ, торопит. Теперь время двух ОЗМ. Расходимся на двадцать метров в разные стороны вдоль обочины, сноровисто откапываем лунки, опускаем заряды, взрыватель, обрывной датчик. Очень медленно возвращаюсь назад, аккуратно разматываю тонкую, как волос, хрупкую медную проволоку. Одно мое неосторожное движение может подвести всех. Ожидая Сашу, обрывной линией обматываю ножки и корпус мины. Вот и напарник. Он передает мне в руки свой моток, отходит на пять метров назад к капитану и, прикрывая меня, изготавливается к стрельбе. Вслушиваясь в звуки ночи, пытается предугадать появление противника. Я подключаю прибор радиолинии, ввинчиваю детонатор. Корпус прибора деликатно обматываю остатком проволоки, — пусть попробуют снять. Вернулся Николай, отойдя за меня на несколько метров, опустился на колени и в ночной бинокль рассматривает подступы к нам — теперь и он будет наблюдать.
