Александр Шипунов - Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника

Маскировка. Место установки я выбрал за кустом верблюжьей колючки, на заряд накидываю кусок маскировочной сети. Ее края прижимаю небольшими камнями к земле. Сверху на ткань кидаю горсть пыли с мелким отсевом. Секунду подумав, горсть пыли и на куст. Все, отхожу. Поравнявшись с командиром, докладываю о готовности.

— Сядешь со мной, — слышу его приказ.

Поднимаясь в гору, поторапливаемся. Капитан местом своего командного пункта выбрал площадку за большой скальной плитой, на полтора метра вертикально вверх выпирающей из склона. По достоинству оцениваю воинское искусство офицера. Пожалуй, это одна из лучших позиций, а ведь час назад разведгруппа уже расселась, не заняв ее. Андрей — бывалый! Есть чему у него поучиться!

Занимаю место рядом с ним. Первым делом стараюсь как можно точнее определить, где находится место установки мин. Это необходимо знать для правильного определения сектора поражения. Подрывом мне придется начинать бой. Хочу, чтобы первый «аккорд» звучал. Чтобы получилось так, как я задумал, необходим точный расчет. Затем готовлю станцию: вставляю штекер блока кодировки в разъем на командно-передающем приборе, фиксирую его накидной гайкой. Исходящий из этого устройства сигнал шифруется и радиостанцией отправляется в эфир, только его прочтет исполнительный прибор на мине.

Еще раз оцениваю грамотность выбранной позиции Кравченко. Скальный выступ выдается вперед из всего склона — маленькая природная крепость четыре на два метра в основании. За нашими спинами обратный скат — покатый, вероятность рикошета от него невелика. При этом из укрытия отличный обзор. Видны все скальные стрелковые сооружения бойцов группы. Значит, и они видят, где командир. Отличная позиция!

Готовлю себе место для наблюдения. Автомат прислоняю к скале под правую руку, радиостанцию кладу на бруствер перед собой, направив антенну на место установки мин. Металлический брусок командно-передающего прибора — себе на колени. Теперь залитая резиной пусковая кнопка на нем мое оружие. На плечи накидываю тонкое шерстяное одеяло. В январе разведгруппа отряда забила транспорт. Помимо вооружения «Симург» перевозил сотню верблюжьих одеял. Так, не помышляя, «духи» спонсировали батальон. В апреле уже достаточно тепло, но погода в высокогорье коварна. Провинция Кандагар расположена на тысячу метров выше уровня моря. Контраст между дневной жарой и ночной температурой очень сильный. До рассвета пара часов. В полдень будет под тридцать, а пока… Смотрю на капитана, он опрометчиво не взял с собой теплых вещей. Заметно, что мерзнет: поднял воротник у куртки, даже опустил вниз и застегнул под подбородком уши кепки-«песочки». Не могу на это смотреть. «Товарищ капитан, холодно, укрывайтесь». — Я откидываю край одеяла. Офицер, поколебавшись секунду, садится рядом. Согревшись, начинает тихий разговор. Я спрашиваю его, знает ли он подробности гибели Саши Аверьянова, бывшего снайпера его роты. Объясняю, что он был моим другом. Не расслышав фамилии, Андрей начинает рассказывать о рядовом Арсенове. Вспоминает налет на Васатичигнай: «Понимаешь, он мне жизнь спас. «Дух» весь магазин в него всадил, на меня патронов не осталось. Считаю, что я ему обязан…»

…Светает. В восемь утра под солнцем уже жарко настолько, что я ищу убежище в тени от скал. Капитан разрешает передохнуть, ведь впереди следующая ночь. Пару раз просыпаюсь, чтобы поесть. Офицер отдыхает. Осматриваюсь, в двух километрах виден кишлак Манджикалай. Он состоит из десятка небольших глинобитных домов с плоскими крышами, окружен стенами. Грунтовая дорога идет прямо через деревню. Вокруг поселка голая степь. Я смотрю в бинокль на деревню, различаю большой навес с кровлей из веток, пристроенный к крайнему дому. Признаков жизни никаких. Снова растянувшись на «Дожде», проваливаюсь в сон.

Четыре часа после полудня. Просыпаюсь, почувствовав начавшуюся активность. Первое, что вижу, — Кравченко сидит на коленях и сквозь разлом в камнях неотрывно смотрит в бинокль.

— «Духи»! Аккуратно, не высовывайся, — заметив, что я проснулся, коротко бросает капитан. Тут же поясняет: — Группа проводки.

Слышу шепот.

— Еще двое из деревни вышли! — передают информацию командиру разведчики, находящиеся справа и выше от нас.

Всего бандитов шестеро. Четверо быстрым шагом идут по дороге, двое — позади них, на удалении в триста метров. Боевики одеты в темную одежду, на головах чалмы. Вооружены. Я пытаюсь определить, как далеко они находятся от места установки мин.

— Все, полезли в гору, — резюмирует Андрей.

«Душманы», срезая путь, сошли с накатанного проселка и по степи направились прямо к нашей скале. С большинства скальных стрелковых сооружений разведгруппы, растянувшихся по подковообразному склону вдоль дороги, они уже не видны. Их закрывает наш выступ.

Кравченко по рации связывается с вершиной:

— Дальние — твои. Начнешь с них, потом огонь по тем, кого не положим, — ставит задачу командиру отделения АТС.

— Товарищ капитан, давайте подпустим вплотную к склону и гранатами забросаем, — негромко предлагает один из спецназовцев соседней с нами боевой тройки.

— Нет. Если сразу не уничтожим, то броском, сблизившись с основанием, смогут укрыться в его камнях и вдоль него отойдут. Мы же сверху из стрелкового оружия их не достанем, не будет видно. Надо бить, пока на виду. Приготовиться! — Я прижал цевье автомата к вертикальному плоскому сколу каменной плиты и прицелился. — Давай!

Одновременно с командиром начинаю часто бить одиночными. Нас поддерживает боевая тройка: пулеметчик и снайпер. Пара мятежников исчезла сразу, упали на бок. Еще одна бросилась бежать вдоль хребта, — весь огонь на них. Сверху через наши головы ударил АТС. Разрывы его первой короткой очереди поглотили дальних боевиков, устремившихся назад в кишлак. Двое уцелевших «наших» кинулись врассыпную. Первый упал за камни, второй — перемахнул через холм, кинулся на землю и пополз.

— Еще раз по всем пройдись! — Кравченко кричит гранатометчикам. — Радисты! Связь! Группа ведет бой! — И уже мне: — Давай вниз, на досмотр.

Нас четверо. Быстро спускаемся к подножию, склон крутой. Резво перебирая ногами, змейкой сбегаем вниз. В некоторых местах просто съезжаем по россыпи камней на пятой точке. Минута — и мы выскакиваем на равнину. Разделившись на двойки, преследуем уцелевших бандитов, — разбежались по флангам, охватываем их полукольцом, сближаемся с ними. Вот в канаве лежит первый. Это взрослый мужчина, одет в короткие широкие штаны, рубаху и жилетку. Его голова пробита пулей насквозь. Сам заряд застрял в тканях чалмы, она валяется рядом, в пыли, — скрученный в тюрбан материал изнутри весь забрызган розово-коричневым мозговым веществом. Нагрудника на нем нет. Длинная темно-коричневая рубаха в районе грудной клетки намокла и почернела от крови, все еще сочащейся из многочисленных пулевых входных отверстий. В метре от него лежит «Калашников». Хватаю его, ставлю на предохранитель, продеваю ремень автомата через голову и забрасываю трофейный ствол за спину.

— Аккуратнее! — еще раз шепотом предупреждает капитан. Быстро крадемся за уцелевшим. Его путь от мечен большими кляксами крови на земле. — Он за этим взгорком! Я — справа, ты — здесь. Если рванет на тебя, не упусти.

Коротко кивнув, я опираюсь коленом о землю, приклад автомата в плечо. Предохранитель беззвучно опускаю на два щелчка вниз. Ствол на уровне глаз. Кравченко, пригнувшись, стремительно движется по распадку, огибая бугор, скрывается за ним. Тут же следует выстрел, второй, третий.

— Все в порядке! — слышен его крик.

Я продолжаю быть в готовности, ствол автомата опускаю к земле, палец лежит на спусковом крючке. С тревогой смотрю по сторонам. Скорее бы собрать трофеи и унести отсюда ноги! Прошло пять минут, сверху через холм ко мне быстрым шагом приближается капитан, через грудь у него перекинут ремень трофейного автомата.

— Уходим! Живой был, ждал нас, — на ходу делится со мной командир.

Быстро по распадку возвращаемся назад. Справа нас нагоняют наши товарищи. Они уже собрали у дальних побитых «духов» стволы. Поднимаемся наверх в окопы. Кравченко из ранца достает трофейные документы, фотографии, с интересом их рассматривает. Протягивает пачку мне. На цветных снимках бандиты с оружием в руках позируют на фоне построек в «зеленке». Странно, на войну с собой берут фото?