В это время в дивизию прибыл новый начальник штаба полковник Геннадий Иванович Кандалин. Благодаря ему все и началось.
В дивизии был уже свой военно-духовой оркестр, но молодым ребятам нужна была вокально-инструментальная группа. Так и появились в дивизии необходимая аппаратура и талантливые ребята, играющие на музыкальных инструментах. Их нашли в 177-м полку, в Джабаль-Уссарадже.
Скрепя сердце отдавали командиры своих музыкантов вместе с военным дирижером старшим лейтенантом Александром Малютиным. Он-то и стал в дальнейшем художественным руководителем концертной бригады. Уже через месяц в Баграме был создан коллектив из самодеятельных артистов, куда входили музыканты, певцы, чтецы, танцоры и даже фокусники и акробаты.
Начальник штаба Кандалин заботливо опекал свое детище. Находил время и каждого артиста прослушать, и репертуар отобрать, и выездные концерты курировать.
В концертной группе каждый имел дополнительную работу. Тамара Ромашевская, машинистка секретного отдела штаба, отвечала за хореографию и постановку номеров. Татьяна Полеваева, машинистка политотдела, помогала с пошивом костюмов и всегда подбадривала в трудную минуту. Нашлось много дел и для Альфии Кагармановой, которую выбрали солисткой. Кроме этого она писала сценарии к праздникам, ей даже приходилось монтировать документальные фильмы. Все свободное время ребята посвящали репетициям и выступлениям, порой забывая, что в сотнях метров от них идет война. Казалось, вот откроешь дверь клуба, выйдешь на улицу, а там дома, машины, люди, спешащие по своим делам, мирная жизнь.
Костюмы придумывали и шили сами. Старший сержант Дзюбенко из выданных начхозом тканей делал прекрасные выкройки, а девочки шили и украшали концертные платья. Работы было много, зато когда ребята и девчата выходили на сцену, то громкие и продолжительные аплодисменты были им наградой за труд и талант.
Слава о дивизионной художественной самодеятельности моментально разлетелась по всей 40-й армии. Все хотели видеть на своих часто импровизированных сценических площадках знаменитую концертную бригаду. И ребята отправлялись в воинские части. В расположенные недалеко от дивизии ездили на автобусе в сопровождении бэтээров, в отдаленные части летали на вертолетах.
Афганские песни поначалу категорически запрещали исполнять на официальных мероприятиях, но кто запретит петь их в палатке, в тесном кругу друзей, где-нибудь на посту? В Афганистане, как и на любой войне, песни не рождались просто так, они словно выплескивались, давая выход чувствам. В них и тоска по родине, и боль о погибшем друге, и дружба, «что в боях выручала не раз». Песни по-мужски скупые, порой, может быть, несовершенные, если подходить к ним с профессиональной меркой, но в них была искренность, правда военной жизни.
И песни там помогали жить, особенно в трудные отчаянные минуты. А еще помогали письма с родины. Письма в Афганистане – явление особенное. Возможно, когда-нибудь ученые объяснят научную силу и притягательность листа бумаги из родного края. Письма, как нити, сотканные людьми. Спустя годы эти письма будут бесценными свидетельствами подвига наших солдат на афганской земле.
Письма-песни:Здравствуй, дорогая, из Афганистана я пишу, как прежде, жив я и здоров.
Что в часы свободные ходим по дуканам, базарнее Кабула я не видел городов.
Я писать не стану о баграмской пыли, тряских бэтээрах, горных кишлаках.
Что во время рейдов в переделках были, и ложились пули рядом в двух шагах.
Лишь одно скажу тебе, ангел мой хранитель, что во всех походах ты была со мной.
Тысячью невидимыми связаны мы нитями, я тебе обязан тем, что я живой.
* * *
Баграмская концертная бригада побывала во всех воинских частях 40-й армии, куда добиралась на бэтээрах, автобусах или вертолетах, часто рискуя жизнью. В основном им везло, как зеницу ока охраняли бойцы своих любимых артистов. Но однажды все-таки душманы обстреляли вертолеты, когда они возвращались из Суруби. Там находился пост советской и афганской частей, которые охраняли водохранилище, и 13 мая 1982 года ребята провели там свой первый «юбилейный» концерт, пятый по счету.
Концерт проходил на бывшей даче Дауда, где был огромный концертный зал, великолепная сцена и гримерная, к окнам которой прилипли местные бача посмотреть на шурави-духтар. Дом был окружен великолепным садом, в это время там как раз цвели гранаты. Аля сорвала один цветок и приколола к волосам.
– Нельзя этого делать, – осуждающе посмотрел на нее местный житель, видимо ухаживающий за садом, – из этого цветка мог бы вырасти целый гранат.
Аля извинилась и виновато отошла от дерева. «Надо же, – подумала она, – идет война, уничтожаются не то что деревья – целые кишлаки, погибают люди, а этот афганец горюет по цветку. Чудеса, да и только». Этот эпизод простой мирной жизни Аля еще долго не могла забыть. После теплого приема в Суруби начальник гарнизонного клуба майор Урмеев (на концерте он исполнял классику – арии из опер) со смехом рассказал, что после концерта к ним подходили местные афганцы и предлагали большие деньги за артисток.
– И за сколько же нас хотели купить? – поинтересовалась Таня Полеваева.
– Не бойтесь, командир заломил им такую цену, что они сразу же отказались от своих намерений. Но будьте осторожны, они могут вас выкрасть.
– Пусть только попробуют, – заметил один из музыкантов ансамбля, высокий, широкоплечий Володя Андреев.
Посмеиваясь и шутя над незадачливыми покупателями, ребята погрузили аппаратуру в вертолет и полетели в свою дивизию. Уже на высоте Аля посмотрела в иллюминатор и увидела летящие трассеры.
– Как красиво, – сказала она вслух, – посмотрите, настоящий салют.
– Этот салют может стать последним, – хмуро заметил кто-то из ребят.
И в ту же секунду первый вертолет начал маневрировать, второй, в котором сидели артисты, не отставал от него. Вертолеты всегда летали парами: ведущий, который принимал решение и первый открывал огонь, и ведомый, который должен был держаться за ним.
С высоты это зрелище, когда пролетали трассеры, было одновременно красивым и жутким.
– Ну что, с первым боевым крещением вас, – такими словами встретил артистов начальник штаба Кандалин, когда узнал, что они попали под обстрел.
Всего за 1982 год в свободное от боевых задач время баграмские артисты дали более 50 концертов.
* * *
Одним из первых среди советских артистов, кто поехал с концертом в воюющий Афганистан, был Иосиф Кобзон, который побывал во многих воинских частях, в том числе в Баграме.
Концерт проходил прямо на улице, Дом офицеров не смог бы вместить всех желающих. Возле разведбата установили импровизированную сцену, поставили скамейки для зрителей. Сначала выступила певица Людмила Рюмина с задорными русскими народными песнями. Затем ведущий объявил номер известного фокусника-иллюзиониста Владимира Данилина. Он вышел на сцену во фраке, осмотрел публику, подошел к Альфие Кагармановой и вывел смущенную девушку на сцену.
– Как вас зовут? Аля? Вы будете мне ассистировать. Не бойтесь, у вас все получится.
Она завороженно смотрела за его трюками и действиями, выполняя его команды и не понимая, как это у него получается, ведь она стояла совсем рядом и все видела.
А потом выступал Иосиф Кобзон, его голос разносился далеко, казалось, его слышали даже горы. Он пел одну песню за другой, а Аля все ждала свой любимый «Ноктюрн» Бабаджаняна и Рождественского. И, словно услышав ее мысли, над тревожной афганской землей тихо зазвучала песня:
Пусть с тобой всё время будет свет моей любви,
зов моей любви,
боль моей любви!
Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи.
Счастливо живи всегда.
А между мною и тобой – века,
мгновенья и года,
сны и облака.
Я им к тебе сейчас лететь велю,
ведь я тебя ещё сильней люблю.
Летели слова, эхом отзываясь где-то далеко в горах, еще некоторое время стояла тишина, когда стихли последние звуки, а потом раздался взрыв аплодисментов. Многие прятали глаза, на которых предательски навернулись слезы.
* * *
Несмотря на то что в Афганистан все чаще стали приезжать известные артисты и ВИА из Союза, баграмских артистов принимали так же тепло и провожали их такими же аплодисментами. Почти ни один концерт не обходился без песни в исполнении Михаила Тихонова «Мы выходим на рассвете»:
Мы выходим на рассвете,
Над Баграмом дует ветер,
Раздувая наши флаги до небес.
Только пыль встает над нами,
С нами Бог, и с нами знамя,
И родной АКМС наперевес…
Зрители затихали, как только звучали первые аккорды песни «Кабул далекий», автором и первым исполнителем которой был Юрий Кирсанов, его кассета с песнями попала разведчикам, которые и передали ее группе «Танкист».
Кабул далекий и безжизненная степь,
Пейзажи эти надоели мне по горло.
Ты многих не дождешься сыновей,
Земля родная, плачешь ты от горя.
Они ушли неведомо куда.
Им родина дорогу указала,
Иди и выполняй святой приказ,
Чтоб родина спокойно засыпала.
Спокойно спите матери, отцы,
Невесты, жены, сердцу дорогие.
Храним мы свято честь родной страны,
Мы верные сыны твои, Россия.
И, повстречавшись на родной земле,
Уйдя в круговорот воспоминаний,
Помянем не вернувшихся парней
Единственной минутою молчанья.
В 1983 году на замену капитану Малютину пришел капитан Андрей Сухов. Репертуар расширился, увеличился состав. Весной 1983-го большинство ребят ушли на дембель. Проводили и ребят из «Танкиста» – Мишу Тихонова и Игоря Фушту, Алешу Белькова, Володю Андреева. Как грустно было расставаться с каждым из них, ведь столько было вместе пройдено, пережито за время репетиций и поездок по воинским частям.
