Автору удалось установить, что разведывательные отделения, работавшие за границей, испытывали острый недостаток в людях, знавших иностранные языки и сопредельные страны. Например, штаб ПриВО нуждался в китаеведах, корееведах, монголоведах и японоведах, штаб ИВО — в китаеведах, монголоведах и японоведах, штаб ОВО — в китаеведах и монголоведах{484}. Специалисты отбирались среди офицеров воинских частей.
Так, после ходатайства начальника военно-статистического отделения перед генерал-квартирмейстером штаба Приамурского военного округа капитана Шмидта, служившего в охранной страже КВЖД, назначили в резидентом в Благовещенск{485}.
Прапорщик Гожий, имевший специальное образование и опыт перевода документов с китайского языка, инициативно обратился с рапортом к начальнику военно-статистического отделения о зачислении в штат или прикомандировании к отделению{486}.
Начальником разведотделения штаба Омского военного округа было предложено перейти на службу в разведку прапорщику В.М. Куклину, закончившему полный 4-годичный курс Восточного института[9]. Однако обер-квартирмейстер штаба 2-го Сибирского корпуса подполковник Брянцев отказал и лишь после обращения генерал-квартирмейстера штаба округа специалиста-монголоведа откомандировали по новому месту службы. Затем его направили с разведзаданием в Монголию{487}.
Подобным образом был переведен в разведку секретарь Семипалатинского военного суда прапорщик Седельников, который затем работал в Западном Китае{488}.
Однако армейское командование не всегда шло навстречу руководителям тыловых разведорганов. В частности, начальник военных сообщений Сибирской армии отказал штабу ОВО в переводе специалиста-топографа поручика И.А. Молчанова, ввиду недостатка офицеров в подведомственных частях{489}.
Для решения кадровых проблем начальник разведки штаба Иркутского военного округа 25 октября 1919 года предложил окружному генерал-квартирмейстеру организовать двухклассную школу разведчиков. Младшего класса — с курсом предметов образовательного характера, старшего — с чтением предметов по военному шпионажу. Подготовку разведчиков специальных родов войск — артиллерии, инженерных и технических — планировалось проводить в учебных командах строевых частей по курсу 1912—1914 годов с учетом опыта Первой мировой войны. Расходы на подготовку оценивались так: содержание постоянного состава— 437 245 руб., переменного состава — 513 216 руб., содержание зданий —137 220 руб., оборудование школы — 84 000 руб., вещевое довольствие — 121 514 руб., приобретение учебных материалов — 100 000 руб. в год. Содержание конспиративной квартиры — 180 000 руб., плата за обучение постоянному составу — 72 000 руб., переменному составу — 198 000 руб., учебные пособия — 6000 руб. в месяц. По штату в школе должно было числиться 6 офицеров, 2 чиновника, 20 солдат строевых и 19 нестроевых{490}. По всей видимости, этот проект так и не удалось реализовать в условиях начавшегося поражения колчаковской армии.
Еще будучи помощником директора пресс-бюро отдела печати управления делами, Б.А. Деминов в докладе руководству высказал рекомендацию-пожелание, чтобы руководящий состав особого отдела комплектовался «из круга гражданских, но не профессионально военных лиц». Сложно сказать, чем руководствовался 25-летний молодой человек. Может быть, не последнюю роль сыграл его гражданский статус.
Б.А. Деминов родился в 1894 году в Туринске Тобольской губернии, в семье чиновника. После окончания Томской гимназии поступил в Тифлисское военное училище, но в июне 1916 года был комиссован «по свидетельству о болезни». Затем поступил на математическое отделение физико-математического факультета Московского университета и закончил его экстерном. Весной или летом 1918 года поступил на службу в Красную армию, в которой занимался агитационно-пропагандистской деятельностью, однако осенью перешел к белым. В декабре 1918 года он устроился на работу в Министерство труда. В конце февраля
1919 года принят на службу сотрудником пресс-бюро отдела печати управления делами, а с 12 марта — помощником директора пресс-бюро. 5 июня 1919 года приказом № 338 Б.А. Деминов был причислен к управлению делами с возложением на него заведования особым отделом{491}. Вот как характеризовал своего начальника Я.Д. Гусев: «Способный, настойчив, большой силы воли, дипломат. Политические убеждения — монархист, не ярко выраженный. Недостатки его — абсолютное незнание хозяйственной стороны дела и нет способностей администратора».
Позже Я.Д. Гусев, перейдя к красным, сообщил важную информацию о начальствующем и оперативном составе особого отдела председателю Сибирского революционного комитета и члену Реввоенсовета 5-й армии И.Н. Смирнову, благодаря которой в январе
1920 года чекисты арестовали Б.А. Деминова и других сотрудников. В конце мая бывший руководитель особого отдела проходил свидетелем на процессе над колчаковскими министрами. 17 июля 1920 года Полномочное представительство ВЧК приговорило его за контрреволюционную деятельность к расстрелу. На следующий день приговор был приведен в исполнение{492}.
Возвратимся в май—июнь 1919 года. Полный амбициозных планов Б.А. Деминов формировал особый отдел. Правда, в свои первичные планы ему пришлось внести коррективы.
По данным историка В.И. Шишкина, на ключевых должностях в особом отделе управления делами Совета министров оказалось много офицеров, военных чиновников и гражданских лиц, служивших ранее в структурах, занимавшихся ранее информационно-осведомительной работой в армии. Ученый высказал предположение, что некоторые сотрудники могли быть откомандированы или тайно внедрены в отдел контрразведкой{493}.
Так, начальником политического отделения являлся штабс-капитан В.И. Ильинский. Пермское прифронтовое отделение возглавлял учитель по профессии упомянутый выше Я.Д. Гусев, заместителем у него был поручик П.Ф. Петровский. В середине августа это отделение возглавил «чрезвычайно настойчивый и энергичный, но слабо заинтересованный агентурным делом» немец М.О. Поллак, затем руководивший Западным отделением. Уфимское отделение возглавлял поручик В.Г. Степанов. Первым начальником Красноярского отделения являлся подпоручик Ханжин, возглавивший в конце июля отделение в Семипалатинске. С середины октября Уфимским отделением руководил подпоручик И.А. Лошкарев. Оренбургское отделение находилось в подчинении поручика Антропова. Комплектование отделений оперативным составом в некоторой степени зависело от выполняемых ими задач. Так, Центральное, Пермское и Уфимское отделения, чья деятельность была нацелена на советский тыл, комплектовались офицерами и чиновниками военного времени. Занимавшееся преимущественно агитационно-пропагандистской работой среди местного населения и военнослужащих тыловых воинских частей Красноярское отделение — гражданскими лицами, имевшими хорошее образование{494}.
Историк В.И. Шишкин, ссылаясь на архивные документы, пишет о том, что кадровая проблема при формировании особого отдела решалась с большим трудом, поскольку профессионально подготовленных людей для предстоящей работы находилось мало. Из-за трудностей с комплектованием кадрами Б.А. Демидов был вынужден искать «смелых, решительных людей для опасных поручений» через объявления в газетах. Удалось ли ему таким образом кого-либо найти, сказать сложно.
Были и добровольцы. Но их благонадежность вызывала сомнения, а провести соответствующие проверочные мероприятия в условиях Гражданской войны было делом проблематичным. Разумеется, в такой ситуации ошибок избежать не удалось. Характерным примером является Я.Д. Гусев. Родился он в крестьянской семье, закончил учительский институт, с началом Первой мировой войны служил в армии. С марта 1918 года служил секретарем Екатеринбургского городского комиссариата просвещения, избирался членом городского Совета рабочих и солдатских депутатов. Затем он оказался в Челябинске, где был арестован чехословаками и должен быть предстать перед военно-полевым судом по обвинению в шпионаже. Лишь благодаря заступничеству меньшевика П.П. Маслова был освобожден. Я.Д. Гусев, по его сообщению, попал на службу в особый отдел через знакомство с Б.А. Деминовым и быстро поднялся по карьерной лестнице, в центральном аппарате руководил агентурным отделением, затем стал инспектором отдела. Перед эвакуацией особого отдела в Красноярск остался в Омске. Спустя три дня после занятия города частями Красной армии, Я.Д. Гусев подал на имя И.Н. Смирнова доклад, в котором сообщил важную информацию об особом отделе{495}. В начале января 1920 года СибЧК направила ряду местных ЧК шифротелеграммы, в которых сообщалось о возможном нахождении между Новониколаевском и Красноярском эшелона с сотрудниками особого отдела, назывались фамилии, имена и отчества руководителей, содержалось описание их внешнего вида. Чекистам предписывалось принять меры по розыску, аресту и доставке белогвардейцев в СибЧК{496}.
