Очень, очень люблю и скучаю. Целую, целую, целую».
20.06.1984, Кабул
«Хочу, очень хочу, Настенька! Разве может сравниться цветущая акация с запахом твоих губ?
Эти мысли о Насте при первом боевом вылете звена: сопровождение колонны из Кабула на Баграм. Вернее, для Рустама вылет был первым, а звено уже два раза поднимался в воздух, и эти вылеты не учебными были. Полеты на высоте 450 метров – обычные, чтобы быть недосягаемы для ПВО противника. Так было до тех пор, пока душманам не поставили новые ПЗРК «Стингер»… Все прошло нормально, колонна уже въезжала в расположение советских частей, когда летчикам сообщили, что в 60 км в горах идет бой и нужна помощь, иначе душманы уничтожат на корню роту разведки, которая в лоб столкнулась с отрядом моджахедов.
Нелегко ребятам, а кто обещал, что война медом покажется? А выручать надо. На помощь послали наше звено и штурмовики Су-17. Команда была, и цель понятна как божий день: задавить афганцев огнем, чтоб не рыпались. В тот день звено трижды поднималось в воздух дозаряженные боеприпасами под самое не могу: три часа по наводке пехоты обрабатывали цели до пустых «магазинов». Наверно, на каждого душмана пришлось с лихвой и снарядов или ракет. А вот и не достаточно, потому что сведения неточные и стреляли не по духам. Боеприпасы разрывались, не попадая в цель. Спуститься ниже было опасно. Опасность состояла еще в том, что моджахеды были слишком близки к советским, и летчики рисковали расстрелять своих же. Рустаму было жарко, он чувствовал, как пот течет по спине. Он увидел яркую вспышку в одном из оврагов, люди, как маленькие точки, взлетели и обратно шмякнулись об землю. Настенька, моя хорошая, это война, прости меня.
У меня все хорошо, моя девочка, здесь тепло, полно дынь и арбузов, иногда у нас бывают учения, но не каждый день. Я загорел, меня не узнать.
Люблю, целую, приснись мне. Ваш Рустам».
09.08.1984, Одесса
«Любимый мой, здравствуй. Как ты там без меня, что ты кушаешь, высыпаешься, улыбаешься ли? Временами становится страшно: я так часто думаю о тебе, что начинаю чувствовать тебя рядом, слышу твой голос, твои шутки, полные тонкой иронии, вижу твои тонкие губы. Ты снова целуешь меня, и я вдыхаю твой запах: елей, сосен и свежести. Очень люблю твои руки с чуть нервными пальцами, местами пожелтевшими от табака.
Пытаюсь подстроиться своими мелкими шагами под твои, широкие, размеренные…
Понимаю, что медленно схожу с ума. Пытаюсь занять себя чем-то, чтобы не оставалось свободного времени. Это такая игра в прятки или в страуса. Сложнее всего на выходные, а в понедельник будет лучше, легче.
Как перестать думать, чтобы время не тянулось так медленно?
Приезжай скорей, мой родной, мы тебя ждем, с тобой ничего не может случиться, когда так ждут… Целую, целую, целую».
17.09.1984, Кабул
«Я прилетаю в Союз! На несколько дней, но мы увидимся. Целую каждую клеточку твоего тела, а больше всего животик с нашим Русланом. Может, ты хочешь девочку, я бы ее любил не меньше, но знаю, просто уверен, что это сын. И обожаю тебя за такой подарок. Это круто!»
Счастью не было предела. Они не замечали никого вокруг, сколько времени прошло с того момента, когда они остались вдвоем. Какое-то спокойствие сошло на них, окутало, притупив все былые страхи. Они были твердо уверены, что всегда будут вместе и никогда больше не расстанутся. Рустам что-то начал говорить о переводе в Одессу после Афгана, командир помог бы. Но надо еще немного подождать.
Стоя у окна, смотрели на ночной город. Стояли, обнявшись, отражаясь в оконном стекле, и уже неясно было: они глядели в ночь или ночь любуется ими. Тихие и умиротворенные, они не отпускали друг друга, слившись в одно целое. Из этого состояния их вывел бой курантов, пробило три часа. Чувство тревоги охватило Настю, ребенок вдруг зашевелился, как будто мамина тревога передалась ему, сердце сжалось от дурного предчувствия. В груди все оборвалось, как будто кто-то выкачал оттуда все, оставив только пустоту. Боже, как она ненавидела это ощущение пустоты…
А он, Рустам, он тоже почувствовал это? Поэтому сжал ее крепче в своих объятиях? Настина голова покоилась на его плече. Анастасия таяла от боли и счастья. С тех пор как узнала его, счастье и боль играли в прятки, чередуя друг друга. Это никогда не кончится. Эта боль началась сразу же, тогда, в первый приезд в Кишинев, когда Рустам так спокойно, так буднично рассказывал про своего деда и отца.
02.10.1984, Кабул
Перекрикивая гул самолета, летчики надевали шлемы, парашюты и готовились к взлету. Двигатели выбрасывали раскаленные, обжигающие струи газов. На этот раз направляемся в Кандагар. Самая жаркая область, самая сложная ситуация.
Рустам уже побывал в Кандагаре, а где он не летал за столько месяцев войны… Когда-то Кандагар был столицей страны, богатый восточный город, сейчас его превратили в груду развалин. Но как бы там ни было и сколько его ни бомбили, стараясь сровнять с землей, Кандагар оставался одним из важнейших центров вооруженной оппозиции. Прилетели благополучно, сели на дозаправку – и опять уже мчатся по полосе, набирая скорость.
Город весь в воронках. Здесь стреляют почти везде и всегда. Стреляли и в этот раз. Оранжевый шар гранатометного выстрела рассыпался чуть впереди на обочине бетонки. Рустам весь сжался как струна, хоть знал что их не достать.
Город остался позади. Сверху видны голубые купола одной из мусульманских святынь. А сразу за элеватором находится один из советских гарнизонов, охраняет мост через реку Аргандаб. С обеих сторон от дороги поднимаются высокие заросли – зеленка, в этих местах душманы устраивают частые засады.
Пилоты получили сведения о нахождение моджахедов, и по пути в Кабул их звено должно уничтожить душманов.
Самолет падает на крыло, разворачиваясь для выполнения задачи.
Двигатель сегодня ревел особенно в ушах Рустама. Усталость, наверное. Не хочется верить, что там спрятаны бандформирования. А напрасно, они хорошо окопались, даже начали стрелять по шурави. Самолеты разворачивались несколько раз, пока не расстреляли все снаряды и двинулись на Кабул.
Вот сейчас Рустам напишет несколько писем – своей Настеньке и маме, а потом в баню.
«Скучаю безмерно, с ума схожу без тебя. Мне хорошо служится, здесь спокойно, но я хочу видеть тебя, дотронуться до тебя и целовать, целовать, целовать…»
Рустам с друзьями только вернулся из бани, такой чистый и умиротворенный, ничто не предвещало беды, как аэродром неожиданно превратился в ад: реактивные снаряды рвались повсюду: и под окнами модулей, и на взлетной полосе, и рядом с советскими «двадцатьчетверками», и рядом с МиГ-ами. С командного пункта пришел приказ: «По вертолетам!» и – от винта… Обстрел не прекращался, и наша пара быстро вырулила на полосу. Чтоб себя не выдать, душманы прекратили огонь, но с командного пункта нам дали координаты, приказав уничтожить бандитов. Было бы сказано, а летчики всегда выполнят приказ. Их сориентировали с одной из застав, показав трассирующей очередью из крупнокалиберного пулемета направление и сообщив дальность до цели. Экипаж сбросил осветительные бомбы, обозначив цель, а затем и боевые скинули на духов, уничтожив их.
05.11.1984, Одесса
«Любимый, единственный мой. Проснулась в четыре утра. Пробую вернуться в сновидение, ты снова снился мне. Я на полпути между сном и явью.
Мысли опять полетели к тебе, мне их не удержать. Они атакуют, становясь реальностью. Поворачиваю голову, чтобы стряхнуть сон, в комнате я одна.
Вздыхаю глубоко, пытаюсь заглушить стон…
Тебя рядом нет…»
07.11.1984, Кабул
«Любимая моя девочка, Настенька моя, как ты без меня? Хочу домой, домой, домой. К тебе, к тебе, к тебе».
– Рустам, ты что там замолчал, доложи обстановку.
– Пока все тихо.
…Разведка доложила, что недалеко от Теплого Стана находилось несколько укрепрайонов моджахедов с вооружением. Было решено направлять для ликвидации подразделения специального назначения. А летчикам было поручено сопровождение с воздуха. Как обычно – ведомый и ведущий. Набрали высоту до 1500 м и держали визуальный контакт с войсками. А потом поступила команда помочь с огнем роте разведки, которая находилась высоко в горах.
А как разобраться где свои, а где духи? Развернувшись, самолеты вошли в ущелье, где советские пытались отбиться от духов, которых было много больше. Рустам попросил командира обозначить свои позиции дымовыми сигналами. И тогда летчики поняли, где засели духи. Но вдруг по радио услышали крик командира разведчиков: «По вам произвели пуск ракеты!» У самолетов и вертолетов была включена автоматическая система отстрела тепловых ловушек, поэтому летчики не беспокоились о защите экипажей и дальше сопровождали и защищали своих товарищей с воздуха.
«Милая моя, хорошая девочка, все у меня спокойно и хорошо, но очень скучаю по тебе, но ты не переживай, время пролетит незаметно, и мы скоро опять будем вместе».
