К сожалению, мы не располагаем достоверными данными о том, пыталась ли установить с ним контакт советская разведка (например, пражская резидентура, возглавляемая сначала П. Журавлевым, а затем И. Рейссом-Порецким). Однако можно почти не сомневаться в том, что через 6-й отдел РОВС, членом которого П.Ф. Рябиков состоял, он неоднократно общался с активным агентом ИНО ОПТУ Н.С. Ирмановым-Лозинским, внедренным в руководство этого разведывательно-диверсионного органа РОВС. Сведениями о том, что находясь в эмиграции, генерал боролся с Советской Россией, автор не располагает. П.Ф. Рябиков скоропостижно скончался 27 августа 1932 года в результате болезни. Он был с приличествующими почестями похоронен в Праге на Ольшанском кладбище.
Однако далеко не все крупные руководители белогвардейских разведывательных и контрразведывательных органов сотрудничали в эмиграции с иностранными спецслужбами. Анализ различных источников показывает, что сотрудниками белоэмигрантских спецслужб в большинстве своем становились офицеры, не имевшие в годы Гражданской войны отношения к разведке и контрразведке Белого движения{521}.
Опытный контрразведчик генерал-майор Н.П. Злобин работал истопником, конторщиком в околотке, раздатчиком на складах КВЖД, служил в низших чинах железнодорожной полиции года Харбина. Умер 28 августа 1945 года в Харбине.
Генерал Ю.Н. Плющевский-Плющик трудился рабочим на заводе в Париже. Умер 9 февраля 1926 года от разрыва сердца, похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
Полковник С.Н. Ряснянский в Галлиполи командовал 4-м кавалерийским полком, в Югославии служил в Пограничной страже, затем преподавал военные науки в Николаевском кавалерийском училище. Во время Второй мировой войны служил начальником штаба в 1-й Русской Национальной армии. После Второй мировой войны переехал в Бельгию. Был помощником главы РОВС. В 1954 году переехал в США, где стал начальником отдела РОВС. Скончался 26 октября 1976 года в Нью-Йорке.
Полковник Т.А. Аметистов жил во Франции, многие годы состоял секретарем Епархиального управления при митрополите.
Генерал-майор В.В. Крейтер после Гражданской войны служил в Пограничной страже Королевства Сербии, Хорватии и Словении. В годы Второй мировой войны принял участие в формировании русских добровольческих частей против СССР. Весной 1945 года, незадолго до окончания войны, назначен начальником штаба 2-го армейского корпуса РОА (Русская освободительная армия) в Зальцбурге (Австрия). Скончался 23 июня 1950 года.
Проанализировав имеющиеся в опубликованных источниках биографии чинов белогвардейских спецслужб, автор разделяет точку историка В.И. Голдина, который не рекомендует «идеализировать ситуацию с привлечением опытных офицеров спецслужб к активной деятельности и борьбе против советской власти в эмиграции. Имевшая место еще в годы Гражданской войны в России недооценка белогвардейским командованием профессиональных разведчиков и контрразведчиков старой армии, офицеров жандармерии и охранки продолжала сохраняться и в период пребывания на чужбине. Так или иначе, ряд бывших царских и белогвардейских спецслужб активно участвовал в новой стадии борьбы с советским режимом, находясь в эмиграции, некоторые начали сотрудничать с иностранными спецслужбами, а многие просто рассеялись по странам мира и вынужденно осваивали другие виды занятий»{522}.
Судьбы сотрудников белогвардейских спецслужб свидетельствуют о том, что смена эпох, сопровождающаяся ломкой прежнего государственного аппарата и построением другого, приводит к потере многих квалифицированных кадров. На кадровую политику белогвардейских спецслужб оказали также влияние следующие факторы: политический, экономический и личностный.
Политический. На подбор кадров оказали влияние отсутствие объединявшей и понятной всем идеологии, деформация морально-нравственных ориентиров офицерского корпуса в ходе Гражданской войны. Как часто случалось в истории нашего государства, к любому благородному делу примыкали лица с низкими морально-деловыми качествами. Белое движение не являлось исключением. Поэтому наряду с борцами за идею в одном строю стояли и те военнослужащие, которые стремились реализовать свои корыстные цели.
Экономический. Испытывавшие недостаток финансовых средств на содержание армий лидеры Белого движения были вынуждены экономить на денежном содержании личного состава, задерживать жалованье офицерам и нижним чинам на несколько месяцев. Нищенские оклады провоцировали отток идейных, высоконравственных сотрудников или же способствовали возникновению коррупции среди беспринципных чинов.
Личностный. Генерал А.И. Деникин, проявлявший политическое недоверие к офицерам спецслужб царского режима, не допускал их, за редким исключением, к службе в органах контрразведки. В итоге возглавляемые офицерами Генерального штаба контрразведывательные подразделения на Юге России работали с меньшей эффективностью, чем контрразведывательные органы адмирала А.В. Колчака и генерала П.Н. Врангеля, где служили прежние жандармы и контрразведчики.
При комплектовании разведывательных и контрразведывательных подразделений белогвардейцы руководствовались классовым подходом. Впрочем, аналогичным образом комплектовались разведывательные структуры РККА и органы ВЧК, что говорит об общих кадровых проблемах, характерных для становления государственности в годы Гражданской войны.
Глава 2.
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ
2.1. ЗАДАЧИ, ВИДЫ И ОРГАНИЗАЦИЯ РАЗВЕДКИ
В начале XX века Российская империя в основном вела разведку силами разведывательных органов ГУГШ и штабов военных округов, а в Первую мировую войну, в дополнение к ним, — разведывательных отделений Ставки, штабов фронтов, армий и корпусов. Созданием фронтовых структур сопровождался переход спецслужб с мирного на военное время и в некоторых европейских странах, в частности, в Германии и Франции.
«Разведка в мирное время есть явление подготовительное; вся задача этой разведки сводится к принятию всевозможных мер до того, чтобы в случае войны иметь широкую и всестороннюю осведомленность, как о стране противника и театре военных действий, так и об его армии и планах… — писал генерал-майор П.Ф. Рябиков. — С началом войны разведывательная работа входит неотъемлемой составной частью во все действия войск; ни одно положение, ни одна операция не может обходиться без изучения противника, и чем скорее, правильнее и полнее ориентируются о противнике начальники и войска, тем легче будут приниматься начальниками выгодные решения и тем разумнее будут они проводиться в жизнь войсками». Генерал также указывал, что разведывательная служба в военное время является продолжением разведки мирного времени, но лишь с участием целого ряда новых органов разведки, «работа которых в мирное время была невозможна»{523}.
Гражданская война в России изменила этот порядок, поскольку, как верно подметил М.Н. Тухачевский, «план гражданской войны не может быть составлен до ее начала»{524}. Белогвардейцы, вступив в постоянную вооруженную борьбу с противником, сначала формировали армию (Юг, Северо-Запад), а уж затем создали остальные государственные институты. Соответственно, первыми у белых (Юг, Восток) появились фронтовые спецслужбы, а потом — правительственные. «Белый шпионаж во время Гражданской войны главным образом начинал работу с фронта. Все так называемое “правительство” формировалось наскоро. Старое правительство было разнесено, разбито, учреждения все переформировались, перемещались, старый аппарат пропал. Как советскому, так и белому правительству пришлось на скорую руку сколачивать свои аппараты. Так же на скорую руку они строили свой шпионаж, и систематической организации у них не было», — писали С.С. Турло и И.П. Залдат{525}.
В отличие от ставших к тому времени классическими канонов организации разведки, спецслужбы белогвардейских правительств и армий на начальном этапе не могли воспользоваться возможностями, имевшимися у разведки Российской империи. Они были вынуждены идти своим, ранее ни кем не опробованным путем. Это, прежде всего, связано с глобальными политическими трансформациями, произошедшими в России в 1917 году, разрушением прежней государственной системы, в том числе и спецслужб, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Белое движение зарождалось в подполье, в оппозиции к существовавшей тогда советской власти и, соответственно, не имело своей государственности. Его лидеры не предрешали будущее страны до окончания войны, что являлось серьезным препятствием для высшего военно-политического руководства для определения конкретных задач разведке на ближайшую перспективу.
