Наибольшую угрозу белым, как отмечалось выше, представляла повстанческая армия Н.И. Махно. Для борьбы с ней А.И. Деникину, невзирая на бои с большевиками, пришлось снимать войска с фронта и направлять их против армии «батьки».
6 (19) ноября 1919 года начальник разведотдела штаба главкома ВСЮР докладывал, что Н.И. Махно под давлением белых с востока предполагал отход на правый берег Днепра, имея в виду дальнейшее движение в западном направлении, а затем решил прорываться на север, где ожидал помощи от охваченного восстаниями Полтавского района{847}.
В ходе боев группа генерала А.П. Ревишина и корпус Я.А. Сла-щова к концу ноября очистили нижнее течение Днепра от повстанцев, а в начале декабря разбили их отряды в районе Екатеринослава, после чего Н.И. Махно перешел к тактике партизанской войны.
Агентура деникинской разведки проникла в повстанческие отряды и предоставляла белогвардейским штабам сведения об их численности, вооружении и планах. Махновская контрразведка, созданная в сентябре—октябре 1919 года для «очищения тыла от враждебных белогвардейских элементов», с помощью широкой сети информаторов выявила большое количество деникинских офицеров, которых собственными приказами и распоряжениями приговорила к смерти{848}.
Однако в результате данной акции полностью ликвидировать агентурные сети деникинских спецслужб ей не удалось, о чем свидетельствуют разведывательные сводки, датированные ноябрем 1919 года.
Спецслужбы также вели разведку банд, действовавших на внутреннем фронте Киевской области. По данным на декабрь 1919 года, их общая численность составляла около 15 тыс. человек, вооруженных 15 легкими и 2 тяжелыми орудиями, гаубицей и около сотни пулеметов{849}.
Разведка сведения о повстанцах получала из донесений штабов, гражданской администрации, агентуры, а также от частных лиц, приезжавших из провинции. Работа велась в тесном взаимодействии со штабом тыла и киевским отделением отдела пропаганды. Таким образом, получаемые разведотделением сведения передавались в органы, задачей которых являлась борьба с повстанческим движением как оружием, так и агитацией.
После ознакомления с методами борьбы отрядов «зеленых» у деникинской разведки возникла идея послать агентов в район Чернигова и Бахмача для широкой организации повстанческих ячеек в тылу Красной армии{850}.
Для П.Н. Врангеля становилось очевидным, что маленькая территория Крымского полуострова не могла долго прокормить армию, а незначительные ресурсы не позволяли начать масштабные операции против Советской России. Решение этих проблем белогвардейское командование видело в захвате новых областей (Кубани и Дона), которые, по его расчетам, позволили бы пополнить вооруженные силы людскими и материальными ресурсами, а также обеспечить заграничный кредит. В то же время расширение территории требовало увеличения численности армии. Получался замкнутый круг.
Тем временем обстановка на Юге России стала складываться не в пользу белых: поляки отступали, и красное командование получило возможность снимать части с Польского фронта и направлять их против П.Н. Врангеля. Белогвардейская разведка докладывала о начале образования 2-й Конной армии, прибытии на Юго-Западный фронт новых воинских соединений и частей: 68-й и 69-й бригад 23-й стрелковой дивизии, 5-го особого латышского полка, сосредоточении южнее Александровска конной группы численностью до 2500 сабель и высадке пехоты на станции Конкриновка. В сводках также сообщалось о получении красными значительного пополнения из внутренних районов Советской России{851}.
Начальник разведывательного отдела штаба главкома ВСЮР полковник В.Д. Хартулари 27 ноября 1919 года докладывал о подтверждении агентурой сведений о состоявшемся между большевиками и поляками соглашении, на основании которого большевики снимают свои войска с Польского фронта{852}.
В сложившейся военно-стратегической и экономической ситуации единственным источником пополнения армии главнокомандующий П.Н. Врангель и его штаб видели в казачестве, которое после разгрома ВСЮР вместе с лошадьми, оружием и снаряжением разошлось по домам. «Сведения нашей разведки с Кубани и Дона были благоприятны, — пишет П.Н. Врангель. — В целом ряде станиц казаки восставали против советской власти. Население укрывало наших разведчиков и всячески помогало им». По данным спецслужб, в ближайшем советском тылу действовали «Армия возрождения России» генерала М.А. Фостикова, отряды полковников Менякова, Скакуна и другие повстанческие формирования{853}. Агентура сообщала о красном терроре на Кубани, недовольстве казачества советской властью, вспыхнувших антибольшевистских восстаниях в Майкопе, на ст. Баталпошинской, Привольной, Новопокровской и т.д. По данным разведки, сами большевики ожидали «общего взрыва»{854}. На поддержку казачества во многом рассчитывал главком, планируя проведение десантных операций против красных.
Будучи хорошо осведомленным о положении дел на Дону и Кубани, штаб Русской армии придавал важное значение разведывательно-диверсионной деятельности на территории противника. Для организации восстаний из казачьих офицеров, оставшихся в большевистском тылу для подпольной работы, была создана «Всероссийская внутренняя и зарубежная сеть разведывательного отдела главкома на юге России господина Деникина». Общее руководство организацией осуществлял начальник агентурной части разведотдела штаба главкома Русской армии полковник В.Д. Халтулари, резидентом кубанской агентурной сети являлся офицер «Азбуки» Шевченко, донской — жандармский полковник Косоногое. Белогвардейское подполье должно было путем насаждения агентов в советских учреждениях, воинских частях и станицах к концу лета 1920 года подготовить вооруженное выступление казаков, поддержанное десантом из Крыма{855}.
Украинский исследователь Ф. Зинько описывает случай высадки в Одессе 19 мая 1920 года трех человек. В ходе перестрелки с пограничным патрулем один человек (агент разведывательного отдела польского Генштаба) был убит, второй (врангелевский контрразведчик Г. Марданов) — ранен, третий (агент французской разведки) — сдался. По версии следствия, жена Морданова вербовала людей в офицерскую подпольную организацию, которая имела связь с «Азбукой»{856}.
С июля 1920 года группа разведчиков изучала возможность высадки белогвардейского десанта в окрестностях Одессы{857}.
Предположительно в конце июня или начале июля 1920 года начальник штаба ВСЮР генерал-лейтенант П.С. Махров через агента разведывательного отдела Л.М. Шиманскую обратился к своему прежнему другу — советскому военспецу Н.Н. Петину, занимавшему должность начальника штаба Юго-Западного фронта, с просьбой сообщить через нее секретные сведения о 13-й армии красных: численности, вооружении и т.д. Однако Н.Н. Петин не пожелал рисковать и сообщил о предложении о сотрудничестве командующему фронтом А.И. Егорову. Л.М. Шиманскаую арестовали чекисты, через которую они установили адреса явочных квартир врангелевской разведки в Харькове и ликвидировали подполье. Особый отдел через агента сообщил белым ложные сведения о 13-й армии в Северной Таврии, в результате чего их наступление закончилось неудачей. 8 июля Н.Н. Петин отправил свой ответ П.С. Махрову по радио, позже он был опубликован в «Известиях Всеукраинского ЦИК» от 13 июля{858}.
Предпринятые врангелевскими спецслужбами меры по организации высадки десанта были вскрыты армейскими чекистами. Еще в апреле 1920 года начальник особого отдела Кавказского фронта К.И. Ландер в беседе с В.И. Лениным сообщил о том, что сгруппировавшиеся на Дону белогвардейцы летом готовят ряд восстаний. Имея ленинское указание подавлять их «в зародыше», советские военные контрразведчики приступили к разработке подпольных организаций{859}.
Агентуре Особого отдела ВЧК Кавказского фронта удалось проникнуть в штаб Русской армии, выявить планы белогвардейского командования, раскрыть организацию и планы врангелевской разведки. По доносу бывшего морского офицера Кондратюка, ранее служившего в деникинской разведке, был арестован полковник В.Д. Халтулари. Чекисты вскрыли агентурные сети на Кубани, в Ростове, Новочеркасске. «Имея контрреволюционные организации по всей России и на Украине, которые работают в определенном направлении, Врангель подготавливает себе подходящую почву», — доносил в Центр начальник оперативной части Особого отдела Кавказского фронта Р. Хаскин 20 июля 1920 г.{860} Особый отдел 9-й Кубанской армии арестовал почти всех неприятельских разведчиков, направленных на побережье Черного моря, помимо того, изъял из пределов Кубани всех офицеров и чиновников прежнего режима{861}, «…если бы до высадки крымского десанта не было произведено упомянутое изъятие белого офицерства и чиновничества, — докладывал особоуполномоченный ВЧК и Особого отдела ВЧК Л.М. Брагинский председателю Реввоенсовета Л.Д. Троцкому, — нам было бы несравненно труднее справиться с десантом»{862}.
