Официально союз закрепит кади — духовный судья, он же правительственный чиновник, уполномоченный заключать и аннулировать браки. Из-за обилия работы у кади нет времени на долгие разговоры с клиентами. У шатра очередь, точнее две: мужская и женская, Кади проставит имена обоих в формуляре свадебного договора (срок действия — один год; через год его можно или ликвидировать без особых затруднений, или окончательно скрепить печатью). Перед лицом кади жених передает своей избраннице двести дирхемов. Через две недели в родной деревне на свадьбе невеста эти деньги возвратит...
Через две недели рассыплются дробью барабаны в горных деревушках, заплачут дудки, зарыдает удд — струнный инструмент, прародитель гитары. Мужчины будут жарить баранину, утоляя жажду мятным чаем, танцевать друг с другом.
Женщины сидят по домам, молодая — в доме свекра и свекрови. Лишь два дня спустя, когда разойдутся по домам натанцевавшиеся до упаду односельчане, новобрачный отнесет ей большой кусок жареного мяса. Они съедят его с одного блюда и с этой минуты станут мужем и женой.
Пока на год. За это время можно многое узнать друг о друге. Не в последнюю очередь — насколько трудолюбива жена. Ведь когда земля камениста, дожди редки, а поле мало, каждая пара умелых женских рук на счету.
Весь год будут ждать своей очереди неудачливые женихи и подросшие новые невесты. (Женихов здесь всегда больше.) Да и те, кому не помог Сиди Ахмад аль-Магани в семейной жизни, тоже ждут нового базара в Имишиле. Двадцать дирхемов отступного, кади рвет договор — и снова ищи свое счастье.
Пропали, правда, зря те деньги, что ушли на свадебный пир. И какие деньги — хорошего верблюда можно купить! Но разве верблюд не мог сбежать от хозяина, сломать ногу, издохнуть, наконец? Да, купить хорошего верблюда — немалая наука. Но все равно это проще, чем невесту — хорошую невесту — переговорить на площади деревушки Имишиль! Невесту-то искусству предсвадебного разговора долго обучала мать, прежде чем выпустить дочь в девичий уголок на имишильскрм базаре...
Л. Ольгин
Тайна «годуновской» карты
В конце прошлого века была обнаружена «Роспись против чертежу Сибирской земле» — находка чрезвычайной важности, если учесть, что «росписи» были текстовым приложением к картам XVII века, дополняли и расшифровывали географическое изображение и вместе с ним составляли единый документ. А в 1958 году было опубликовано обнаруженное свидетельство современника «Росписи», автора первой истории Сибири, крупнейшего картографа того времени Семена Ремезова. Он писал: «...В лето 7176 (1667 г.) по указу великого государя (Алексея Михайловича) по грамоте в Тобольску учинен сей чертеж снисканием и самотрудием и географством стольника и воеводы Петра Ивановича Годунова... граду Тобольску и окресным сибирским градам, странам и землям и селению по рекам и между ними расстояние пути...» И именно ради этой цели, как явствует из самой «Росписи», в тобольской съезжей избе опрашивали «всяких чинов людей, и иноземцев тобольских, и приезжих бухарцев, и татар, которые в сибирских и во всех городех и острогех хто где бывал, и городы, и остроги, и урочища, и дороги, и земли знают доподлинно...».
Сколь насыщена была географическими сведениями эта «Роспись», можно представить даже по маленькому отрывку из нее: «...от Тобольска ж вниз по реке Иртыше мимо Демьянских ям до Самаровского яму дощаником ходу 2 недели, а от Самаровского яму вниз же до устья Иртыша реки ходу полднища. А от устья Иртыша реки вверх по реке Обе до Сургута ходят дней по 9, а от Сургута до Нарыму ходят недели по 3 и 4... От Якуцкого острогу по Лене ж реке вниз до моря ходу 3 недели. И промеж Леною и Киренкою реками монастырь да погост, а промеж монастырем и погостом 3 версты... А от Ушуры реки по Амуру живут даурские люди, и городки у них во многих местах построены, и яровой всякой хлеб сеют, и яблоки, и груши, и арбузы, и дыни, и огорцы, и всякий русский овощь по Амуру родитца. А от устья Хамуна реки вниз же по Амуру-реки до моря до Гилянские земли ходу 2 недели...»
Знакомство с богатейшим географическим содержанием приложения к карте делало очевидным значимость самой карты, которая, по словам Ре-мезова, была «всем сибирским жителям первое вново, сибирский чертеж в великое удивление, яко много лет при житии их проидоша, и неведомы орды сосед жилища».
И вот наконец были найдены в разное время и в разных странах копии самой карты, причем в нескольких вариантах — на русском, шведском, немецком и голландском языках.
...И сразу — разочарование. Копии оказались маловыразительными, схематичными чертежами, значительно уступающими по своей содержательности приложению.
На картах не оказалось не только многих мелких перечисленных в «Росписи» объектов, но даже некоторых крупных населенных пунктов. Не было и обозначений, «где меж слобод Тобольского и Верхотурского уездов построить какие крепости». Не отмечен открытый путь в восточные страны и «сколько ж водами до Китая ходу». Авторы чертежа забыли даже использовать «азбуку по чему знать городы, и остроги, и слободы, и реки, и озера, и волости, и зимовья, и кочевья». Это должна была быть впервые употребленная в русской картографии система условных обозначений. Только напрасно обещала нам эту «азбуку» «Роспись» — на копиях ничего подобного не было.
И вот уже не одно десятилетие мысль исследователей ищет разгадку этих несоответствий. Отправной точкой всех предположений является сообщение о том, что в самом начале января 1667 года из далекого Тобольска в Москву прибыла почта. Почте из Сибири придавалось значение государственной важности, поэтому приказной дьяк сразу же своей личной подписью засвидетельствовал прибытие бумаг «176 года генваря в 3 день тобольским сыном боярским з Давидом Бурцевым». В числе этих бумаг была и карта Годунова вместе с прилагающимся к ней текстовым описанием — «Росписью», на которой помечено: «чертеж каков прислан с сею росписью к великому государю взнес окольничей Радион Матвеевич Стрешнев».
Это факт. Далее же гипотезы.
Первая генеральная карта Сибири?
...В тобольской съезжей избе уже не один месяц шла напряженная работа. Разбирали груды скопившихся чертежей, целыми днями опрашивали «всяких чинов людей, и иноземцев тобольских, и приезжых бухарцев, и татар».
Завершалось составление карты, о которой Ремезов сказал: И се первое чертежное описание Сибири от древних жителей.
Оказывается, никогда и никому прежде не предоставлялась возможность окинуть единым взглядом новые российские земли. И вот теперь, укладываемые в условные линии годуновского чертежа, они красноречиво говорили о необъятных ее просторах, вплоть до Ледовитого моря на севере и Теплого на востоке. Кроме того, наличие карты облегчило бы выполнение обширных задач по обеспечению новых городов хлебом, поиску пашенных мест, разведке полезных ископаемых, установлению нового пути в Мангазею, приведению в российское подданство сибирских народов и т. д. Это, конечно, прекрасно понимал и тобольский воевода Петр Иванович Годунов — человек, судя по документам, деловой, энергичный и государственно мыслящий.
Было ясно, что с картой затягивать нельзя. Но, несмотря на все старание, несмотря даже на грозные предупреждения из Москвы, окончание работы задерживалось. Все-таки это была во многом не познанная и таящая на каждом шагу опасности новая земля — Сибирь! Какие-то важные сведения могли не подоспеть вовремя. Что-то вызывало сомнение или требовало уточнения, ведь недаром первым и наиглавнейшим требованием к географическим документам была «доподлинность». А может, и еще какие неведомые причины могли задержать работу. И тут, в этой напряженной ситуации, Годунов принимает единственно возможное и спасительное для себя решение. Он отчитывается перед государем в огромной проделанной работе «Росписью» и посылает вместе с ней ту карту, которая и была «взнесена» в палаты. Только это была не сама ожидаемая карта, а ее эскиз. Эскиз упрощенный, сделанный лишь для того, чтобы дать общее представление о Сибири и о готовящейся подробной карте.
Косвенно этот вывод подтверждает и указание «Росписи», что ей соответствует слово в слово текст на карте, заключенный в круги — «клеймы». Эти «клеймы», по-видимому, обрамляли оригинал, как это иногда в то время делалось. А на обнаруженных копиях «годуновского» чертежа этих «клейм» нет.
«Но, — возражают другие ученые, — на наш взгляд, найденные копии «годуновской» карты сделаны все же с оригинала «чертежа» всей Сибири! Только оригинал этот — не тот, который обещала «Роспись». И вот почему.
...Итак, в январе 1677 года был «взнесен» к государю «годуновский» чертеж...
