личико девочки. – Только давай договоримся: больше не обманывать! Хорошо?
– Хорошо! Ты, правда, не уйдёшь?
– Правда. Веди уже в свой музыкальный зал.
Музыкальный зал был украшен к утреннику «Здравствуй, Зимушка-Зима!» По крайней мере, именно это было написано вырезанными бумажными буквами. Наверное, для родителей, чтобы не забыли для чего они здесь. Хотя возможно и дети уже умели читать. Ведь Катя тоже знает буквы, а не читает только потому, что не хочет.
Сел в угол, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Хотя кому я здесь нужен? И тем не менее.
В детстве я терпеть не мог утренники. Вот совсем! Мне не хотелось рассказывать стихи, не хотелось надевать дурацкие костюмы, почему-то мальчики всегда были Петрушками. И вот сейчас я сижу на утреннике совершенно чужой девочки.
Огляделся. В основном присутствовали молодые мамаши. Было две бабушки и ещё два таких же бедолаги, как и я. Только в отличие от меня они пришли к своим детям!
Свет притушили, и заиграла классическая музыка. Никогда не разбирался в композиторах. Кажется, у Чайковского был годичный цикл. Но сейчас звучал явно не Чайковский.
В зал выбежали девочки. Закружились. Ведущая сообщила, что это были «Снежинки». А то бы никто и не догадался! А вот мальчики сидели скромно на стульчиках. Не выходят из нормальных пацанов «снежинки»! Только сугробы!
Появилась мелкая. Она, наплевав на всех, помахала мне рукой. Пришлось ответить. Мамаши тут же, как по команде: "Равняйсь!", повернулись в мою сторону. Диковину нашли!
Кстати, Катя ростиком была ниже «Снежинок» и миниатюрнее. И непонятно, почему именно её выбрали «Зимой».
– Я сделала снимки Катюши, потом вам перешлю, – прошептала сидевшая рядом мамочка. – Василиса попросила.
– Ага, – буркнул. Не совсем понимая, о ком идёт речь, и зачем мне Катюшины снимки. – Спасибо. – Ответил на всякий случай.
И только сейчас обратил внимание, что практически все родители снимали своих чад на камеры.
Господи, скорее бы уйти отсюда!
Ещё один танец. Теперь с мишурой. Рокси бы точно понравилось! Она бы тоже кружилась вместе со «Снежинками». Правда, мишура пострадала бы, но это мелочи.
Сам не заметил, как всё закончилось. Ведущая объявила, что «зима пришла». Хорошо хоть не «зима близко»! И на том спасибо! Осталось забрать свою куртку и выбраться отсюда.
– Иван! – мелкая подскочила и обняла за пояс. – Тебе понравилось?
– Конечно! – без зазрения совести ответил. – Я пойду?
– Это так мило! Василиса не говорила, что у Кати появился папа. – Услышал позади себя. Повернулся и просто пожал плечами. Не стал разочаровывать высокую брюнетку в том, что Василиса сама не в курсе. – И девочка к вам так тепло относится! Это большая редкость!
– Иван! Пойдём, я покажу тебе свои рисунки! Пожа-а-луйста!
– Катя, может, в другой раз? – намекнул, что мне пора бы уже свалить, пока ещё кто-нибудь не высказался по поводу моего «отцовства».
– Это быстро! Честно!
– Ладно. Пошли. Но только быстро.
И Катя опять потянула меня. Теперь уже в другую сторону, противоположную от выхода, куда направлялись все родители.
– Вот! Это мои! Кудрина Катя, – сообщила мелкая.
На большом стенде были развешаны детские рисунки. То ещё зрелище! Неужели и я когда-то занимался подобным? Жуть! Создатели ужастиков могли бы смело заимствовать образы своих героев отсюда.
– Это Рокси! – гордо заявила Катя.
Посмотрел на рисунок, который она указала. Ни за что бы не догадался, что это собака! Хотя четыре лапы были.
– Похожа? – спросила Катя.
Думал, как ответить, чтобы не обидеть ребёнка. И… не успел.
– Мужчина! Отпустите мою дочь! – было сказано моей спине. Громко и требовательно. Что у них за привычки подкрадываться сзади?!
Повернулся. Расставил пальцы, показывая, что никого не держу. Катя сама не отпускала мою руку. Видимо, боялась, что сбегу.
– Катя! Я сколько раз тебе говорила, что нельзя разговаривать с чужими дядями! – строго произнесла, судя по всему, мама Кати.
– Он не чужой! Я его знаю! Это Иван!
– Какой Иван?!
– Царевич! Я же тебе про него говорила!
– Какой царевич, Катя?!
– Какой был! – выдала мелкая.
Не совсем уловил суть их диалога, так как нагло разглядывал Катину маму. Молодая совсем. Вот так сразу, глядя на обеих, и не скажешь, что они родственники. Василиса, хотя она не представилась (даже понимаю почему!), если бы я увидел чужого мужика, держащего за руку мою дочь, сначала полетел кулак, а уже потом стал бы разбираться; огромными глазами смотрела то на меня, то на Катю.
Это, пожалуй, единственное сходство, которое сразу же бросалось. Во всём остальном даже и не знаю. Мама Кати – красивая блондинка с мягкими чертами лица. Это сейчас она сверкала глазами, пуская гром и молнии. И Катя – такой взъерошенный воробышек, который не может усидеть на одном месте.
– Царевич, значит? – спросила Василиса, испепеляя взглядом. Хорошо хоть ядом не плюётся!
– А что, не похож? – сморозил. Чуть по лбу себе не дал за такую глупость!
– Что-то не очень!
Посмотрел на Катю. Осторожно, снял с её головы диадему, и напялил себе.
– А так?
Лёгкая тень удивления промелькнула по лицу Катиной мамы.
– И так тоже!
– Ну, и ладно! Катя, я пойду. Мама твоя здесь, – сказал девочке, возвращая ей диадему.
– Иван! Спасибо! – Катя опять в меня вцепилась.
– Катя! – возмутилась молодая мамочка. Кажется, кто-то сегодня будет пить валерьянку! Она тяжело дышала. Живым бы уйти.
– Катя всего лишь пригласила на утренник. Там чья-то мамочка, – показал рукой рост брюнетки, – сделала снимки. Ваша дочь очень красиво танцует.
– Не смейте к ней больше приближаться! – шипела, словно разъярённая кошка, Василиса. Ещё бы дугой выгнулась и клыки показала.
– И в мыслях не было! Не могу сказать, что знакомство было приятным, но запоминающимся!
Василиса продолжала сверлить меня убийственным взглядом. Не дай бог, проклянёт ещё, а у меня нормативы на носу.
Василиса.
С самого утра переживала, что не смогу попасть к дочке на утренник. Никогда такого не было! Управляющая всегда шла мне навстречу, и всегда отпускала. Там надо то! Полчаса! Максимум – час! Но нет! Упёрлась, хоть тресни! Так и хотелось!
– Василиса! Да не переживай ты так! – успокаивала меня Юля. – Мужика у неё давно
