— Мы с Кузнецовым,— рассказывал потом Шаров,— оставили аппаратуру включенной и, прихватив вахтенный журнал, выбрались на палубу. В люльку я попал вдвоем с электромехаником. Сели, согнув колени и нагнув головы, под два красных пенопластовых упора. Держались за края люльки. В момент подъема вертолет занесло, и корзину с силой ударило о фальшборт. Мы едва не вывалились. Справедливости ради надо отметить, что это был единственный удар люльки за время эвакуации всего экипажа.
Взлетели так быстро, что, не успев опомниться, очутились внутри вертолета. С подъемом очередных моряков находившиеся внутри кабины пересаживались для балансировки на другие места. Один из спасателей надел четвертому помощнику ларингофон для переговоров с капитаном, который с пятью моряками еще оставался на судне. Третий вертолет занял место над накренившимся теплоходом и начал эвакуировать остальных. Волны в это время уже захлестывали рубку.
Через 2,5 часа мы приземлились на военном аэродроме недалеко от города Атлантик-Сити. Встретили нас очень тепло, дружелюбно. Каждому принесли горячий кофе, бутерброд, банку сока, яблоко. Предложили даже по теплому одеялу, от которых мы отказались. Наши оранжевые спасательные нагрудники американские пилоты взяли на память как сувениры.
Позже начальник координационного центра береговой охраны Нью-Йорка лейтенант Ларри Уайт говорил:
— Я знаю, что русские не раз спасали американских моряков, потерпевших кораблекрушение, или летчиков, вынужденных сесть на воду. Бывало так, что в районе аварии или поблизости от него оказывалось советское судно, и не было случая, чтобы его капитан не спешил на помощь. Теперь пришла наша очередь. Существует давняя добрая традиция на море, когда люди разных стран помогают друг другу в беде. И никакие барьеры — ни языковые, ни политические — не могут помешать им в этом.
Часов в 8 вечера приехал наш вице-консул Евгений Втюрин и оформил документы на въезд команды в Соединенные Штаты. Нас посадили в автобус и повезли в Атлантик-Сити. В половине двенадцатого ночи мы приехали в «Голландскую гостиницу». В ее холле была свадьба. Жених и невеста вместе с гостями с удивлением смотрели на нас. Выглядели мы неважно, да и одеты кто в чем, многие в рабочих спецовках.
Утром мы направились в советское посольство в Вашингтоне, а на следующий день узнали, что с нами хочет встретиться президент Соединенных Штатов.
— Одежда ваша погибла. Поэтому сейчас вы направитесь в магазин, где оденетесь. Согласно закону об авариях на море платить за все будет наше государство,— сказали в посольстве.
Едва выехали из ворот, как за нами устремилось множество автомобилей с представителями прессы, радио и телевидения. В огромном магазине, в окружении продавцов, встретил нас сам хозяин. Одежду мы выбирали под наблюдением журналистов и их вспыхивающих фотоаппаратов и камер.
— Меня,— рассказывал Шаров,— не покидали трое репортеров. Снимали, смотрели, записывали на пленку, как я примеряю костюм, выбираю галстук, надеваю ботинки.
— Русские предпочитают европейский стиль одежды,— решил один из корреспондентов.
— Чем отличается европейский стиль от американского? — спросил я.
— В принципе одно и тоже, только пиджак у нас чуть длиннее.
В Белый дом нас повезли через Восточные ворота. По пути прошли небольшую проходную. В ней, как в аэропорту, стоял «телевизор» — индикатор металла. Пропускали нас по судовой роли, где указаны: фамилия, имя, номер паспорта и должность. Фотоаппарат мой осмотрели и отдали. Я спросил:
— Можно ли фотографировать?
— Внутри Белого дома — нельзя, а на лужайке, где организована встреча, пожалуйста.
Мы вышли на знаменитую Зеленую лужайку — место торжественных приемов. Погода была прекрасная: 10 градусов тепла, яркое солнце, небольшой ветерок.
С правой стороны небольшой трибуны президента, обращенной к гостям, стояли американские пилоты. Около них, ближе к трибуне, женщина, шатенка лет сорока, в зеленом платье — министр транспорта. Рядом адмирал — командующий береговой охраной. Слева от трибуны — временный поверенный СССР в США Олег Соколов, за ним в три шеренги наш экипаж во главе с капитаном. Перед трибуной на стульях — дипломаты с женами и детьми и, конечно же, журналисты. Народу собралось много. Советское телевидение представлял Владимир Дунаев.
Президент Соединенных Штатов Рональд Рейган, в черном костюме и зеленом галстуке, быстро спустился по лестнице на поляну, подошел к летчикам и поздравил каждого с успешно проведенной операцией. Секретарь передавала ему коробочки с наградами, которые, сопровождая несколькими словами, он тут же вручал. Покончив с наградами, Рейган пожал руку нашему поверенному в делах Соколову. Затем, спрашивая о здоровье и желая успехов, пожал руки всей нашей команде, начиная с капитана. Вытащив несколько листков бумаги, он прочитал с трибуны короткую речь, делая паузы в ожидании перевода на русский язык. Президент подчеркнул, что операция такой сложности и объема в США была проведена впервые. Погода во время вылета вертолетов была очень плохая, а запасов топлива едва хватило на возвращение. Заканчивая, поздравил с успехом пилотов береговой охраны. Не забыл и наш экипаж, отметив, что мы держались стойко. В конце выступления президент сказал: «Люди обязаны помогать друг другу, а две великие державы должны сотрудничать. Я уже дал указание министру транспорта подготовить соглашение с СССР «О спасении людей в море, воздухе и под водой». Заканчивая речь, президент на русском языке произнес: «Желаю счастливого пути!»
Официальная часть закончилась, и мы с помощью переводчиков еще долго беседовали с пилотами. Между прочим мы узнали, почему на многих сегодня были зеленые предметы туалета: то был день Ирландии, а ее национальный цвет — зеленый.
В Москву из аэропорта «Даллас» мы летели на Ил-62.
Владимир Сидоренко
Врач из Гамильтона Грэм Магор, редактор из Торонто Джерри Кобаленко, географ из Матаны Жильбер Риу, инженер из Оттавы Ричард Вебер, кинооператор из Матаны Жак Буфар и Лори Декстер, священник из Форт Смита...
Четверо из этой шестерки войдут в состав советско-канадского трансарктического лыжного перехода СССР — Северный полюс — Канада, старт которого назначен на февраль — начало марта 1988 года.
За плечами у этих парней отчаянные одиночные переходы по Северному Лабрадору, восхождения на высочайшие арктические пики: все они путешествуют по многу лет и так или иначе связали свою жизнь с Севером.
Одолеть на лыжах Ледовитый океан, говорили они на встрече в редакции «Вокруг света», не мыслилось никому. Но вместе с советскими коллегами отправиться через полюс согласился каждый. Джерри Коваленко так подытожил мнения своих товарищей: «Мы хотим проложить этот маршрут потому, что он должен стать мостом в будущее: мостом новых дружеских отношений между нашими народами».
В начале 1988 года читатели познакомятся с советскими и канадскими участниками перехода в «Кают-компании» нашего журнала.
Выходящий в Мадриде журнал «Лос Авентурерос» («Искатели приключений») широко известен в Испании и Латинской Америке. Недавно у нас в гостях побывали его директор Энрике Менесес и главный редактор Анник Дюваль. Рассказывая о своем издании, Энрике Менесес сообщил, что в десяти номерах журнала и двух альманахах, выходящих весной и осенью, публикуются беседы с известными путешественниками, короткие информационные заметки, реклама туристических бюро, однако основной жанр — фотоочерки. Они присутствуют в каждом номере, рассказывая читателям об интересных уголках планеты, туристических маршрутах, трансконтинентальных ралли и походах. В дополнение к фотосюжетам в журнале можно почерпнуть и полезную информацию о маршруте.
Во время беседы Энрике Менесес сказал, что он с живым интересом относится к изменениям, происходящим в нашей стране, и собирается расширить географию своего журнала рассказами о туристических маршрутах по СССР. Надеемся, что между нашими изданиями наладятся творческие связи.
Теперь уже, когда моя будапештская поездка далеко позади и память сама по себе отобрала разрозненные впечатления, те или иные мимолетности, вспоминаю день своего приезда, то, как в какой-то момент я заволновался, мне показалось, случилось непредвиденное: меня никто не встречает в аэропорту. Вспомнил я своего друга, много раз побывавшего в Будапеште и отлично владеющего венгерским языком. Он признавался мне, что никогда у него не было таких радостных и ярких впечатлений, как в тот первый раз, почти двадцать лет тому назад, когда он, еще не зная ни единого слова по-венгерски, очутился в этом совершенно незнакомом городе... Я уже решил было подойти к первому встречному таксишнику и назвать редакцию журнала «Вилаг Ифьюшага», как тут около меня возникла маленькая худенькая девушка. Узнав, что я — это «я», она представилась — назвалась Цецилией Чаки. Я насторожился и сразу же попросил разрешения звать ее просто «Чаки». Она легко согласилась и тем самым избавила меня от объяснений того, что у меня в предыдущей поездке в другую братскую страну уже была переводчица Цецилия и для новизны впечатления я хотел бы звать ее иначе.
