на территории части, отправили писать рапорт, – где были и что видели в этот «светлый день». С рапортом я уже закончил. Но с меня дополнительно потребовали ещё объяснительную об устроенной стрельбе. Над ней я сейчас и «подвис», задумавшись об истинных причинах, побудивших меня устроить вчерашний «кипиш». Непонятно, чего я так конкретно «полыхнул» в сторону АйЮ. Нет, если быть с собою честным до конца, то объяснение имеется, но «думать» его я не хочу. Потому, что оно мне не нравится. Не может быть никакого соперничества у меня с ней! Не может, и всё тут! Не о чем даже думать!
Опускаю глаза на листок бумаги, на котором есть пока лишь одно слово – «объяснительная». Вот что тут писать? Правду? Я сам не знаю, какая она – правда. Конечно, можно ещё раз, как в рапорте, проявить фантазию, но чего-то она иссякла. А повторять сюжет с явлением призрака, – будет неспортивно. Как стало понятным из обрывков вчерашних и сегодняшних разговоров, шухер вышел знатный. В Корее подняли в небо авиацию и оправили в море корабли. И позвонили союзникам с просьбой о поддержке. Поэтому объяснение – «куда делись патроны» должно выглядеть достойным. Соответствовать уровню событий, а не абы что…
Вижу, как дверь в класс, к которой я сижу лицом, открывается и входит начальник штаба, а за ним следом, – незнакомый мне капитан в форме сухопутных войск. Начальник штаба сразу «втыкается» своим взглядом в мои глаза, и я понимаю, что это – «по мою душу»…
Ну и ладно! Зато объяснительную вымучивать не нужно…
– Смирно! – орёт старший в классе, и все дружно вскакивают со своих мест.
– Всем вольно. – произносит начальник штаба, направляясь к моему столу. – Продолжайте занятия.
– Всем сесть! – повторно орёт старший.
Плюхаюсь обратно на стул. В этот момент начальник штаба уже завладевает лежащим на краю моего стола листком бумаги, на котором сверху написано «Рапорт» и начинает читать. Сопровождающий его капитан, глядя у него из-за плеча, тоже присоединяется к чтению.
– Что это? – спустя секунду, удивлённо поднимая на меня глаза, спрашивает начальник штаба.
– Рапорт, господин майор. – уверенно отвечаю я.
– Почему на японском?
На японском? Правда, что ли?
– Разрешите посмотреть. – прошу я и, получив в руки листок, убеждаюсь, что да. На японском. Блин…
– Как это понимать? – интересуется начальник штаба, впиваясь в меня взглядом.
Пожимаю в ответ плечами.
– Прошу прощения. Я не выспалась из-за вчерашней тревоги. И у меня месячные. В такие дни я бываю рассеянной. Видимо, просто перепутала.
Пауза. Похоже, упоминание про месячные создаёт у мужчин ощущение неловкости.
– Как можно перепутать языки? – преодолев короткую заминку, спрашивает начальник штаба.
– Я, вообще-то, – полиглот, господин майор. Поэтому у меня иногда такое бывает. Спросонья могу встать и говорить на другом языке. Когда проснусь окончательно, исправляюсь…
Смотрю на собеседника, таращегося на меня во все глаза. Не, если взаправду, то такого со мной никогда не случалось, но надо же как-то объяснить «японские начертания»? Кажется, я действительно перепутал. Корейский и японский в написании и правда, слегка похожи. Палочки, крючочки. После бессонной ночи, ошибиться, – неудивительно…
– Вы позволите, сангса? – спрашивает капитан, протягивая руку к «Рапорту».
Без возражения отдаю просимое. Тот читает, в процессе несколько раз отрываясь от текста и поднимая глаза на меня. В классе стоит почтительная тишина. Все с интересом ждут, чем закончится устроенное для них представление.
– Сангса. – как-то вкрадчиво произносит капитан, закончив чтение. – В вашем рапорте изложено всё так, как всё было на самом деле?
– Так точно! – с места бодро отвечаю я.
– И это тоже? – спрашивает капитан и, опустив глаза к тексту, переводит из него кусок, похоже, вызвавший у него наибольшие сомнения в достоверности.
– … «Вдруг из темноты появился чёрный призрак с глазами, наполненными вулканической магмой. Он повис в воздухе и из его глазниц стали вылетать медленно летящие лазерные лучи, издавая в полёте звуки «пиу-пиу!». А потом он повернул ко мне голову и произнёс: «Агдан, переходи на тёмную сторону силы!»…
Чтец-переводчик поднимает голову и выразительно смотрит на меня. В классе – абсолютная тишина. Возможно всем очень хочется узнать, что там было дальше и какой ответ получил призрак.
– Всё именно так? – уточняет капитан.
– Ну, почти. – вынужденно признаюсь я. – Насчёт магмы в глазах, я не уверена, поскольку анализа того, что именно светилось, не делала. Но цвет был точь-в-точь как у раскалённой магмы!
– Почему лазерные лучи были медленные? Как такое может быть?
– Не знаю. Возможно, это были не они.
– А «пиу-пиу»?
– Звук был очень похожим, господин капитан.
– Сангса, зачем вы взяли череп в учебном классе?
– Хотела сделать инсталляцию.
– И где теперь эта «инсталляция»?
– Я передумала её делать. Знаете, в процессе творчества порою в голову приходят новые идеи.
– В таком случае, – где череп?!
– Не знаю, господин капитан.
Не, ну действительно, откуда мне знать, где он сейчас валяется? Может, его на куски пулями раздолбали?
Краем глаза вижу, как сидящие за столами армейцы, – все как один с отвалившимися челюстями. Ну да. Никто не ожидал, что прямо с утра, в армии двадцать первого века, вдруг пойдёт разговор о пропавшем черепе.
– Сангса ЮнМи… – произносит капитан ласковым голосом начинающего звереть леопарда. – Прошу следовать за мной.
– Есть следовать! – по-уставному отвечаю я.
…
– Решила проверить боеспособность. – спокойно отвечаю я. – Хотела узнать, может ли страна спать спокойно…
Капитан-леопард привёл меня в кабинет командира части, где, уже при большем скоплении заинтересованных лиц, продолжил выяснение обстоятельств вчерашнего инцидента. Вот, стою. Пытаюсь объяснить, зачем я это устроил.
– Какого чёрта! – рассержено восклицает командир части. – Разве это ваша обязанность?!
– Конечно. Как и всякого гражданина Республики Корея. Быть уверенным в том, что граница на замке и уплаченные налоги пропали не зря.
Командир части смотрит на меня с таким выражением, словно пытается понять, серьёзно это я сейчас, или нет?
– Кстати, о налогах. – вмешивается в разговор капитан. – Сангса, вы представляете сумму, которая была
