всего восемьдесят четыре балла! И у тебя еще целых шесть испытаний!
Вероника разделила восемьдесят четыре на шесть и приободрилась. Она наверняка пройдет. Вот сегодня ей остался только Оракул, а он добрый, Астрид говорила, что он ей двадцатку дал. А если уж Астрид прошла, то…
…Прошло уже несколько минут. Оракул молчал. Каменный истукан с живущим в нем древним духом оставался тих и безмолвен. Глаза-кристаллы смотрели на Веронику, но изо рта не доносилось ни звука. Экзаменатор-толкователь, которым оказался сам Варык Сконд, все сильнее хмурился.
— Ну-у-у?.. — потерял наконец терпение мэтр Сконд. — Хоть слово?..
Тишина. Перед Оракулом словно не было никаких Вероник.
— Мне нужно хотя бы слово! — начал отчаиваться Сконд. — Иначе я не могу пропустить!
— Тень твоя скрывает грядущее, — холодно и равнодушно произнес Оракул. — В руце твоей эпохи конец.
Мэтр Сконд угрюмо выслушал это и позвал других волшебников. Они несколько минут совещались, глядя на Веронику с легким ужасом, а потом старый орк нехотя поставил в ее листе… ноль.
Ноль баллов.
НОЛЬ!!!
Внутри Вероники все перевернулось, затряслось и обрушилось. Ей еще ни разу не ставили таких оценок!
— За что?! — возопила она. — Я хорошая!
— Оракул… не всегда дает верный прогноз, — отвел взгляд Сконд. — Но настолько мрачное предзнаменование… я не имею права дать хотя бы балл. Прости, девочка.
— Это ничего не значит! — запротестовала Вероника. — Он просто ничего не увидел! И наврал! Дайте мне шанс!
— Следующий.
— Да пусть еще посмотрит! — подбежала к постаменту Веронику.
Она принялась его пинать. Ей стало безумно обидно. Она просто пришла сюда, в этот темный зал, а ее… а ей… а ей дали ноль баллов!
— Ненавижу предсказания! — верещала она, пока ее выволакивали наружу. — Плохое может случиться, а может не случиться! А баллов не поставили уже сейчас! Детерминизм — ложь!!!
Волшебники восхитились тем, какие слова знает Вероника, но баллов не прибавили. И свой девятый день экзаменов она закончила с шестьюстами шестнадцатью баллами.
Провал у Оракула привел Веронику в настоящую панику. Такой удар!.. и когда она уже верила, что у нее все получится, что ей осталось совсем чуть-чуть!
Конечно, это только одно испытание из тридцати. Но Вероника так плохо сдала теорию, что у нее каждый балл на вес мифрила. Она не требовала от Оракула двадцатку, но уж хотя бы десять он мог ей дать! Насколько гоблинной надо быть, чтобы получить у Оракула меньше десяти баллов?!
Папа почему-то весь аж сморщился, когда Вероника это воскликнула.
— Ничего страшного, не расстраивайся, — утешала ее Астрид. — Шестьсот баллов ты уже набрала. Для Типогримагики достаточно. Поступишь туда.
— Отвали-и-и!!! — взвыла Вероника.
— Да ладно, хорошая же работа, — великодушно говорила Астрид. — Стабильная, жалованье неплохое. Учиться, опять же, всего три года. Закончишь — попробуешь снова поступить в нормальный университет… для не гоблинников всяких.
— Замолчи!!! — затопала ногами Вероника.
— Я ее утешаю, а она на меня орет, — вздохнула Астрид. — Никакого воспитания. Ежевичина, тебе нужно что-то сделать со своей завистью. Ну да, я учусь в школе волшебников, а ты не будешь. Но я много работала ради этого.
— Ты ни кира не работала! — еще громче завопила Вероника.
— А-а-а!.. вы слышали!.. она признала мои врожденные таланты! — обрадовалась Астрид. — И еще сказала «кир»!
— Так, вы обе, прекратите, — велела мама, отрываясь от экзаменационного листа Вероники. — Особенно ты, Астрид.
— Эй, это ж она ругалась! А я не виновата, что поступила на бюджет, и теперь она умирает от зависти!
Внутри Вероники начал раздуваться комок ярости. Ей хотелось разреветься при виде смеющейся сестры. И без того все плохо, а тут еще эта дразнится!
— Чо… чо… чо она?! — прорыдала девочка. — Я!.. я!.. а я!..
— Не истери так, ежевичка, — устало сказала мама. — Не поступишь в этом году — поступишь в следующем. Ничего ты не теряешь, кроме записи в книге рекордов. Но толку-то с нее? Ты все равно будешь величайшей волшебницей.
— Ага, в Типогримагике, — ухмыльнулась Астрид.
— А-а-а!!! — заорала Вероника, бросаясь на сестру.
Она врезалась Астрид головой в живот, но гнусный демон даже не ойкнул. Астрид только противно расхохоталась и отпихнула Веронику. Та рванулась вперед, пытаясь исцарапать сестру, но Астрид придерживала ей голову и смеялась, глядя, как малявка прыгает.
— У тебя даже когтей нет, — наставительно говорила она. — Ты маленький жалкий полудемон.
— Ма-а-а-ма-а-а!.. — выла Вероника.
— Астрид, не обижай сестру! — прикрикнула мама.
— Но она пытается меня убить, — заметила Астрид.
— Что за глупости? Не сможет шестилетняя девочка тебя убить, ты демон.
— Ага, точно! — обрадовалась Вероника. — Ты демон! Я тебя изгоню! Уходи!
— Да ты не посмеешь!.. и не сможешь!..
— УХОДИ В ДАЛЬНЮЮ ДАЛЬ!!!
…И вокруг Астрид все исчезло. Исчезла их уютная гостиная, исчез лающий на дерущихся сестер Тифон, исчезла мама, уже тянущаяся расшвырять их в разные стороны… вообще все исчезло.
А небо стало черным, и на горизонте что-то мерцало, а вдали переливался миллионом огней громадный дворец и высилась ревущая миллионом голосов арена…
Астрид сразу смекнула, где очутилась.
Паргорон, конечно! Ее… изгнали! Изгнали, как какого-то мелкого шука! И кто — родная сестра! Не помогло даже Ме Засидевшегося Гостя!
Нет, такую засранку точно нельзя брать в Клеверный Ансамбль. По ней Карцерика давно плачет.
— Ма-а-ам… — робко и тихо позвала Астрид, потому что без мамы она в Паргороне раньше не бывала.
Но больше она ничего сделать не успела, потому что ее дернуло, тряхнуло и поволокло обратно. Совершенно окиревшая Астрид плюхнулась обратно в гостиную их усадьбы. На нее таращилась гневно сопящая и потирающая попу Вероника.
— Меня из-за тебя напороли, — сказала она так недовольно, словно не сама только что зашвырнула старшую сестру в мир демонов.
— Вероника, ты понимаешь, что если выкинешь что-то подобное во время учебы, тебя сразу отчислят? — устало спросил папа.
— Я не хотела, — отвела взгляд девочка. — Чо она вечно?..
— По крайней мере, нам незачем беспокоиться, что старшие дети будут нашу малышку обижать, — пожала плечами мама. — Она их просто в Паргорон отправит.
— Не отправлю! — запротестовала Вероника.
У нее на глазах выступили слезы. Она не понимала, как объяснить, что Астрид просто сама виновата, потому что она все время какая-то… Астрид!
— Ну-ну, не плачь, — утерла Веронике глаза мама, пока Астрид громко пыхтела и сжимала кулаки.
Ей нестерпимо хотелось выкрикнуть какую-нибудь гадость и убежать, но это было бы мелко и недостойно. Мелко и недостойно, как Вероника.
Нет, этого тоже не надо говорить вслух.
Но весь оставшийся вечер Астрид дулась и злилась. Она то утешала себя мыслью, что Вероника завтра точно провалится, осрамится и перестанет
