Ты хоть когда-нибудь одеваешься?
— С добрым утром, солнышко, — воркочет Зайцев. Явно издевается, гаденыш! — А что такое? Тебя что-то смущает?
— Да! — рявкаю, резко вскакивая. Черт, зачем я опять открыла глаза? — Меня смущают голые мужики в моей комнате!
— Повезло же твоему парню, — хмыкает, по-прежнему продолжая отжиматься.
Его слова больно жалят, хотя я уверена, что он и сам не подозревает насколько.
У меня нет парня! И да. Петров смущал меня своей наготой! И да. Я просила его одеться, после секса и одевалась сама. Мне было неловко, и я ничего по сей день не могу с этим поделать…
— Но тебе, солнышко, придется смириться. Теперь это не только твоя комната. Если хочешь, можешь присоединиться. Меня не смущают голые женщины. Только возбуждают.
Да я скорее выпрыгну в окно, чем буду расхаживать перед этим похотливым кобелем нагишом!
Хватаю подушку и кидаю прямо в этого подлеца. Подушка прилетает ему точно в голову. Может, после встряски там все станет на места?
— А вот это уже рукоприкладство, — недовольно рычит и начинает подыматься, как я срываюсь на крик…
— СТОЙ! ЗАМРИ!
Прикрываю глаза рукой, на ощупь пробираюсь к шкафу, но Лера была не Лера, если бы не стукнулась мизинцем о кровать.
Дерьмо.
— Ммм, — хватаюсь за мизинец, скача на одной ноге, и что вы думаете?
Разумеется. Ну разумеется, моя нога скользит по полу и я начинаю заваливаться назад, а руки этого извращенца меня подхватывают.
SOS.
Слишком много голых частей чужого тела дотрагивается до моей спины.
SOS. SOS.
Одна его значительная часть реагирует на близость и начинает подыматься.
— Убери от меня руки, озабоченный придурок! — визжу, вырываясь из его хватки.
— А что я могу поделать? Я уже больше суток не трахался…
Помойте ему рот с мылом!
Мамочка, забери меня домой…
Отскакиваю, подлетаю к шкафу, достаю полотенце и, черт бы его побрал, потому что я прямо-таки чувствую как он наблюдает за мной, открываю ящик с нижним бельём и хватаю первые попавшиеся трусики.
— Красный тебе больше подходит, — комментирует.
Если этот парень не заткнется, клянусь, я переборю все свои стеснения вырву его член и затолкаю ему же в глотку.
— П-пожалуйста, — дрожащими то ли от потрясения, то ли от злости голосом прошу, — оденься.
К его счастью, он больше ничего не говорит. Все-таки инстинкт самосохранения еще работает, я же вылетаю пробкой из комнаты.
Умом я, конечно, понимаю, что этот гад меня нарочно провоцирует. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять чего он добиваться… Зайцев хочет, чтобы я сама отказалась с ним нянчиться, но черта с два! Я работаю уже почти год на ТК, и никуда дальше «девочки на побегушках» не продвинулась. Только это меня останавливает от того, чтобы вышвырнуть наглеца с голым задом (в самом прямом смысле) на улицу.
Надеюсь, все мои страдания окупятся в полном размере.
Будем считать, что это такой тренинг. В любом случае мне нужно научиться выходить из зоны комфорта. В конце концов, если я собираюсь работать на телевидение, то мне необходимо быть готовой ко всему. Сомневаюсь правда, что у меня по студии будет сверкать голым задом озабоченный имбецил, но чем черт не шутит…
В душе очередь, но сегодня это мне только на руку, настолько я не хочу возвращаться в комнату.
Вот до чего меня довел этот Зайцев!
Мы ещё и суток не прожили вместе, а я уже боюсь вернуться в свою же комнату. В комнату, в которой два года назад сама же клеила обои, стелила линолеум, белила потолки, красила батареи. Комнату, которая уже стала мне домом.
Когда очередь наконец доходит до меня, я слышу рядом судорожный вздох:
— Вот это да!
Вера — первокурсница из двести первой, поправляет свои черепашки очки, а изо рта у неё разве что слюна не капает.
Что это на неё так впечатление произвело?
Поворачиваюсь и вижу незнакомого парня.
Поправочка.
Невероятно красивого парня.
Высокий рост, широкие плечи, узкие бедра и озорная мальчишеская улыбка на губах.
Он проходит мимо нас, подмигивает покрасневшей первокурснице, в предобморочном состоянии, и вальяжной походкой рассекает дальше по коридору.
— Повезло же Светке, — завистливо выдыхает Вера.
— Почему Светке? — нахмурившись, спрашиваю.
— Ну, а что ещё он может здесь делать? — как самом собой разумеющееся, говорит.
И то правда. Светка у нас местная красотка. Правда, к этой красоте еще прилагается сволочной характер и меркантильность сотого уровня. Когда я переехала в столицу, то полагала что все эти шаблоны и стереотипы о блондинках в прошлом… Меня ждало тотальное разочарование, потому что этот ходячий стереотип я имею «удовольствие» видеть каждый день.
Хмыкнув, захожу в душ.
Какое мне дело до Светки и её хахалей?
Вот именно. Абсолютно никакого.
В комнату возвращаюсь уже более менее спокойной.
Повторяю, как молитву:
«Не обращать внимание (Не обращать, Лера!) на незрелые выходки Зайцева»
Останавливаюсь перед дверью, втягиваю через нос воздух, натягиваю на лицо маску невозмутимости и дергаю ручку.
Только вот как только я захожу, маска слетает. Потому что на стуле сидит тот самый парень.
В полном недоумении выглядываю в коридор и смотрю на номер комнаты. Нет. Не ошиблась. Двести десятый номер.
— А вот и Валера, — представляет меня наглец, — моя заноза в заднице.
Захожу обратно и прикрываю за собой дверь, оставаясь в комнате с двумя парнями. М-да, час от часу не легче.
— Зайцев, ты сам одна сплошная заноза, — говорит парень. — Я Сэм, кстати. И очень приятно познакомиться с той, которая поставила этого засранца на место.
— Лера, — хрипло
