ты смог, Эркин? Как выцарапал?
– Мне отдали, – Эркин сел к столу, отпил чая.
Сел к столу и Андрей, лицо его стало серьёзным.
– Я, когда утром шёл в комендатуру, – начал Эркин, – сделал крюк, мимо твоего дома прошёл. И меня окликнул. Старик, до подбородка мне не достаёт, дома через два от тебя, по другой стороне.
– Забор зелёный?
– Был зелёным, – поправил его Эркин. – Такой штакетник редкий, мне по пояс.
– Тогда помню, – кивнул Андрей. – Ну…
– Окликнул меня, – повторил Эркин. – Позвал в дом. И отдал ящик. И я ушёл. Вот и всё. Да, ещё он сказал, что знает, что это такое – инструмент.
– Он знает, – Андрей ладонями потёр лицо. – Я работал как-то у него. С проводкой помогал. Он знает. Ну, – он счастливо улыбнулся. – Ну, теперь живём.
Женя ласково улыбнулась им.
– Вот и отлично.
– Да-а, курятник мы завтра отгрохаем, – Андрей даже причмокнул. – Люкс-экстра.
Он залпом допил чай и встал.
– Спасибо, Женя, вкусно до обалдения. Я спать пойду, – кивком показал на ящик. – Эркин, ты где его держишь?
– В кладовке, – встал и Эркин. – Идём, покажу.
Женя стала убирать со стола.
Оглядев кладовку, Андрей тихонько присвистнул.
– Ну, ты размахался. Классно сделано, браток. И долго делал?
– Один день, – рассмеялся Эркин. – Знаешь, сколько народу ко мне на беженское новоселье пришло? И рассчитали, и сделали. Сам бы я, может, до сих пор колупался бы, и так здоровско всё равно не вышло бы. А брус и доски мне бригада подарила.
– Беженское новоселье, – задумчиво повторил Андрей и улыбнулся. – Ладно, завтра по дороге расскажешь, ага?
– Замётано! – Эркин легонько шлёпнул его по спине, подталкивая к двери.
– Разбуди меня завтра, – попросил Андрей, выходя в прихожую. – Женя, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Андрюша, – выглянула из ванной Женя.
Войдя в свою комнату, Андрей быстро постелил, разделся. Эркин наверняка мыться пошёл, ну, что ж, ладно, подождём. Он подошёл к шкафу. Книжные полки, считай, пустые. На одной учебники Эркина, на другой – те две книжки, что из библиотеки. Взял в среду, сегодня пятница кончается, а он и четверти не осилил. Андрей открыл дверцу, взял «Битву на Великой» и сел к столу. Но свет оказался за спиной. Надо будет лампу купить. Настольную. И… и торшер, пожалуй. Чтоб читать лёжа. Он сел боком и раскрыл книгу. Предисловие пропустим, попробуем без подсказок. Ну его, профессора, обойдёмся своим умом.
Одолев два десятка страниц, Андрей заметил, что тишина вокруг совсем ночная, посмотрел на маленький будильник на столе и чертыхнулся. Однако, засиделся он. Ладно, завтра почитает. Он закрыл книгу, убрал её в шкаф и пошёл в ванную. В квартире тихо и темно, и он оставлял за собой открытые двери, чтобы не зажигать лишнего света.
Ни Женя, ни Эркин не слышали, когда он лёг. Эркин в спальне сказал Жене, что Андрей знает об отце.
– Я сказал ему, Женя.
– Ну и молодец.
Он лежал, как всегда, на спине, а Женя рядом, и её ладонь на его груди.
– И как он, Эркин?
– Он… он не хочет… Понимаешь, Женя, Андрей говорил мне, ещё там, на выпасе, он не помнит, ну, что было… до лагеря. Он ни имени своего не помнил, ни где жил. Я ему сказал, рассказал, как Бурлаков приходил к нам, показывал фотки, фотографии. Я не знаю, Женя, но Андрей сказал, что… что он не нужен… отцу. И отец ему не нужен. Я… я не знаю, Женя, так бывает?
Женя вздохнула, погладила его по груди.
– Не знаю. Я придумала, Эркин. Я напишу Бурлакову. Пусть он приедет. Когда они увидят друг друга… Я уверена, Эркин, всё получится, как надо.
– Хорошо, – Эркин накрыл ладонь Жени своей, мягко прижал. – Хорошо, Женя, пусть будет так.
– Ну вот, – она поцеловала его в висок. – Спи, милый.
– Ага-а, – протяжным сонным выдохом согласился Эркин.
Обычно в субботу Эркин, как всегда, просыпаясь на рассвете, тут же засыпал снова. Но сегодня, помня, что им идти к Кольке, он осторожно, чтобы не разбудить Женю, вылез из-под одеяла и подошёл к окну. Проверяя себя, выглянул на улицу. Да, для субботы рано, а для дела – вовремя. Он по-прежнему бесшумно прошёл к комоду, достал и натянул чистые трусы. Хоть и должен был бы уже привыкнуть к белью, но каждый раз, как что-то в мозгу щёлкало, что надо одеться. И надо будет помочь Жене со стиркой, а то белья много становится.
Женя сонно потянулась под одеялом.
– Уже утро? Эркин?
Эркин подошёл к ней и, наклонившись, коснулся губами её виска.
– Я здесь. Поспи ещё Женя.
– А чего ты вскочил так рано? Я сейчас…
– Спи, Женя, – повторил Эркин. – Я чайник поставлю. Когда вскипит, я разбужу тебя.
– Ладно, – вздохнула Женя, засыпая.
Эркин ещё раз поцеловал её, поправил, укутывая, одеяло, и вышел, привычно захватив по дороге халат.
В ванной натянул джинсы и рубашку, на кухне поставил чайник на огонь и пошёл будить Андрея.
Дверь Андрей на ночь не запер, и Эркин, входя, ограничился лёгким стуком костяшек по косяку. Андрей спал, завернувшись, как всегда, в одеяло так, что макушка еле виднелась. Эркин мягко тронул его за плечо.
– Андрей, вставай.
Из-под одеяла донеслось невнятное бурчание. Эркин рассмеялся и подошёл к окну, раздвинул шторы.
– Что, утро уже?
Эркин обернулся. Взлохмаченный Андрей сидел на диване, протирая кулаками глаза, зевнул с подвывом и улыбнулся.
– Доброе утро, браток.
– Доброе утро, – ответно улыбнулся Эркин. – Давай, чайник уже греется.
– Мг-м, – Андрей ещё раз зевнул и встал, взялся за халат.
– Алиса и Женя спят ещё, так что дуй так по-быстрому, – рассмеялся Эркин.
– Ага, то-то я слышу, тихо как. Я мигом, браток.
Что Андрей умеет, когда надо, управляться быстро, Эркин и раньше знал. Он только-только успел всё достать для яичницы, как Андрей явился на кухню уже свежевыбритым и одетым, на расчёсанных кудрях надо лбом искрились капли воды.
– А вот и я!
– Ты яичницу умеешь делать?
– Не знаю, не пробовал, – фыркнул Андрей. – А что?
– Тогда я сам. А то Алису пора будить.
– Давай, разбужу, – с воодушевлением предложил Андрей.
– Уже, – в кухню вошла, затягивая поясок на халатике, Женя. – Доброе утро, Андрюша. Ой, яичница, ты молодец, Эркин. Алиска, ты меня слышишь? Не копайся. Андрюша, для хлеба в шкафчике возьми, Алиса, умываться, Эркин, я сейчас сделаю, ты чаю свежего завари…
Не подчиниться этому вихрю распоряжений невозможно. И вот уже все сидят за столом, трещит на тарелках яичница, дымится в чашках чай, громоздятся на тарелке бутерброды и конфеты в вазочке…
Женя с гордостью оглядела
