что буду действовать по мере поступления неприятностей, перестал думать о будущих проблемах и задействовал весь ресурс мозга на осмысление произносимого СунОк, которой явно было что сказать. А точнее, – пересказать прочитанное ею в сети. Про Францию, про «Корону», про АйЮ, про ЧжуВона… Про всё, короче. Маме даже пришлось её просить остановиться. От онни я узнал, что директора конторы, который финансировал строительство торгового центра, всё ещё ловят. Наша заинтересованность – поймают его или нет, в том, когда начнут процедуру объявления компании банкротом. Если беглеца найдут быстро, то и она начнётся быстрее. А если вообще не найдут, то жернова судебного разбирательства будут крутиться медленнее и дольше. Но, поскольку СунОк при заключении контракта оплатила положенную государственную страховку, то деньги всё равно вернут. Только страховка была оплачена самая минимальная и поэтому денег вернут меньше, чем размер сделанной предоплаты. Однако, можно в страховую компанию не ходить, а дождаться делёжки имущества банкрота. Там можно получить больше, но потом. И не факт. Короче, онни терзают муки выбора и страх потери денег.
Про дядю не говорили. Мои эту тему не поднимали, а я не стал спрашивать. Пока по новой пили чай и разговаривали, пришло время ужина. Поели, сели телик смотреть. Новости. Из которых я, буквально вот узнал о том, что всех официальных участников корейской делегации во Францию представят к правительственным наградам. И, как говорится – «Тут я понимаю, что я пролетаю!». Ибо про гениального композитора и музыканта, который, собственно, горбом и потом слепил фундамент для случившегося триумфа, – в телике не сказали ни полслова. Ни в Париже про него не вспомнили, когда награды раздавали, ни сейчас. Теперь совсем понятно, почему не вспоминают о том, что в музыкальных агентствах есть конкурс авторов и композиторов. Неблагодарные.
«…К международным новостям.» – произносит с экрана молодая дикторша с примерно так с третьим размером груди. – «Террористическую группу, несколько дней назад проникнувшую на территорию нашей страны с целью похищения участницы известной корейской группы – Пак ЮнМи, настигло возмездие. Пришло оно, как говорится, – откуда не ждали. Как стало известно спецслужбам Республики Корея, по сведениям, полученным из специального источника, данная террористическая группа, по приказу лидера Пукхан, приговорена к расстрелу, как не выполнившая ответственного задания…»
– Так им и надо! – кровожадно произносит СунОк, – Будут знать, как ЮнМи воровать!
«Затравили дикими кабанами предварительно расстреляв из миномёта…» – озадаченно думаю я, переваривая неожиданную новость, и одновременно вспоминая реалии из своего мира. – «Или, из зенитки. Что-то мне это не нравится. «Как говорил один мой знакомый… покойник… «Я слишком много знал». И я уже знаю кое-что из того, чего знать не нужно. Как бы мне всё же какую-нибудь «секретность» не влепили… С запретом выезда за рубеж…»
«… В связи с полученной информацией, спецслужбы сообщили, что угроза жизни Пак ЮнМи миновала и личная охрана ей не требуется…» – сообщает дикторша заставив меня слегка отвесить челюсть.
Так вот он почему меня без секюрити из части выппинули! А они по-быстрому не существовавших террористов расстреляли и – свободны! От, деятели! Вы только посмотрите на этих бездельников!
СунОк опять начинает говорить, я переключаюсь на неё, но дикторша, перейдя к рубрике – «происшествия» сообщает ещё более сногсшибательную новость.
«Неожиданное происшествие произошло сегодня в международном аэропорту Инчхон. – говорит она. – «Сотрудники безопасности аэропорта обратили внимание на странное поведение одного из пассажиров. В результате проведённой проверки было обнаружено, что попавший под их подозрение, предположительно, находится под воздействием наркотиков. Неизвестный был задержан полицией для дальнейшего разбирательства, в результате которого было установлено, что задержанным является Пак ЮСон, директор музыкального агентства «FAN Entertainment»…
Ошарашенно смотрю на экран телевизора, на котором показывают видео из аэропорта. Мутного качества и невысокой резкости, по которому сложно понять, что именно происходит. Однако уверенно опознаю в кадрах оперативной видеосъёмки недавно избитого мною директора. Он что, принял какое-то сильнодействующее обезболивающее, пытаясь снять боль от побоев? Которое оказало на него оглушающее воздействие? Если так, то я попал. Перестарался. И теперь меня подцепят за одно место…
Словно подслушав мои мысли, дикторша сообщает ещё один факт.
«На лице и конечностях господина ЮСона были обнаружены следы многочисленных побоев, о возникновении которых он ничего не смог сказать. После досмотра багажа и ручной клади Пак ЮСона, в них было обнаружено значительное число наркотических средств, спрятанных в личных вещах…»
Он наркоман, что ли?! Да охренеть! Тогда понятны его закидоны! А я-то думаю, чё директор такой странный? Только вот не скумекал, что он – «употребляет»!
«Как сообщили в секретариате полиции Сеула, – господину ЮСону предварительно предъявлено обвинение в употреблении, хранении и контрабанде наркотических средств. По закону Республики Корея, наказание за подобные деяния может быть назначено сроком до десяти лет каторжных работ… К другим новостям…»
Поворачиваю голову от экрана и вижу, как мама и СунОк округлившимися глазами смотрят на меня
– А я ничё. – говорю я, отрицательно тряся головой. – Я здесь ни при чём!
Время действия: двадцать шестое октября, утро
Место действия: воинская часть
Слушаю длинные гудки в телефонной трубке. Сегодня меня, сразу после утреннего построения, озадачили просьбой связаться с агентством. Сообщили, что звонил КиХо, оставил свой номер и попросил начальство, – как только появится возможность, дать мне сделать телефонный звонок, ибо дело очень срочное. Вот, звоню, прислушиваюсь к гудкам и к ощущению нервного холода внизу своего живота. Что может быть «срочного»? Только что-то связанное с ЮСоном. Вчерашнюю с ним беседу я начал с пинка между ног. Вдруг ему «поплохело»? И он рассказал в полиции от чего именно? А точнее – от кого?
– Добрый день, ЮнМи. – слышу я, наконец, КиХо.
Отмечаю, что голос у него какой-то уставший. Или какой-то блеклый.
Вежливо здороваюсь в ответ и говорю, что просили перезвонить, так как сказали, что в агентстве что-то случилось.
– Да, ЮнМи. – отвечает КиХо. – Случилось. ЮнМи, я звонил тебе, чтобы сообщить о том, что умер президент СанХён.
– В смысле – умер? – не понимаю я. – Я же только вчера с ним разговаривала?
– Господину СанХёну вчера вечером стало плохо. Его жена вызвала скорую помощь. Но он умер ещё до её приезда. По приезду врачи
