Пассажиры, рассматривавшие до этого нас, иностранцев, теперь уставились на монахов. Для китайцев они экзотика не меньшая, чем для нас. Любопытно, что никто из китайцев-пассажиров не смог определить национальность лам, несмотря на их характернейшую одежду. Потом, в дороге, мы с соседями разговорились. И тут выясняется, что они слабо представляют себе, кто и как живет на окраинах их огромной многонациональной страны.
Билеты до Голмо взяли без труда и на следующее утро оказались в солончаковой пустыне без малейшего признака растительности. Городок Голмо — важнейший перевалочный пункт на Цинхай-Тибетском шоссе.
Очень быстро нашли шофера, который согласился взять нас в кабину грузовика. Половина уплаченной суммы пойдет водителю, половина — транспортной компании. Такое здесь практикуется: транспортные компании, переведенные на своего рода «хозрасчет», имеют официальное разрешение брать пассажиров. Пожалуй, это разумная мера при острой нехватке общественного транспорта.
Недалеко от города, когда дорога, петляя, взбиралась на отроги Куньлуня — первого хребта на нашем пути,— открываются глазам высеченные в скалах огромные, в сто — сто пятьдесят метров высотой, цветные изображения. Древние скульпторы выбрали место, где не только очертания скал, но и цвета камней отвечали их замыслам. Можно увидеть лежащие божественные существа; а вот две женские фигуры, склонившиеся над усатым карликом. По соседству — грозный воин...
Никто не смог сказать, кто, когда и зачем потратил столько титанического труда и времени в этом пустынном месте. Не все и замечают эти удивительные изображения; они хорошо видны лишь на закате солнечного дня, в тени же блекнут и сливаются с рельефом скал.
На третий день пути мы проезжаем «Восемь бараньих колодцев». Это последний перед Лхасой населенный пункт. До нее остается километров сто. Где-то в этих местах был вынужден повернуть назад великий русский путешественник Н. М. Пржевальский, так и не добравшийся до Лхасы...
Лхаса
Горы, стискивавшие дорогу, постепенно расступаются, и открывшуюся долину заполняет череда белостенных домишек, окруженных запыленными тополями. Лхаса. Нетерпеливо вглядываемся в даль. Знаменитая Потала — дворец далай-ламы — должна быть видна из любого места Лхасы.
Еще поворот — и трудно оторвать глаза. Стены зданий Поталы слегка наклонены, и комплекс очертаниями напоминает усеченную пирамиду. Тринадцатиэтажный Потала-дворец предстает естественным продолжением горы. Дворец состоит из двух частей: стены «белого, храма» опоясывают центральную часть — «красный храм». В непогоду, на фоне темно-серых туч, он выглядит просто зловеще.
Потала была построена в VII веке в честь бракосочетания китайской принцессы Вэнь-чэн с правителем Тибета Сронцзангамбо. С этого времени начинается распространение буддизма в Тибете. Дворец неоднократно горел и разрушался. Современное здание возведено в XVII веке при особо почитаемом в Тибете пятом далай-ламе Агване Лобсан-джамцо. При нем Тибет стал теократическим государством.
На следующий день мы вместе с паломниками прошли по бесчисленным помещениям дворца, отличающимся простотой и полным отсутствием современных удобств. Изобилие скульптурных и живописных изображений буддийского пантеона: здесь эпизоды «земной биографии» будды Шакьямуни, картины грядущего рая — обители будды Майтрейя, портреты особенно популярных в ламаизме бодисатв, фигуры страшных «хранителей закона и веры» — докшитов...
Почти в каждой келье — молодые бритоголовые монахи в темно-красных накидках. Перебирая четки, они листают священные книги и непрерывно бормочут молитвы, которые, как нам кажется, давно знают наизусть. Отрываются монахи от своего занятия лишь затем, чтобы поднести паломникам сосуд с топленым маслом, которым принято смазывать темя и губы. Сначала ламы не разрешают нам фотографировать внутреннее убранство келий, но после долгих уговоров идут навстречу.
Оказывается, они опасаются, что случайный свидетель может пожаловаться на них в «вышестоящие инстанции». Один из монахов, выпроводив богомольцев, встает на страже у дверей, а мы тем временем делаем несколько снимков. Монахи старшего возраста настойчиво преследуют иностранцев, пытаясь взять с них высокую — пятнадцать-двадцать юаней — плату за каждый снимок.
Мы добрались наконец до площадки на крыше дворца, откуда видна панорама низенького города, как будто припавшего к подножью Поталы.
Джокханг — центр старого города
С крыши Поталы хорошо видна граница между новой, китайской частью Лхасы — стандартными административными и жилыми зданиями, в беспорядке окружающими дворец, и тибетской — десятками зданий на юго-востоке города, сбегающимися по всем направлениям к храму Джокханг. Даже сверху видно, что на площади перед ним много людей.
С раннего утра к храму отправляются верующие со всей округи. Путь их тяжел: они ложатся на землю, вытягиваются во всю длину тела и, прижавшись ничком к земле, замирают; потом неторопливо встают и проходят расстояние, отмеренное собственным телом от подошв до кончиков пальцев вытянутых рук, и ложатся опять. Так они проходят несколько километров до храма, где долго отбивают поклоны и молятся.
Джокханг, что в переводе означает «Дворец Шакьямуни», имеет и другое название — «Храм великого света». В прошлом в первый месяц нового года сюда съезжались ламы из всех окрестных монастырей. Храм увенчан колесом, подпираемым с обеих сторон золотыми баранами. В лучах заходящего солнца украшения на крыше блестят так, что больно глазам.
Джокханг, выстроенный в форме восьмиугольника, опоясывает главная торговая улица Лхасы. По существу, это улица-базар. Посередине ее, огибая храмы по часовой стрелке, течет бесконечный поток паломников. Каждый из них держит в руке «молитвенное колесо» — закрепленный на стержне барабанчик с противовесом, облегчающим вращение. Один поворот барабана — одна молитва. По остроумному замечанию английского журналиста А. Уиннигтона, «одна из наименее механизированных стран в мире имеет самую механизированную религию». Крутя молитвенное колесо, неграмотный паломник может за день вознести тысячи молитв.
По сторонам улицы-кольца сидят уставшие богомольцы, монахи, за плату читающие вслух свитки с молитвами, и торговцы. Прямо на земле, на специальных лотках и просто с рук продаются мясо и овощи, ячий жир и специи, одежда и предметы религиозного культа, ширпотреб и старинные монеты, табак, украшения.
В торге принимают участие не только покупатель и продавец, но и зрители. При этом они разделяются на два лагеря, возгласами и советами поддерживающие ту или иную сторону. Торг — это целое представление, где продавец задает массу вопросов, но не забывает об основной цели — продать подороже. Лица у всех серьезные, товар расхваливают без суетливости, с достоинством. Согласие — величественный кивок головы. Мы пытаемся купить статуэтки, вырезанные, как уверяет продавец, из слоновой кости. После продолжительного рассмотрения товара и обмена мнениями со зрителями и торговцем «слоновая кость», по обоюдному согласию сторон, признается ячьим рогом.
Тибетцы — красивый народ. Смуглые лица, гордая осанка, черные волосы перехвачены жгутами из черных и красных нитей.
Они любят массивные украшения из серебра, ожерелья из крупных кусков бирюзы. За поясом у мужчин — непременный нож с плохим клинком, но весьма устрашающих размеров.
Многие круглый год ходят в меховых халатах «цёба», напоминающих тулупы. «Цёба» совершенно необходим в переменчивом тибетском горном климате. В безветренную и солнечную погоду тулуп, перехваченный ремнем, болтается на пояснице. Подул ветер — его тут же можно накинуть на плечи. Многие мужчины и женщины носят широкополые шляпы. Мы загорелись желанием приобрести этот экзотический предмет, но с разочарованием обнаружили ярлык, из которого явствовало, что шляпа сшита на другом краю Китая, на фабрике города Тяньцзиня.
Тибетская медицина
У многих видим на переднем зубе желтую коронку — такова сегодня здешняя мода. Зубопротезные кресла можно увидеть прямо на улице. Ловко орудует переносной бормашиной уличный дантист.
Но нас интересует, какова сейчас роль традиционной тибетской медицины. Выясняется, что центральная тибетская больница принимает около семисот пациентов в день со всех концов автономного района. При больнице недавно создан исследовательский институт тибетской медицины, а также институт астрономии и летосчисления.
Это означает, что теоретические каноны тибетского врачевания остались незыблемыми. Согласно этим канонам все лекарства должны приготовляться в период прибывающей луны, так как в этом случае здоровье у пациента будет тоже прибывать; если же лекарство готовить в другое время, для этого должен быть выбран счастливый — по тибетскому календарю — день. В тибетские лекарства входят больше шестисот компонентов — извлечений из животных, растений и минералов. Нас уверяли, что они дешевле, чем продукты химического синтеза, и дают меньше побочных эффектов.
