Лагерь мы разбили у самой воды, под высокими прибрежными кедрами. Погода неожиданно установилась, по утрам выпадал иней, а ночи были пронзительно звездными. И в этом звездном свете, рассеченном лунной дорожкой, в озере начиналась иная игра. Темные громады гор, голубовато мерцая снегами, угрюмо надвигались на берега, сдавливали их, оставляя небольшое пространство воды, в которой холодно и неподвижно светились те же звезды. Потом полосы ночного тумана словно расчленяли горы. И мерцающие вершины, оторванные от оснований, плыли к звездам, насыщались их светом и отдавали его воде.
Окончание следует
Л. В. Шапошникова
Мы летим над долиной реки Бартанг. Хребты, снежные пики, ледники... Вот он, Западный Памир. Пролетаем Барчидив — последний кишлак на пути к Сарезскому озеру. Ущелье становится все уже. Бартанг превращается из голубого в белый. До того большой уклон, что кажется — вода в реке кипит. А вот и знаменитый Усойский завал. Вода здесь фильтруется в нескольких местах, а чуть ниже все ручейки сливаются в буйную реку.
Завал огромен, но я на него почти не обращаю внимания: под нами Сарезское озеро! Колоссальные осыпи круто уходят под воду. В почти нереальной синеве озера угадывается большая глубина. Здесь она достигает пятисот метров...
Вертолет садится на площадке возле метеостанции Ирхт. Разгружаемся. Рядом с метеостанцией, у небольшой березовой рощицы, расположились палатки нашего базового лагеря.
В палатке нас пятеро. Кроме меня, еще три студента Ташкентского университета — Мансур, Юсуф и Нурмамат. Сотрудник Гидропроекта Сергей Шерман, начальник нашего гидрологического отряда, рассказывает о ближайших планах. Они таковы: завтра перебазируемся на завал. Далее Сергей и я проходим речушки до верховьев, желательно до ледников, попутно делая описания и выбирая створы для нивелировки, а остальные ребята занимаются устьями — измеряют расход воды, делают промеры глубин, изучают механический состав аллювия. Мы должны обследовать водотоки, чтобы знать возможности формирования селей, которые возникают здесь вследствие внезапных прорывов скопившейся талой воды. Одним словом, нам предстоит выяснить, где и как скапливалась, скопилась или может скопиться эта вода.
6 часов утра. Солнце еще не вышло из-за хребта, но уже освещены два остроконечных пика. Снег блестит так, что даже в темных очках режет глаза. «Прогресс», загруженный нашим снаряжением, разрезает гладь Ирхтского залива. Серые и рыжие скалы резко выделяются на фоне голубого неба и бирюзовой воды. Кажется, зачерпни в ладони воду — и она останется бирюзовой...
На озере небольшое волнение. Здесь есть где разгуляться и ветру и волнам. Там, где мы плывем, оно очень широко — километра три. Впереди показался завал. Издалека он не производит впечатления, но по мере приближения становится довольно внушительным.
Когда-то вся эта груда каменных глыб, составляющая ныне плотину, нависала над ущельем речки Усой-дары, притока Мургаба (1 Мургаб — так называется река Бартанг в среднем течении.). Несколько миллионов кубометров! И теперь редкие смельчаки отважатся ходить по Усой-даре. Вот и сейчас там произошел небольшой обвал. Грохота падающих камней не слышно, но видно, как поднимаются клубы пыли. Долго еще будет висеть пыльное облако, пока его не рассеет ветер.
А что же творилось 7 февраля 1911 года, когда на реке Мургаб, в самом центре Памира, произошел чудовищный по своим размерам обвал?! Он завалил кишлак Усой и перегородил долину реки Мургаб. Все жители кишлака, а их, как говорят, было около двухсот, погибли. До сих пор еще не выяснено окончательно — землетрясение ли вызвало обвал или обвал вызвал землетрясение, кстати, зарегистрированное в Пулкове. Как бы то ни было, на Мургабе образовалась естественная плотина. Сток ниже завала прекратился, а выше стала накапливаться вода. Через год она начала подтапливать кишлак Сарез, жители которого оставили родные места, даже не успев снять урожай. Из года В год озеро увеличивалось, пока уровень его не стабилизировался.
В географической литературе появилось еще одно название — Сарезское озеро. Около пятидесяти кубометров воды попадает ежесекундно в озеро — его питают реки, стекающие с ледников. Почти столько же фильтруется через завал и испаряется. Более двадцати экспедиций работали на Сарезе со времени его образования, и тем не. менее науке известно о нем далеко не все.
— Озеро стоит более полувека и простоит еще тысячу лет. Завал устойчив, — к такому выводу склоняются некоторые специалисты.
А вдруг не простоит, вдруг прорвет завал — и тогда... страшно подумать, что будет тогда! Колоссальная лавина из воды, грязи и каменных глыб сметет все на своем пути.
Существует и другая проблема. По берегам озера, в основном в приплотинной его части, есть весьма ненадежные породы. Они тоже могут обвалиться. И тогда по озеру пойдет волна, вода хлынет через гребень завала — в общем-то та же невеселая перспектива...
Ясно одно: с озером нужно что-то делать и как можно быстрее. Несколько организаций занимаются проблемой Сарезского озера, решая, как предотвратить прорыв воды и попутно использовать его водные ресурсы для гидроэнергетики и орошения. Идей много, а выбрать нужно одну, самую надежную и верную.
Один из вариантов, разрабатываемый всесоюзным объединением Союзводпроект, состоит в следующем: уровень воды в озере необходимо понизить на сто метров, тогда возможность прорыва завала сведется практически к нулю. Во-первых, на него будет давить меньший слой воды, а во-вторых, если даже и произойдет на озере новый обвал, то волна, образованная им, не перепрыгнет через гребень плотины. Воду предполагается сбрасывать через тоннель или перекачивать через гребень мощными насосами. Таким образом, в бассейне Амударьи появится дополнительный резерв воды (в Средней Азии каждый ее кубометр на учете), который можно задержать в строящихся водохранилищах. На Бартанге можно поставить гидроэлектростанцию. Но сначала нужно все узнать об озере, о реках его бассейна, об Усойском завале и о многом другом. Для этого и едут на Сарез изыскатели. Их много: геодезисты, геологи, гидрологи, геофизики, гидрогеологи — из Москвы, Ташкента, Ленинграда, Душанбе.
Сегодня у нас первый настоящий рабочий день. Займемся обследованием Шадау-дары. Когда-то эта речка была левым притоком Бартанга. Одновременно с Сарезом на ней образовалось озеро Шадау-куль, между озерами — каменная перемычка. Троп по берегам нет, и поэтому добираемся на моторке.
Ребята принялись за работу, а мы с Сережей обули ботинки с триконями и пошли вверх по течению. Идем, перепрыгивая с камня на камень, с одного берега на другой. Начался узкий каньон. Борта отвесные, уклон реки очень большой. В одном месте русло перекрыто плотным грязным снегом. Это «подарок» лавины. Солнце сюда почти не попадает — вот и не тает снег; вода пробила своеобразный тоннель. Так и образуются сели: перекроет лавина русло, вода накопится, а потом прорвет преграду... Описываем это опасное место и идем дальше. За каньоном уклоны резко уменьшаются, долина становится шире. Вся пойма заросла травой, а в прирусловой части поднимаются скрюченные, видимо, от ветров березки. Кругом валяются рога горных козлов. На одном из них я насчитал двадцать пять шишечек. Если верить, что у животного появляется по шишечке каждый год, то этому было двадцать пять лет. Неожиданно мимо нас со свистом, как пуля, пролетел камень. Глянули наверх и на фоне голубого неба увидели стадо стоящих на краю обрыва горных козлов...
Снова идем вдоль реки. Впереди показалась огромная осыпь, перекрывающая всю долину. Мы буквально помчались туда в надежде увидеть завальное озеро. Не тут-то было! На такой высоте не разбегаешься.
Осыпь оказалась довольно любопытной. Может быть, это была и не осыпь, а завал, но явно несвежий. Река успела уже пропилить в нем каньон. Вода текла как бы по ступенькам, водопадами. Когда мы зашли за перегиб, то никакого озера не увидели. Зато и подъемов больше не было. Перед нами лежал ледник. Из-под его языка вытекала речка. Достаем карту. Оказывается, мы находимся где-то на отметке 4100 метров.
Возвращаемся к устью. Ребята еще измеряют расход воды. Работа это не такая простая, как может показаться на первый взгляд. Тем более на горных реках, где сильное течение. Сначала нужно сделать промеры глубин в русле, а потом установить скорость течения. Два этих параметра и определяют расход воды.
Вот и сейчас ребята очень тщательно закрепили на берегах Шадау-дары промерный трос. Юсуф двигался вдоль троса и через каждые полметра втыкал в воду рейку, отсчитывал по ней глубину. Мансур записывал величины в спецжурнал, а Сережа подготавливал к работе гидрометрическую вертушку — прибор, которым измеряется скорость течения воды.
