это Берт, я и Фрид, Тайла, вчерашняя выпускница академии магии, Нора и Лика, которые готовят на всех, а также двое парней, устроившихся в один день с Фридом. К отрядам они не принадлежали, хотя и были посвященными.
Обычно по тракту мы ехали, разбившись на группы. Десять человек вначале обоза, десять в конце, ещё по трое с двух сторон от повозок. Фрид, назначенный главным магом, вечно таскался туда-сюда: то щиты поставить, то груз проверить, то перекинуться парой фраз со скучающими воинами.
Тайла моталась с ним, засыпала вопросами и напоминала мне Лориана своим неуемным желанием знать о магии всё. Конечно, девушка путала заклинания по рассеянности, однако никакие неудачи не могли заставить её бросить пытаться снова и снова.
Вот и сейчас она ехала справа от Фрида и что-то у него выспрашивала. Фрид одновременно отвечал и следил, чтоб заклинание, удерживающее посылки в воздухе, не развеялось. Изредка маги, не прерывая разговор, подъезжали к группам и проверяли всё ли в порядке.
Просека начала сужаться. Вскоре ветки стали бить по бокам повозок, стучать по крышам.
Нужно скорее перестроиться, пока ещё не врезаюсь в деревья. Поколебавшись, я тронула поводья и пристроилась к группе вначале колонны.
Сид, рассказывавший очередную веселую историю, не обратил на меня внимания. Остальные последовали его примеру.
В другой раз попросили бы тоже рассказать какую-нибудь байку из жизни, по собственному опыту зная — у такой как я их сотни. Однако воины промолчали и принялись делать вид, что меня тут нет.
Это лучше сочувствия. За пять дней поездки сегодняшний бой уже третий… Я так отвыкла от сражений, от вида крови, даже собственные шрамы заставляют содрогаться. Похоже, надо не мучаться и признать — у меня сдают нервы.
А может, я просто стала чувствовать острее из-за дара?
Иначе объяснить не могу почему вздрагиваю, когда вижу раны и кровь и цепенею от ужаса, ожидая появления Джафа.
Почему ночами снится Ло, который опускает оторванную голову советника на алтарный камень.
Почему после каждого боя чувствую себя такой измотанной.
Столько вопросов и ни одного ответа.
К счастью, на моих навыках это не отразилось. Я по-прежнему могла сражаться, правда потом меня минимум полдня трясло как в лихорадке. Окружающие тактично молчали, даже Фрид не лез, за что ему отдельное спасибо. Жалости ещё и от него я не выдержала бы.
— А потом я говорю ему… — Сид замолчал, поводил носом и неуверенно протянул, — Гарью пахнет, что ли? Не чувствуете?
Все дружно прекратили смеяться, насторожились, некоторые привстали в седлах, стремясь рассмотреть что-либо. Я почесала кончик носа. А ведь действительно — что-то горит. По запаху напоминает сухую траву.
Я подъехала к Сиду, тронула его за рукав и шепнула:
— Ты видел флаг?
Парень хлопнул себя ладонью по лбу, подозвал двоих воинов и умчался вперед. Вернулись они через три минуты.
— Флаг зеленый. Всё нормально.
— А если жители не успели его поменять?
Мы замолчали, обдумывая сказанное.
В панике немногие вспоминают о таких мелочах как флаги. А ведь именно по ним путники могут узнать — ехать ли в деревню или лучше обойти её стороной.
Пока Сид с остальными обсуждали стоит ли говорить о странностях Берту и Лиру, лес расступился, и дорога расширилась. За холмом вдали показались крыши. И тянущийся серой струей дым.
— Что происходит?
К нам приблизился Фрид. За его спиной маячила аж подпрыгивающая в седле Тайла.
Сид молча указал на дома. Фарат прищурился, разглядывая дым, затем отмахнулся.
— Не стоит беспокоиться.
Прежде чем повернуть обратно, парень тихо спросил у меня:
— Не хочешь остаться? Они там празднуют день смерти Проклятого императора…
— Всё в порядке.
Фрид поджал губы, но ничего не сказал. Воины же расслабились, вернулись к историям и шуткам. Тайла металась то к нам, то к сидящем в повозке девушкам. Судя по смеху и улыбкам, каждый надеялся погулять на празднике хоть немного.
Я всё глядела на дым и стирала грязь с пальцев. Ощутив легкий укол боли, опустила глаза.
Забывшись, я растерла царапину. На ногтях, что раз за разом вонзались в заживавшую рану, осталась кровь.
Деревня встретила нас праздничной суетой. Запах дыма смешался с запахом выпечки и вина. Подростки таскали пучки соломы, мужчина лет тридцати проехал на телеге, груженой доверху дровами, дальше по улице, мимо пробегали смеющиеся дети, проходили женщины.
Одна остановилась, заметив отряд вооруженных людей. С опаской косясь на мечи, подошла ближе, робко улыбнулась, ответила на пару вопросов и махнула рукой куда-то в сторону возвышающегося над поселением храма Лии.
— И повозки есть, и телеги. Но это к старосте надо, господа. До храма идите, а там не заблудитесь.
Сид кивнул, в трех словах описал ситуацию подбежавшему Берту. Тот думал недолго:
— Значит так. Шестеро остаются охранять повозки и следят за лошадьми. Лир, возьми кого-нибудь из своего отряда, двоих или троих, неважно. Вы и Фрид пойдете со мной, посмотрим что у них тут есть, если купим, потом ещё и посылки погрузить нужно. Остальные свободны до вечера, — мужчина нахмурился, крикнул вдогонку убегавшим парням, — Чтоб все были в седлах через четыре часа! Опоздавшие будут своим ходом догонять!
Тайла ухватила под руку румяную круглощекую Лику и принялась подгонять меня:
— Быстрее! Ну, Аля, у нас мало времени!
Я спешилась, передала поводья воину из отряда Сида и направилась вслед за девушками.
День смерти Дарела приходился на какой-то из последних дней осени. Я никогда не видела как его празднуют, обычно в это время я прекращала ездить с заказами и готовилась к долгой зиме.
Мы недолго шли рядом с Бертом и сопровождавшими его воинами, потом свернули, немного поплутали и в итоге вышли на небольшую широкую площадку.
Видимо, здесь собралась вся деревня. Задрав головы, люди смотрели на высоченное этажа в три соломенное чучело — оно напоминало мужчину в красной рубахе и серых штанах. На ветру развевались черные полоски ткани, заменявшие чучелу волосы, черты лица прорисованы с особой тщательностью и вроде даже с изяществом.
Из толпы вышел высокий худой мужчина, что-то крикнул и швырнул горящий факел. Солома вспыхнула, пламя накрыло фигуру, схватив в объятия без шанса освободиться.
Грянула музыка, люди двинулись ближе к чучелу. Отовсюду уже слышались песни, звенел смех.
— А потом что? — спросила любопытная Нора у Тайлы.
Девушка повела плечами.
— Дождутся, пока полностью не сгорит. Потом развеют пепел по ветру.
Сердце гулко стучало где-то в горле, словно готовясь выпрыгнуть. Я сжимала ладонь на рукояти меча и смотрела
