Мы с африканцами тщательно искали пропавшего малыша. Ночь за ночью мы возвращались в лагерь ни с чем, хотя каждый из нас ежедневно прочесывал огромную территорию. Нам встречались только следы стычек между группами в виде сломанных веток и жидких экскрементов.
Чтобы не оставить нераскрытой тайну исчезновения еще одного детеныша, я решила собрать экскременты горилл из ночных гнезд за целую неделю. Меня бросало в дрожь от мысли, что гориллы могли заниматься «каннибализмом», хотя такое отмечалось среди живущих на воле шимпанзе. К тому времени я уже работала с группой пять девять лет и могла безошибочно опознать обитателя ночного гнезда по экскрементам, конструкции гнезда и его положению относительно соседних гнезд.
Мы притащили в лагерь рюкзаки, наполненные мешочками с пометом,— каждый мешочек был снабжен биркой, где были указаны все данные и дата взятия пробы. Затем приступили к трудоемкому процессу промывания через сито каждой кучки в ручье. Мы потратили не один день на эту кропотливую работу. И только через неделю нам стали попадаться мельчайшие остатки костей и зубов в помете из ночных гнезд Эффи и ее восьмилетней дочери Пак. Когда все пробы были просеяны и промыты, у нас оказалось в общей сложности сто тридцать три кусочка костей и зубов, которые, если их сложить, едва бы составили мизинец детеныша. Столь малое количество обломков не могло дать ответа на вопрос, куда делась остальная часть тела, и поэтому нельзя с уверенностью сказать, что Банджо оказался жертвой «каннибализма». Хотя я до сих пор не исключаю такую возможность.
Пока у Бетховена заживала рука, дневной отдых группы бывал весьма продолжительным. Казалось, что вожак никак не отоспится. Ежедневно он спал по нескольку часов с открытым ртом, громко храпя. Его короткие ноги дергались — Бетховену что-то снилось. Когда пошел третий месяц его болезни, некоторые из молодых животных, особенно Пак, стали проявлять беспокойство.
Во время долгого дневного отдыха Пак первой начинала скучать. Демонстративно водила указательным пальцем вверх и вниз по руке или, зевая, поглядывала по сторонам. Завидев муху, она вскакивала, взмахивала рукой, и, если делала это достаточно проворно, муха оказывалась у нее в кулаке. И без того косые глаза сходились к переносице, когда она пыталась разглядеть добычу. Зажав насекомое указательным и большим пальцами, Пак начинала разрывать его на мелкие куски, внимательно их разглядывая и выбрасывая. Когда от мухи ничего не оставалось, она поджимала недовольно губы и начинала искать другие развлечения.
Частенько Пак принималась за содержимое моего рюкзака, извлекая фотоаппарат, объективы и бинокль. В бинокль она смотрела с обратной стороны, потому что только так могла приставить его к широко расставленным глазам. По ее реакции я была уверена, что она именно смотрела в бинокль, а не подражала людям. Пак шевелила пальцами прямо перед биноклем, а затем быстро отводила его в сторону, как бы желая убедиться, что пальцы, которые она только что рассматривала, действительно принадлежат ей.
Однажды во время длительного дневного отдыха у меня возникла прекрасная возможность заснять с близкого расстояния отдыхающих животных. Пак явно решила помочь и минут десять настойчиво дергала за ремешок свисающего фотоаппарата. Потом с недовольной миной отошла на несколько метров и принялась строить себе дневное гнездо, демонстративно пригибая руками траву к земле и всем своим видом показывая, что от этой работы ее просто воротит. Затем небрежно плюхнулась в кое-как сложенное гнездо и целый час дергалась и скалила зубы. Чтобы успокоить ее, я нарушила правило не давать гориллам посторонних предметов и сунула ей в руки номер журнала «Нэшнл джиогрэфик». Меня поразило проворство, с каким Пак начала перелистывать страницы, с интересом рассматривая крупные фотографии. При этом не издавала никаких звуков, и нельзя было понять, довольна она или нет. Во всяком случае, Пак не скучала.
Через полчаса она положила журнал на землю, вскочила, подбежала ко мне и стала обеими руками хлопать меня по плечам. Бетховен захрюкал от неудовольствия из-за шума, вызванного шлепками по моему пластиковому дождевику. Услышав призывы папаши к порядку, Пак на минутку прекратила свое занятие, а потом снова привстала и возобновила его с большим усердием. Бетховен не выдержал. Он подбежал к нам, недовольно хрюкая, и остановился около меня. Насупив брови и поджав губы, Бетховен уставился на Пак, которая спряталась за меня. Вожак группы стоял молча до тех пор, пока Пак смиренно не поползла вниз по склону с обиженным выражением на лице.
Думая, что Пак ушла насовсем, я начала подбирать раскиданные вещи и укладывать их в рюкзак. Неожиданно Пак вернулась. Остановилась рядом со мной, встала на две ноги, как бы обдумывая, дать ли мне еще оплеуху напоследок, но передумала и побежала к сородичам. Интересно, что Пак держала на меня обиду еще целых два часа, и меня заинтересовало, как долго гориллы, живущие в группе, таят друг на друга обиду после ссор или мелких дрязг...
Период прорастания бамбука — с июня по декабрь — опасен для обезьян... Гориллы очень любят мягкие трубчатые стебли. Бамбук рос вблизи обработанных полей, где всегда можно было встретить людей. Беда заключалась в том, что жители соседней деревни устанавливали ловушки на антилоп, а ловушка ведь не разбирает...
Мне и моим сотрудникам приходилось искать и уничтожать эти приспособления. Бетховен однажды успешно высвободил четырехлетнюю Пак из проволочной петли, установленной в зарослях бамбука. Мне казалось, что у Бетховена выработалось чутье на ловушки — он умело обходил их.
Однажды, когда мы преследовали группу горилл, до нас донеслись громкие голоса жителей деревни. Испугавшись, что наши гориллы попали в беду, мы побежали на шум. И вздохнули с облегчением, увидев что гориллы преспокойно сидят над обрывом и с любопытством смотрят как земледельцы мотыжат землю. По всей вероятности, гориллы не боялись людей у границы парка — другое дело лесная чаща, где человеческие голоса повергали горилл в неописуемый ужас. Люди, в свою очередь, почтительно относились к гориллам, зная, что обработанные поля их не интересуют.
Сезонные возвращения группы пять к границе парка всегда становятся событием для жителей деревни. С собираются толпой и кричат: «Нга Нгаги!» (Гориллы! Гориллы!) В день, насмотревшись на крестьян гориллы ушли с обрыва и принялись за еду, а люди снова взялись за мотыги. Но, стоило мне взобраться на обрыв, чтобы выяснить, куда у животные, снизу снова раздались крики. На этот раз крестьяне кричали «Ньирамачабелли! Ньирамачабелли!», что означало «старуха, живущая в лесу без мужчины». Хотя предполагалось, что моя новая кличка вовсе не оскорбительна, мне совсем не понравилась...
Окончание следует
Дайан Фосси Перевели с английского А. Григорьев и В. Вопян
Уважаемая редакция!
Наш Керченский историко-культурный заповедник создан в 1987 году для охраны, исследования, реставрации и музеефикации прекрасных и многочисленных (одних только античных городов 12) памятников отечественной истории. Жемчужиной среди них по праву считается склеп Деметры I века нашей эры. Состояние его сейчас аварийное. На недавнем всесоюзном совещании по проблемам охраны и реставрации памятников истории и культуры по Керчи демонстрировался так называемый «черный стенд», рассказывающий о многих поврежденных и утраченных памятниках, в том числе о скле пе Деметры...
Склеп Деметры был открыт в 1895 году недалеко от Мелек-Чесменского кургана, на 4-й Продольной улице, во дворе дома № 21 во время земляных работ. Название свое он получил от основной росписи, изображающей богиню плодородия и земледелия.
Конец XIX века — время больших археологических открытий в Керчи. Именно тогда археологи и искусствоведы впервые побывали в «керченских катакомбах». Их прорыли «счастливчики» — так называли грабителей склепов. С риском для жизни они проникали в керченские склепы, грабили их и продавали уникальные ценности антикварам. Для облегчения поисков кладоискатели соединяли склепы под землей узкими лазами, постепенно превращая подземную часть митридатского некрополя (Митридатский некрополь расположен на южном и северном склонах горы Митридат. Это некрополь античного Пантикапея, существующий с VI века до нашей эры.) в своеобразный лабиринт. К 1912 году ученым было известно около тысячи склепов. Тогда же они — тоже впервые и тоже благодаря «счастливчикам» — узнали о боспорских расписных склепах.
К склепу Деметры ведет наклонный вход глубиной около трех метров. Каменное, почти квадратное помещение покрыто полуцилиндрическим сводом. Вся поверхность склепа оштукатурена и покрыта росписью. От стен свод отделяет живописный трехцветный пояс. Он выписан так мастерски, что создается полная иллюзия рельефного зубчатого карниза. В каждой из стен устроена небольшая ниша для приношений. По обеим сторонам ниш нарисованы виноградные лозы с гроздьями и листьями. На правой стене у входа изображена фигура женщины в печальной позе — это Калипсо, на левой — Гермес, в крылатых сандалиях, с жезлом в руке. Эти мифологические персонажи, по представлениям греков, сопровождали души умерших в подземное царство. На противоположной от входа стене — сцена похищения дочери Деметры Коры владыкой подземного царства Плутоном. А в центре свода — большой медальон с изображением скорбящей матери — Деметры.
