с противоположной стороны улицы на источник речи и обнаруживаю рядом корейца средних лет держащего в руках микрофон. Позади него, снимая происходящее, тусуется оператор с камерой.
Журналюги… меньше всего, кого бы мне сейчас хотелось видеть, так это их! И как только они меня засекли?!
– Без комментариев. – отвечаю я. – Прошу мне не мешать и прекратить съёмку.
– Скажите, это правда, что в школьные годы вы промышляли воровством? – никак не отреагировав на мои слова, спрашивает журналист и суёт для ответа микрофон.
– Вы с ума сошли?! – изумляюсь я, офигев от вопроса.
– Но ведь известно о судебном разбирательстве, в котором вы проходили обвиняемой по краже кошелька у престарелой аджумы? – наклонив микрофон к себе, говорит в него неожиданный интервьюер.
Вон оно в чём дело! – понимаю я. – Историю с судом вытащили наружу! Сейчас начнут «полоскать». Блин, опять мама расстроится!
– Без комментариев. – отвечаю я и повторяю. – Прошу мне не мешать.
– А скажите. – ничуть не смутившись от неполученного ответа снова суёт мне микрофон журналист. – Как вы можете прокомментировать слухи о любовной связи вашей матери с японцем? Это правда, что вы, наполовину – японка?
Вторично онемев от беспардонности задаваемых вопросов таращусь на гаденько улыбающегося корейца.
Спустя секунду до меня доходит, что ни о какой «технической» накладке в вопросе речи быть не может. Это намеренное оскорбление, на которое нужно отвечать. Оскорбили мою мать, отца, всю семью. За такое сразу дают в морду, но руки нужно беречь, а просто покрыть в ответ матом – будет слабо выглядеть. Что делать?
На глаза попадается едва начатый мерзопакостный коктейль, вызывая из памяти воспоминание,
О, Владимир Вольфович! Спасибо за пример общения с подонками! Вот уж не думал, что буду вам за это благодарен!
Хватаю со столика высокий стакан с напитком. Резкое движение рукой и всё его содержимое, состоящее из газировки, льда, долек лайма и листьев мяты влетает в лицо даже не дёрнувшегося в первый момент собеседника.
С запоздалым вскриком – «ха!», охолонувший отскакивает от моего столика и отфыркиваясь, начинает протирать ладонями лицо. С удовольствием наблюдаю за результатом своего деяния. Видимо дядечка не ожидал подобного развития событий. Привык, что девки здесь только плачут и каются. Вот и не среагировал, – получил в рожу весь стакан!
– Ты чего делаешь?! – кое-как протерев гляделки возмущённо кричит пострадавший. – Я – журналист! Как ты смеешь так со мною обращаться?!
– Какой ты к чёрту журналист?! – восклицаю я, вскочив из-за столика для обеспечения себе свободы перемещения. – Ты, – подонок! Однозначно!
– Я подам в суд за оскорбление и нанесение телесных повреждений! – пугают меня.
– Флаг тебе в руки и барабан на шею, чтобы не скучать по дороге! – «благословляю» желающего двинуть в «поход».
Внезапно, откуда-то справа, в меня что-то прилетает, несильно ударяется и отскакивает в сторону, обдав брызгами какой-то жидкости. Не поняв, разворачиваюсь лицом к предполагаемой траектории прилетевшего предмета. Вижу разнополую группу подростков со картонными стаканчиками с кофе в руках. Один из парней размахивается и запускает в меня своим стаканчиком, от которого я легко уворачиваюсь.
– Японская подстилка! – гневно кричит мне «метатель». – Убирайся в свою Японию!
«С чего вдруг – «подстилка»?» – удивляюсь я, внимательно следя за агрессивно настроенной толпой. – «Вроде в аморалке замечен не был…»
– Воровка! Шлюха! Предательница! Вали в свою Японию! Убирайся!
Друзья и подруги кинувшего в меня парня, вдохновившись его примером, тоже начинают швырять в меня своими недопитыми напитками. Но из-за небольшого числа «снарядов», залп у них получается жиденьким. Он не приносит мне ущерба, а им морального удовлетворения из-за отсутствия попаданий. Возникает пауза, в которой участники «общения» думают, – что им делать дальше? Мне, походу, умнее всего будет «свалить». Не драться же со школьниками? Однако, как будет выглядеть это откровенное бегство? А с другой стороны – не наплевать ли, как оно будет выглядеть?
Но пока я прикидываю расклады, «тормозивший» до этого журналист внезапно «активизируется». То ли поддержка посторонних вдохнула в него энергии, то ли у него возникла идея продолжить начатое «интервью», доведя его до абсолютного треша, но с воплем «Пойдём в полицию!» он бросается в мою сторону с растопыренными конечностями.
– Не прикасайтесь ко мне! – требую я, увернувшись от его попытки схватить за руку.
– Пойдём в полицию! – не отстаёт мужик. – Ты должна заплатить мне за ущерб здоровью! И за испорченный костюм!
«Ещё один желающий забрать мои деньги!» – думаю я отскакивая назад. – «Щас! Прямо вот кинусь тебе платить! Калоши лишь зашнурую…»
Но тут мне не везёт. Отступая, налетаю спиною на один из столов, стоящих на веранде, замедляюсь и журналисту таки удаётся схватить меня за руку.
– Ага! – радостно кричит он. – Теперь никуда не денешься! Полиция! Кто-нибудь, – вызовите полицию!
– Руки! – требую у него. – Быстро отпустил!
Но выполнять мои требования явно не собираются. Наоборот, ещё сильнее стискивают запястье, видимо специально стараясь причинить боль. Понимание происходящего усиливает моё внутреннее негодование.
Кто ты, падла, такой, чтобы руку мне ломать?! Ну ты сам напросился!
Бросаю взгляд на противника, оценивая наше совместное расположение. Похоже, пришло время применить «оружие», которое, как обещал капитан, инструктор рукопашного боя, – «будет всегда со мной». Память с готовностью подсказывает аж целых два варианта более-менее разученных бросков. Но эта журналистская тварь гораздо тяжелее меня. И если приём будет проведён неудачно, то свалившись сверху, она просто расплющит меня своею массой. Здесь нужно бить. И без всякого сомнения – ногами!
Максимально удаляюсь от оппонента, на всю длину вытянутой руки. Тот дёргает меня к себе. Не сопротивляясь, начинаю движение в заданном направлении. В процессе перемещения хватаюсь свободной рукой за чужую руку и, используя ту в качестве дополнительной опоры, разворачиваюсь боком, нанося удар ногой снизу-вверх.
Нн-нна!!
«Нн-нна»!!
Подошва моей кроссовки чётко впечатывается в челюсть слишком многого возомнившего о себе аджосси. Мгновение спустя почувствовав свободу в захваченной им руке, начинаю движение назад и в сторону, желая разорвать дистанцию. Получившего же по роже удар разворачивает вокруг его оси, и он летит лицом
