Снимал дом некий Найт, американский свободный журналист, изредка публиковавший свои статьи в иллюстрированных журналах. Он сразу же занял «глухую оборону» и поначалу даже не впустил полицейских. Суперинтенданту пришлось объяснить, что, поскольку на журналистов дипломатический иммунитет не распространяется, мистер Найт должен подчиняться местным законам. Только удостоверившись, что у полицейских на руках соответствующие полномочия, хозяин разрешил осмотреть дом.
Увы, тщательный обыск ничего не дал. Раздосадованный суперинтендант извинился перед иронически улыбающимся Найтом и направился к воротам. Поравнявшись с автомобилем, суперинтендант остановился и попросил журналиста открыть багажник. Побледневший американец нехотя достал из кармана ключи. В багажнике лежал ящик, обшитый грубой парусиной.
— Откройте.
— Вы не имеете права! — вдруг закричал Найт.— Это собственность моего знакомого дипломата. Он улетает сегодня. Если вы будете продолжать бессмысленную комедию и я опоздаю на аэродром, он заявит официальный протест. Разразится скандал. Хоть это вы можете понять?
— Я все прекрасно понимаю, — невозмутимо ответил суперинтендант.— Тогда нам придется вместе поехать в полицейское управление, где в надлежащих условиях произведем досмотр. В ящике оказались покрытые патиной статуи Кали — кровожадной богини с гирляндой из черепов, а также не менее воинственного Бхайрава — самого свирепого воплощения Шивы.
— Мистер Найт, нам придется вернуться в ваш дом и более внимательно ознакомиться с вашим кабинетом, — решил суперинтендант.
Осмотр содержимого письменного стола журналиста затянулся. Полицейский внимательно прочитывал каждую бумагу, прежде чем отложить ее. Наконец очередь дошла до последнего ящика. И вот в его руках оказалось именно то, что он искал. Суперинтендант достал из нагрудного кармана небольшой листок, принялся сличать текст.
— Не кажется ли странным вам, мистер Найт, — не поднимая головы спросил он, — что в подброшенном в полицию вашем письме — отпираться бессмысленно: эксперты без труда докажут, что оно и вот эта копия вашей статьи о Бриаре напечатаны на одной и той же машинке, — упоминается лишь бог Рудра, хотя в известной вам пагоде одновременно были похищены изображения еще двух божеств, а именно только что обнаруженные у вас Кали и Бхайрава?
— Этим подделкам не более ста лет, и я вправе не только купить их, но и вывезти из страны.
— Но патина, мистер Найт, патина, — покачал головой суперинтендант.— Ее, мне кажется, трудно подделать.
— На то, что вам кажется, мне глубоко наплевать, — презрительно скривил губы Найт.— Подождем, что скажут эксперты.
— К сожалению, вам придется ждать заключения экспертов не здесь.
— Вы хотите меня арестовать? — Лицо Найта побагровело от ярости.
— Да. К тому же свидания с вами с нетерпением ждет один браконьер...
— Дханасур Таманг? — непроизвольно вырвалось у американца.
— Совершенно верно.
— Но при чем здесь изображение Рато Мачхендранатха? — не удержавшись, перебил я слишком уже неторопливое повествование суперинтенданта.
— Не спешите, — загадочно улыбнулся суперинтендант.— Всему свое время.— Через день, устав от пребывания не в очень, мягко выражаясь, комфортабельных условиях, Найт сам попросил о встрече со мной...
— Вы хотите мне что-то сообщить, мистер Найт?
— Я хотел бы предложить вам, — американец долго подбирал подходящие слова, — взаимовыгодный чейндж, обмен.
— И что на что мы будем менять? — не без иронии спросил суперинтендант.
— Рато Мачхендранатха на... мою свободу.
— Наконец-то мы коснулись главного.— Суперинтендант пристально посмотрел на Найта.— Куда вы его спрятали?
— Положим, похищал и прятал Рато Мачхендранатха не я. Просто мне случайно стало известно его местонахождение.
Затем, видимо, чтобы придать вес своему заявлению, Найт добавил:
— Божество, если не поспешить, может пропасть навсегда.
— И вы отпустили Найта?!
— А что нам оставалось делать, — развел руками суперинтендант.— На карту был поставлен не только Рато Мачхендранатх, а прежде всего спокойствие в Большой долине. Да и, честно говоря, веских-то улик у нас фактически не было. Непосредственно у Найта рогов носорога мы не нашли. То, что именно он скупал их у Дханасура Таманга, тоже доказать трудно — никаких расписок Найт, естественно, браконьеру не давал.
— Ну а изображения Кали и Бхайрава?
— Американец утверждал, что даже не подозревал, какие они древние.
— А Бриар? — не унимался я.— Ведь Рудру подбросил в дом реставратора не кто иной, как Найт.
— Это тоже требовало доказательств и соответственно времени, а его как раз у нас не было. Праздник ведь начинается завтра!
— У меня, — продолжал суперинтендант после некоторого раздумья, — сложилось впечатление, что мы нарушили ход какой-то хорошо спланированной операции. И если бы мы располагали неопровержимыми уликами, может быть, и удалось бы докопаться до каких-нибудь концов.
Суперинтендант закурил очередную сигарету.
— Интересная цепь получается, — продолжал он размышлять вслух.— Сначала Найт или те, кто стоит за ним, попытались запятнать Бриара хотя бы косвенным, но участием в преступном бизнесе, чтобы затем самим же разоблачить ничего не подозревающего ученого. Когда это им не удалось, попытались скомпрометировать его, подбросив Рудру в надежде, что мы арестуем Бриара. Но и тут им не повезло.
— Но почему именно Бриар?
— Я, — суперинтендант потер подбородок, — долго ломал голову над этим. И ключ к разгадке мне подсказала одна частная газета. На следующий день после того, как мы нашли Рудру у Бриара, она опубликовала крикливую статью, в которой не только ставила под сомнение полезность деятельности экспертов ЮНЕСКО в Непале, но и вообще высказывала сомнение в необходимости этой организации. Так что можно предположить: удар был нацелен не столько в Бриара, а по ЮНЕСКО в целом. Им был нужен повод, чтобы начать в Непале кампанию против ЮНЕСКО.
— Но при чем здесь Рато Мачхендранатх?
— Они приберегали его для очередного хода. Лучшей козырной карты трудно себе представить. Кто знает, как бы разворачивались события, если бы егеря не поймали шайку браконьеров и Рато Мачхендранатха не пришлось использовать в качестве заложника.
— Кстати, Найт, что-то не припомню здесь, в Катманду, журналиста с такой фамилией, — признался я.— А своих коллег знаю неплохо.
— Не мучайтесь, — махнул рукой суперинтендант.— Одним из условий Найта было не называть его настоящего имени. Да и не журналист он вовсе. К нам давно поступали сигналы, что в долине орудует целая подпольная организация, занимающаяся хищением и тайным вывозом из страны предметов старины. Но едва мы нащупывали нить, как она тут же обрывалась. Сразу же срабатывали неведомые пружины. И поныне Найт оставался бы вне подозрений, если бы не рога носорога.
— Странно, но в вашем рассказе нет ни слова о «большом человеке», о котором говорил Дханасур Таманг.
— Мало ли что может наговорить насмерть перепуганный браконьер...
Суперинтендант улыбнулся в усы.
— Все это домыслы, — наконец проговорил он.— У нас нет никаких улик против «большого человека».
— Но вы же сами сказали, что за Найтом, вероятно, кто-то стоит.
В ответ суперинтендант отвернулся и начал отрешенно смотреть в окно. Потом, взглянув на меня, рассмеялся:
— Вначале я подумал о ЦРУ. Но зачем ребятам из Лэнгли рога носорога? Наверняка не нужны. Возможно, это была уже самодеятельность «большого человека». Вероятно, он помогал Найту вывозить похищенные предметы старины — доказательством тому может служить ящик, обшитый парусиной, а «журналист», очевидно, проводил за это всю «техническую работу» по дискредитации Бриара и соответственно ЮНЕСКО. Правда, обоих сгубила жадность. Найт скрыл, что вместе с Рудрой похитил Кали и Бхайрава, ну а «большому человеку» показалось, что два рога — мало, и он захотел заполучить третий. А теперь извините, — заторопился суперинтендант, — меня ждут неотложные дела. Но наши предположения в отношении «большого человека» и тем более в отношении Лэнгли лишены, — оглянувшись на телефон, он нарочито повысил голос, — каких-либо оснований. Я повторяю совершенно официально: улик у нас нет.
...Можно только догадываться, вспомнил ли суперинтендант об этом деле, когда узнал о демонстративном выходе США из ЮНЕСКО.
Катманду — Москва
Владимир Манвелов. Фото автора
За стеклами машины висел промозглый серый день — разгар английской зимы. Шоссе скучно блестело, прорезая ржавые буковые рощи на холмах Уэльса. Тугие спирали вечного плюща густо и живо зеленели на оголенных придорожных тополях. Тощий дымок вился над кучей палых листьев. И оттого, казалось, шевельнулись крылья синей бабочки на фанерном щите. Такие бабочки здесь не водятся, их увидишь лишь на стендах музея естественной истории и в сувенирных лавках, торгующих тропической экзотикой.
