— Тебе необходим предлог?
— Ага. Для храбрости.
— А-а... Ладно, тогда давай заварим чай.
Она отодвинула в сторону книги и загремела посудой.
— Вообще-то я думала сегодня вечером позаниматься. Ладно, обойдется. Очень уж муторно одной сидеть. Ты ужинал?
— Нет.
— Вот и хорошо. Сейчас что-нибудь соображу.
— Между прочим, ты угадала насчет Свярда, — сказал Мартин Бек. — У него были деньги в банке. И немалые.
— М-м-м, — отозвалась она.
— Кто-то платил ему семьсот пятьдесят крон в месяц. Как по-твоему, кто бы это мог быть?
— Не знаю. Он же ни с кем не знался.
— А почему он все-таки переехал?
Она пожала плечами.
— Я вижу только одно объяснение: ему здесь не нравилось. Он ведь со странностями был. Несколько раз жаловался, почему я так поздно запираю подъезд. Будто весь дом только для него.
— Все верно.
Она помолчала, потом спросила:
— Что «верно»? Ты узнал что-нибудь интересное?
— Не знаю, назовешь ли ты это интересным, — его явно кто-то застрелил.
— Странно. Рассказывай.
Она опять загремела кастрюлями, но слушала внимательно.
Когда Мартин Бек закончил свой рассказ, она расхохоталась.
— Великолепно! Ты не читаешь детективов?
— Нет.
— Я их пачками глотаю, без разбора, и тут же почти все забываю. Но ведь это классический случай. Запертая комната — на эту тему тысячи страниц написаны. Недавно я прочла... Погоди-ка. Расставь пока тарелки. Там, на полке, соус соевый. Накрой так, чтобы приятно было за стол сесть.
Он приложил все свое старание. Рея вернулась через несколько минут с каким-то журнальчиком, раскрыла его, потом разложила по тарелкам рис.
— Ешь, — распорядилась она. — Пока горячий.
— Вкусно, — сказал он.
— М-м-м... Да, рис удался.
Она живо управилась со своей порцией и взялась за журнальчик.
— Вот, слушай. Запертая комната. Расследование. Три основные версии — А, Б и В. Версия А: преступление совершено в комнате, которая надежно заперта изнутри, и убийца исчез — в комнате никого не обнаружено. Б: преступление совершено в комнате, которая только кажется наглухо закрытой, а на самом деле есть способ выбраться из нее. В: убийца остается в комнате и где-то ловко прячется... Но тут еще есть куча вариантов. Например, А-5: убийца не трогает замки и засовы, а снимает дверные петли и входит. А потом привинчивает петли на место. Или вот, А-9: жертва получает смертельную рану в каком-то другом месте, приходит в свою комнату, запирается и только потом умирает. Да ты почитай сам.
Она подала ему журнальчик. Мартин Бек пробежал его глазами и отложил в сторону.
— Кому посуду мыть? — спросила Рея.
Он встал и собрал тарелки. Она подобрала ноги и обняла колени руками.
— Ты же детектив. Радоваться должен необычному случаю. Значит, по-твоему, в больницу звонил убийца?
— Не знаю.
— А мне кажется, так вполне могло быть,
Он пожал плечами.
— Может, продегустируем твое дорогое вино? — спросила она.
Вино и впрямь было приятное. Они помолчали.
— Нравится тебе полицейская служба? — заговорила Рея.
— Как тебе сказать...
— Не хочешь об этом — не будем.
— Кажется, меня задумали сделать начальником канцелярии.
— А тебе не хочется, — подытожила Рея.
Подумала немного и сказала:
— Какую музыку ты любишь? У меня есть всякие пластинки.
Они перешли в комнату с проигрывателем и разномастными креслами. Включили музыку.
Он зевнул.
— Ты устал, — сказала Рея.
Мартин Бек промолчал.
— И домой идти не хочется. А ты и не ходи.
Тут же она добавила:
— Знаешь, я все-таки попробую позаниматься еще немного. А ты прилег бы. У тебя вид совсем измотанный.
Мартин Бек послушался. Он в самом деле был измотан и почти тотчас уснул. Рея сидела за столом, наклонив над книгами русую голову. Когда он снова открыл глаза, она стояла около кровати:
— Проснись, уже двенадцать. Есть хочу до смерти. Сходишь, запрешь подъезд? А я пока поесть приготовлю. Ключ висит на косяке слева.
XXVII
Мальмстрём и Мурен совершили налет в пятницу, 14 июля. Ровно без четверти три они вошли в банк — в оранжевых комбинезонах, масках «Фантомас» и резиновых перчатках.
Они держали в руках свои крупнокалиберные пистолеты, и Мурен первым делом пустил пулю в потолок. Чтобы присутствующим было понятно, о чем идет речь, он крикнул на ломаном шведском языке:
— Ограбление!
Хаузер и Хофф были в обычных костюмах, только лицо скрывал черный капюшон с прорезями для глаз. Хаузер был вооружен автоматом, Хофф — куцым дробовиком «марица». Они стояли в дверях, прикрывая пути отхода к машинам.
Тем временем Мальмстрём и Мурен методично опорожняли сейфы.
Все шло по плану с точностью изумительной.
Пятью минутами раньше в южной части города, на автостоянке у Русенлюндсгатан взорвался какой-то старый рыдван. Сразу после взрыва послышалась беспорядочная стрельба и загорелась постройка по соседству со стоянкой. Виновник всей этой суматохи, подрядчик А. вышел проходными дворами на другую улицу, сел в машину и покатил домой.
Ровно через минуту после взрыва в подворотню полицейского управления въехал задним ходом мебельный фургон, причем въехал наискось и плотно застрял. Из фургона высыпались картонные коробки с ветошью, которая была пропитана горючей смесью и тотчас вспыхнула ярким пламенем.
Словом, все шло как по писаному. Предусмотренные планом акции выполнялись досконально и точно по расписанию.
И, с точки зрения полиции, события в общем и целом развивались так, как было предусмотрено, это относилось и к последовательности акций, и к срокам.
Если не считать одной небольшой закавыки.
Мальмстрём и Мурен провели налет не в Стокгольме.
Они ограбили банк в Мальме.
Пер Монссон, инспектор уголовной полиции Мальме, пил кофе в своем кабинете. Его окно выходило во двор полицейского управления, и инспектор чуть не подавился сдобой, когда в подворотне что-то ухнуло и заклубился густой дым. Одновременно Бенни Скакке, подающий надежды молодой сотрудник, который, сколько ни усердствовал, никак не мог продвинуться дальше рядового следователя, распахнул дверь его кабинета и крикнул, что принят сигнал тревоги. На Русенлюндсгатан произведен взрыв, идет жуткая перестрелка, горит по меньшей мере один дом.
Не успело начальство распорядиться, чтобы личный состав выезжал к месту происшествия, как само полицейское управление подверглось атаке, и, когда разобрались, что к чему, оказалось, что весь тактический резерв заперт во дворе. Так что сотрудники добирались до Русенлюндсгатан на такси или на собственных машинах, не оборудованных приемопередатчиками.
Монссон прибыл туда в семь минут четвертого. Расторопные пожарники уже справились с пожаром; огонь причинил незначительные повреждения пустому гаражу. Сосредоточенные в районе взрыва крупные полицейские силы не обнаружили ничего особо подозрительного и нашли лишь искореженный драндулет. А через восемь минут один из моторизованных патрулей услышал в своем приемнике донесение о том, что подвергся налету банк в деловом центре города.
Мальмстрём и Мурен к этой минуте успели покинуть Мальме. Кто-то видел, как от банка отъехал синий «фиат». Погони не было, и через несколько минут приятели разделились, сев каждый в свою машину.
Как только полиции наконец удалось навести порядок в собственном доме, избавившись от фургона и горящих коробок, город был закрыт. Лучшие полицейские силы страны были брошены на розыск синего «фиата». Его нашли через три дня в одном из сараев Восточной гавани Мальме; в машине лежали комбинезоны, маски «Фантомас», резиновые перчатки, пистолеты и разная мелочь.
Хаузер и Хофф честно отработали щедрый гонорар, помещенный на личные счета их жен. Они удерживали позицию у входа в банк почти десять минут после того, как укатили Мальмстрём и Мурен.
Хаузеру вопреки всем, в том числе и его собственным, расчетам удалось благополучно уйти; через Хельсингборг и Хельсингер он без помех покинул страну.
А вот Хофф попался — попался из-за нелепой оплошности. Без пяти четыре он поднялся на борт парома «Мальмёхюс», одетый в серый костюм, белую сорочку с галстуком и... черный куклуксклановский капюшон. Проклятая рассеянность...
Полицейские и таможенники пропустили его, полагая, что на пароме происходит не то маскарад, не то мальчишник, но у команды он вызвал подозрение, и по прибытии в Копенгаген Хоффа сдали пожилому датскому полицейскому, который от удивления чуть не выронил бутылку с пивом, когда задержанный смиренно выложил на стол тесной дежурки два заряженных пистолета, плоский штык и нечто вроде ручной гранаты.
