Ежи Путрамент, польский писатель
Теплый месяц
Так я называю время, проведенное в Советском Союзе. Не потому, что теплой была погода. Наоборот, мне, южанину, порой приходилось поднимать воротник пальто. Но радушие, с каким принимали меня всюду советские друзья, согревало, как летнее солнце.
В течение месяца я побывал в Москве, Ленинграде и Киеве.
Я драматург, и меня, конечно, прежде всего интересовала театральная жизнь этих городов. Однако и других впечатлений накопилось столько, что не хватит, пожалуй, года, чтобы все их описать.
Поэтому я не буду говорить о высотных зданиях, о красоте и удобстве московского метро, о четком ритме жизни столицы. Об этом уже много писали и говорили до меня. Остановлюсь на самом значительном, что врезалось в память.
В Албании я не раз слышал об огромном скоплении людей, желающих посетить Мавзолей Ленина и Сталина. И вот я сам стал таким желающим. Чтобы попасть в Мавзолей, я шел полтора часа. Через всю Красную площадь тянулась бесконечная процессия. Людей многих национальностей встретил я в ней. Казалось, будто весь мир прислал своих представителей поклониться великому Ленину.
Потом я поехал в город, носящий светлое имя Ленина. Едва я вышел из вокзала, как меня захватила волнующая мысль, что именно здесь сорок два года назад занялась заря новой эры русской и общечеловеческой истории. А во время Великой Отечественной войны этот город выстоял 900 дней блокады.
После осмотра его у меня сложилось впечатление, что это один из самых красивейших городов мира. Прекрасны в нем ансамбли улиц и площадей, бульваров и парков, неповторимы и формы каждого здания в отдельности. Все вызывало восторг перед великим творением рук человеческих.
Семь дней, которые я пробыл в Ленинграде, промелькнули как семь минут. Все это время я ходил, зачарованный красотой и богатством Эрмитажа, Русского музея, мозаикой Исаакиевского собора.
Не менее впечатляющей была моя поездка в Киев. Я слышал, что этот город был сильно разрушен во время войны, и морально приготовился увидеть не развалины, конечно, но некоторые следы опустошительной войны. Неожиданно моему взору представились прекрасные строения оригинальной, новой архитектуры. Город полностью восстановлен.
Древний Киев оказался не только городом старинных памятников и церквей с фресками редкостной красоты, но и городом с богатой современной культурой. И здесь мне снова бросился в глаза тот радостный, быстрый темп жизни, на который я обратил внимание еще в Москве и Ленинграде.
На прощание могу сказать только одно: месяц, проведенный в СССР, промелькнул очень быстро, но на долгие годы останутся в моей душе воспоминания об этой поездке, об этом чудесном, теплом месяце моей жизни.
Джемаль Броя, албанский драматург
Волнующая тема
Пять веков назад русский человек: Афанасий Никитин покинул родной: город и после трех лет невероятных приключений прибыл в Индию.
В наши дни великий сын советского народа премьер-министр» Н.С. Хрущев летит через Гималаи на скоростном самолете и через несколько часов ступает на землю Индии с миссией дружбы.
Между этими двумя датами лежат века истории...
Британские империалисты, вторгшись в нашу страну, прервали ее традиционные связи с северными соседями, но не смогли остудить чувство горячей симпатии к русскому народу. Когда народ Индии узнал о победе революции в России, целая группа отважных индийских революционеров тайком покинула родину, чтобы добраться в советскую Азию и узнать правду о Великой Октябрьской социалистической революции. Многие погибли во время бесконечно трудного путешествия через горы. Но те, кто дошел, увидели становление нового мира и, вернувшись в Индию, рассказали о нем своему народу. Потрясающая сага этого путешествия навсегда останется свидетельством патриотического героизма индийских революционеров.
Как волнует эта тема писателя. Сколько здесь живых сюжетов для рассказов, романов, кинофильмов!
Квайа Ахмад Аббас, индийский писатель
Добрая традиция и ее друзья
Традиция, о которой пойдет здесь речь, уходит своими корнями в далекое прошлое, в XVI век. Но это не историческое исследование, это репортаж из сегодняшнего дня. Есть традиции, сохранившиеся по инерции. Они уже давно изжили себя и нуждаются в искусственном дыхании. Есть другие традиции — они прочно связаны с современностью, они крепнут и набирают силы. Они нужны людям и поэтому находят многочисленных друзей. К таким традициям со славным прошлым и с большим будущим относится русско-английская торговля. О том, как развивается эта традиция сегодня, и рассказывает в своем репортаже журналист Г. Гурков.
Протяжный гудок разнесся над причалами. Он вспугнул чаек, и они долго летали над серыми портовыми складами, над застывшими стрелами башенных кранов.
На фоне серого неба вырисовываются строгие очертания большого парохода. Пароход стоит под погрузкой. Мощный кран захватывает сразу несколько тяжелых тюков целлюлозы и легко, словно играючи, опускает их в открытые трюмы. Читаю надпись на борту: «Матрос Железняк». На этом судне мне предстоит совершить «хождение за два моря» — из Калининграда к английским берегам.
Все чаще идут в этом направлении советские корабли. Я вспоминаю май 1959 года. В Москве подписано англо-советское торговое соглашение. На страницах английских газет — доброжелательные, теплые комментарии. «Положено хорошее начало», — отмечает «Файнэншнл таймс» — орган финансовых и промышленных кругов Англии. «Скоро на наших улицах мы увидим русские автомашины. За обеденным столом у нас будет больше русской кеты и русских вин. В наши порты будет больше поступать зерна и леса», — пишет лондонская «Ивнинг ньюс».
Получив задание написать репортаж об одной из крупных английских фирм, торгующих с Советским Союзом, я решил отправиться в Лондон на советском торговом пароходе, совершающем самый обычный рейс. И вот сейчас я устраиваюсь в небольшой каюте не баке. Отплытие — завтра утром.
***
Не очень-то приветливым бывает Балтийское море. Часто серые тучи заволакивают горизонт, дует острый, пронзительный ветер, и волны, словно глубокие морщины, прорезают лицо моря. Но вот разгуливается погода, светлеет небо, и ослепительное солнце сияет над Балтикой, приветствуя проходящие суда.
По пути в Англию наш «Матрос Железняк» попал в шторм. Сила ветра достигала девяти баллов. Но старый работяга — пароход, исходивший за свою долгую жизнь многие сотни тысяч морских миль, двигался вперед, упрямо переваливаясь с вала на вал.
В штурманской рубке склонился над картой моря капитан Юрий Николаевич Кирьянов. Слева и справа от линии, отмечающей путь судна, протянулись тревожные красные пунктиры.
— Минные поля, наследство второй мировой войны, — коротко объясняет Юрий Николаевич.
— Для нас Балтийское море — это не район увеселительных прогулок, а рабочее место,— продолжает капитан. — И создание здесь зоны, свободной от атомного и ракетного оружия, для моряков, рыбаков и портовых рабочих всех прибалтийских стран — это, если хотите, самая необходимая техника безопасности.
Несколько дней назад «Матрос Железняк» побывал в Германской Демократической Республике, в Ростоке. Члены команды присутствовали на торжественном открытии Недели мира в Прибалтике.
А в это время в Северном и Балтийском морях западногерманские реваншисты развернули самые крупные за все послевоенное время маневры флота. В них принимало участие сто военно-морских боевых единиц.
Неделя мира здесь и неделя игры в войну там — символичное совпадение!
***
У входа в Кильскую бухту нас встретил западногерманский катер-сторожевик. Он прошел совсем рядом с «Железняком», и люди в военно-морской форме, собравшиеся на капитанском мостике, обводили взглядами советский пароход...
А потом живописная бухта с белоснежными треугольниками яхт на водной глади. И шлюзы знаменитого Кильского канала.
В Западной Германии канал снова приобрел военное значение. Здесь, в зоне канала, находятся базы военно-морских сил ФРГ, здесь на верфях снова строятся торпедные катера, подводные лодки.
Я видел новенькие, готовые к спуску на воду военные корабли, стоявшие на стапелях верфей. Их даже не прятали от посторонних глаз. Еще бы, ремилитаризация Западной Германии зашла так далеко, что миролюбивый камуфляж уже никому не нужен. Бонн открыто показывает зубы...
Но не о войне думают простые люди Киля. Седой лоцман с трубкой в зубах, проводивший наше судно по 98-километровому пути от Хольтенау до Брунсбюттелькога, сказал:
