покажется. Что скажешь, Геныч, сможем отбиться?
Будников невозмутимо произнес:
— Не бери в голову, отобьемся! Ты не слезай, мы и без тебя управимся. У меня здесь хороший помощник есть, ты нам только помешаешь. Правильно я говорю, братишка?
— Да-а!.. — протянул Пашка. — Тебе хорошо говорить, ты вон какой здоровый! А я даже драться не умею.
— А что же ты так? Мужчина должен уметь драться. А вдруг понадобится за девушку заступиться? В жизни всякое может произойти!
— Я и сам это понимаю! — удрученно развел руками Пашка. — Если бы у меня был старший брат, может он и научил бы. Но у меня только сестры, я воспитывался в женском коллективе. Одна надежда на армию, может там научат...
В соседнем отсеке страсти накалились до предела. Повышенные тона перешли на крик, послышались хлесткие удары. Чубатый парень с грохотом вывалился в проход, но тут же вскочил и, обводя безумными глазами притихших ребят, остановил свой взгляд на Геныче.
— Земляк! — прохрипел он, сплевывая кровавую слюну. — Дай мне нож!.. Мне нужен нож!
"Ага, обрадовался! Так я тебе сразу его и дал... Кто вообще просил тебя туда идти?"
— А зачем тебе нож? — спросил Геныч.
— Резать их буду!..
Дальше пошел сплошной мат. Грозный голос Чубатого уже перекрывал все звуки в вагоне. Даже за перегородкой затихли и стали прислушиваться. А Чубатый разошелся не на шутку. Он возбужденно размахивал руками, выкатывал огромные глаза и объяснял всем присутствующим в этом купе, какой он крутой. Оказывается, в Казани есть район Дербышки и там он — король! Там его все боятся!.. Если он выйдет на улицу, все сразу становятся тише воды, ниже травы... А эти, за перегородкой... Он сейчас пойдет и всех их там задавит!..
За перегородкой возмутились. В ответ пошли угрозы не менее страшные. Вот только голоса у этих парней были не столь внушительные — перекричать Чубатого им было не по силам. Геныч посмотрел на Пашку:
— Вот дает!.. Не знаю как тебе, а мне это порядком уже надоело! Пойду, успокою их всех.
Он встал, легко подмял верзилу под себя. Потом поднял и вытолкнул его обмякшее тело из отсека. Подмигнул Пашке, скрылся за перегородкой и стал наводить порядок уже там. Пашка Анохин напрягал слух, пытаясь угадать, что там происходит? Заглянуть за перегородку он не решался. А вдруг, не дай бог, прилетит и ему!.. А там крики и грохот затухали, сменялись короткими повизгиваниями. Так повизгивают обиженные щенки, когда их пинают ногами. Но скоро и это смолкло — в вагоне наступила тишина.
Геныч вернулся на свое место и взглянул на Пашку. Тот совершенно ошарашенными глазами, не мигая, смотрел на него.
Геныч рассмеялся:
— Ты чего? Расслабься, все уже закончилось! Вот видишь, без драки иногда никак не обходится.
— Ну ты даешь! — наконец выговорил Пашка. — Знатно у тебя получается, никогда раньше ничего подобного не видел. Ты где так драться научился?
— А вот будем служить вместе, — сказал Будников, — я и тебя научу. Ты только держись поближе ко мне. Я в Зареченске тренировал пацанов и имею большой опыт.
— Зареченск? — Пашка задумался. — Нет, не слышал! А где это?
— Это в Сибири. А край наш называется Замежье. У нас там знаешь какие места! У нас там воздух сладкий! У нас лоси, бывает, в деревню просто так заходят. Совсем людей не боятся... А река! Знаешь, какая там вода прозрачная — на дне каждый камушек видно!
— Там у вас наверное и рыба лососевая водится? — предположил Пашка.
— А как же! У нас там чего только не водится: и семга, и ленок, и хариус... и даже таймень. Ты когда-нибудь пробовал уху из тайменя?
— Нет, не пробовал.
— Многое потерял! Мясо у тайменя особенное, целебное. А вкус... Словами передать это нельзя — здесь надо пробовать!
— А вы что, просто так эту рыбу ловите? — удивился Пашка. — Она же промысловая! А рыбнадзор как на это смотрит?
— Нормально смотрит. Чему ты удивляешься? Это наша река! Значит и рыба в этой реке тоже наша. А у вас разве не так? Вы тут на Волге наверное черную икру ложками едите!
Анохин посмотрел на Будникова как на ненормального:
— Обрадовался!.. Может, кто-то и ест, но только не мы. Ну конечно есть люди, которые тайно вылавливают осетрину во время нереста. Но мы об этом молчим. У нас браконьерство преследуется законом.
— Это что, намек? — строго спросил Будников. — Ты прекращай, братишка! У нас в Замежье нет браконьеров. Браконьер ведь что? Он вылавливает рыбу в огромных количествах с целью наживы и совсем не задумывается о том, какой урон наносит природе. Мы же хозяева на своей земле и никому не позволим наши богатства разбазаривать! Если и ловим рыбу, то только для себя. Излишками делимся с соседями. А чужих людей там нет. Места у нас непроходимые, для пришлых недоступные. Так что, все что там есть — все наше! И зверье, и рыба, и грибы с ягодами. В кедраче орехи собираем... Мы там, Паша, не голодаем!
Анохин взобрался на верхнюю полку и оттуда мечтательно произнес:
— Ты так аппетитно все рассказываешь, что мне и самому уже захотелось побывать в ваших краях. Посмотреть, как вы живете, попробовать вашего тайменя... А где все это находится? Я-то смогу туда добраться?
— Добраться можно куда угодно, было бы желание. Вот отслужишь, приезжай к нам в Замежье. Я тебе такого тайменя отловлю — удивишься! И сам наешься досыта, и домой еще заберешь кусочек этак килограмма на три. Угостишь своих родных. Ты вроде бы говорил, у тебя сестра есть.
— Не одна, а целых три!.. — уточнил Пашка позевывая. — Ольга, Вера и Надежда. Они у меня красивые!..
— Ну вот видишь, значит есть кого угощать. Запоминай, как к нам добраться. Сядешь на поезд, идущий по Транссибирской магистрали, сойдешь на станции Таежная. А оттуда уже на автобусе до самого Зареченска. Приедешь, спросишь Геныча — меня там все знают...
Они проговорили до поздней ночи. Все вокруг давно уже спали. Заснул и Пашка, в вагоне наступила долгожданная тишина. Только мерный перестук колес, да кое-кто всхрапнет или вскрикнет во сне. Но Генычу
