— Женщины? Личные неприятности?
— Непохоже. В своем квартале он был известен как человек веселого, доброго нрава. В последнее время выглядел особенно счастливым, радовался, что племянница выходит замуж. Он собирался поселить молодоженов у себя, в маленьком, но довольно просторном двухэтажном домике...
«Да, — подумал инспектор Дэвид — Адамс прав. На самоубийство это непохоже».
— А что удалось выяснить вам, Честер?
— Цианистый калий содержится в металлических коробках в сейфе директора тюрьмы, — ответил второй подчиненный. — Ключ у директора. Он открывает сейф в день приведения в исполнение приговора, и все предварительные процедуры происходят практически под его контролем. Директор утверждает, что цианистый калий, которым был отравлен Вильям Ли, не мог быть взят из резервов тюрьмы.
Инспектор Дэвид встал из-за стола.
— Слушайте меня внимательно, ребята. Сначала вы, Барт. Сэм сейчас занят составлением маленького списка. Речь идет о посетителях, подозреваемых в том, что они могли передать циан заключенным. Ваше задание — собрать сведения о каждом из них. Во-первых, могли ли эти лица каким-либо образом раздобыть яд. Во-вторых, все, что касается их жизни, родственные связи с заключенными.
— Ну, шеф, — задохнулся Барт, — вы даете! Я до конца жизни не справлюсь с этой работой.
— Вы потратите на нее столько времени, сколько вам понадобится.
Инспектор Дэвид задумчиво посмотрел на Честера и Брэдли.
— Вы займетесь Эдвардом Адамсом. Это подозреваемый номер один. Вчера к нему приходила некая Анна Плэйтон. Эта особа работает в ночном кабаре в Комптоне. Вы туда поедете, Брэдли. Покопайтесь в прошлом, настоящем и будущем этой девицы. Вы, Честер, займитесь парнем по имени Арнольд Мэзон. Это представитель фирмы, торгующей пылесосами и другими электроприборами. Сведения о нем возьмите из досье по делу Бернхайма. У меня есть основания полагать, что это дело как-то связано с тем, которым мы сейчас занимаемся. Ваша задача состоит главным образом в том, чтобы определить роль, которую Арнольд Мэзон играл в деле Бернхайма. Я хочу знать, точны ли его свидетельские показания. Меня интересует вообще все, что его касается.
Инспектор Дэвид встал, взял с вешалки шляпу и направился к выходу.
Едва за ним закрылась дверь, как трое оставшихся разразились возмущенными возгласами:
— Да он просто спятил!
— Снова поднимать дело, которое уже давным-давно закрыли!
— Нет, честное слово, он смеется над нами! Посмотрите, ребята. Вот журнал, в котором записаны посетители тюрьмы. Никакая Анна Плэйтон и не думала приходить вчера к Адамсу!
Стук шагов по плитам коридора отозвался в голове ударами молота. Эдвард Адамс попробовал поднять голову и почувствовал страшное головокружение.
— Эй, приятель! Ты заболел? Что с тобой? — в голосе Рэйона звучало беспокойство. Адамс понял, что уже какое-то время стонал в забытьи, и устыдился своей слабости. Отрешенно он слышал, что его сосед зовет надзирателя, и через несколько минут увидел перед собой чье-то лицо. Все это было похоже на обрывки какого-то кошмара.
— Вы больны? Вам плохо?
Свет электрической лампочки казался ослепительным. Как будто из другого мира доносился хриплый голос Вэнса:
«Бедный негр скоро умрет...» Адамс опустил босые ноги на пол. Решетчатая дверь камеры отворилась, вошел кто-то незнакомый и, поддерживая Адамса, повел его по коридору.
Проходя мимо камеры Вэнса, Адамс услышал, как тот устало пробормотал:
— Боже, боже милосердный, как ты обращаешься с нами?
Его вели бесконечными коридорами. В воздухе висела густая вонь. Но, как ни странно, Адамс чувствовал, что боль проходит. Насмешки заключенных, доносившиеся из камер, мимо которых он проходил, совсем привели его в сознание.
Сопровождающий Адамса охранник открыл какую-то дверь, и заключенный почувствовал запах эфира.
— Ну, — спросил доктор Брайан, — что случилось?
— Не знаю, — ответил Адамс.
Кроме Брайана, в комнате сидел доктор Артур Девон, психиатр, лечивший Пикара. Доктор Брайан уложил Адамса на диван, ощупал живот.
— Здесь больно? — спросил он.
— Нет.
— А здесь?
— Нет, — сказал Адамс, улыбаясь. — У меня ничего не болит.
— Это нервы, — произнес Брайан. — Сейчас мы вас подлечим.
Он отвернул рукав рубашки Адамса. Тот даже не почувствовал укола шприца.
— А теперь отдохните, — сказал Брайан. — Оставляю вас на доктора Девона.
Адамс встретился взглядом с психиатром. Доктор Девон снял очки и улыбнулся.
— Вам уже лучше?
Адамс подождал, пока закроется дверь за Брайаном.
— Я вот что хочу спросить, доктор Девон. Что вам сказал Вильям Ли в тот день?
Девон смотрел на него округлившимися от удивления глазами.
— В ту ночь, — настаивал Адамс, — когда вас вызвали к Пикару.
— А почему вас это интересует? — удивленно спросил доктор Девон.
— По правде говоря, я и сам не понимаю. Наверное, просто потому, что испытывал уважение к бедному старику. Мне очень жаль, что его убили. Может быть, вы мне все-таки скажете, что он...
— Ничего важного, — перебил его психиатр. — Если вам лучше, можете вернуться в свою камеру.
Когда Адамс вышел, доктор Девон постоял некоторое время в задумчивости.
«Черт возьми, — сказал он. — Я же совсем об этом забыл!»
С озабоченным видом, нахмурив брови, он подошел к телефону и быстро набрал номер. Через несколько мгновений ему ответил инспектор Дэвид.
— Мне нужно вас увидеть, инспектор... Да... Это говорит доктор Девон. Кажется, у меня есть для вас важное сообщение.
Сокращенный перевод с французского Г. Трофименко
Рисунки В. Колтунова Продолжение следует
На узенькой Мейн-стрит —Главной улице, в нескольких шагах от «склада Картера», над Музеем арахиса высится огромный красно-бело-голубой щит; на нем гигантскими буквами написано: «Плейнс, Джорджия. Родина Нашего Президента». Под теплыми лучами солнца течет поток междугородных автобусов, легковых автомобилей и пузатых конных фургонов, доставляющих сюда толпы туристов. Обзаведясь сувенирными пепельницами и майками, плакатами и банками пива «Билли» (по имени младшего брата президента), они платят по два с половиной доллара и садятся в «Арахисовый экспресс» Билли Картера. Этот игрушечный вагончик с паровозиком везет экскурсантов по ставшим теперь историческими местам родного города президента.
Город Плейнс с населением в 682 человека, расположенный в 150 милях от Атланты, на самом что ни есть типичном Юге, стал своего рода национальным символом. Ибо, если уж Джимми Картер, выходец из затерянного в глуши, безвестного городишка, сумел добиться столь многого, значит Американская Мечта о том, что любой человек своими собственными силами может достигнуть всего, чего захочет, еще жива. Но на красочном рекламном щите на Мейн-стрит и в не менее красочных и весьма пространных пояснениях гидов нет и намека на то, что Плейнс — это также родной город Льюиса и Магнолии Браун, Дейви Ханта, Мейми Томас, Оуламы Уайт, семейства Ластиров. Ведь они — люди лачуг, для которых Американская Мечта столь же недостижима, как планета Марс.
Их жилища, зачастую стоящие просто на четырех камнях вместо фундамента, трудно назвать домами. Кажется, стоит посильнее навалиться плечом, и они рухнут. Порядочный фермер не стал бы держать в таких строениях и скотину. Летом в них стоит невыносимая жара и дышать буквально нечем; зато зимой, хотя она в Джорджии довольно мягкая, — страшный холод. Чтобы как-нибудь защититься от сквозняков, приходится утеплять ветхие деревянные стены листами картона, а окна затягивать полиэтиленовой пленкой или заклеивать старыми газетами. Те, кому посчастливится достать толь, обивают им снаружи дом и разрисовывают под кирпич. Однако старые, проржавевшие крыши из рифленого железа сводят на нет все попытки придать жалким жилищам видимость приличия.
Когда видишь эти дома впервые, не сразу веришь своим глазам, настолько не вяжется они с окружающей местностью: тщательно возделанные поля жирного краснозема; темно-зеленые леса; заросли дикой жимолости и ухоженные сады с рядами раскидистых ореховых деревьев пекан; звенящий от пения птиц прозрачный воздух. С первого взгляда даже не скажешь, что в древних домишках-развалюхах кто-то может жить.
Между тем всего в пяти милях от центра Плейнса — недавно, чтобы справиться с наплывом туристов, там были установлены светофоры — в почерневшей от времени деревянной хибарке без окон доживает свои дни в компании дряхлой собачонки Пэтси Меррит. Один из столбов, поддерживающих навес над крыльцом, рухнул и превратился в труху. Рядом с печной трубой в стене большая дыра, кое-как заделанная обрезками жести. На закопченной плите греется вода — за ней сгорбленной старушке приходится ходить через улицу к колонке. Из-за больных суставов миссис Меррит двигается с трудом. В доме нет электричества, и, если бы не яркие этикетки на пустых бутылках и консервных банках, он ничем бы не отличался от лачуг рабов на Юге в прошлом веке
