Но на этот раз ее ожидает сюрприз. Что бы ни происходило на самом деле, эту ситуацию он использует на все сто процентов. После многолетнего супружеского ада он это маленькое удовольствие заслужил.
— Я хотел спросить у тебя… — Джесс сделал паузу. И очень крепился, чтобы не расхохотаться.
Снупи и Рыжий Барон уже пили за Рождество.
— Да? — голос Мери звучал хрипло, чувственно. И выглядела она что надо. В тот вечер он не разглядел скрывавшееся за ослепительным обличьем безобразие. А потом было уже слишком поздно.
— Я хотел спросить, не будешь ли ты возражать, если я пересплю еще с парой-тройкой бабенок? Чтобы, так сказать, перебеситься, прежде чем осесть своим домком?
Сработало! Знойная страсть мгновенно испарилась с ее лица, словно стертая влажной салфеткой. Теперь это лицо украшала та самая стервозность, к которой он так привык.
— Что ты сказал? — слова звучали очень отчетливо, в них слышалась угроза. Этот тон был ему знаком. Даже слишком.
Он улыбнулся, расслабился и потянулся к ней, изображая прилив чувств.
— Я подумал, что какое-то время — лет этак пять или десять мы могли бы поддерживать свободные отношения. Я бы не прочь порой поиметь еще кого-нибудь. Мы бы оба от этого только выиграли. По крайней мере, это было бы честно. Наверно, тебе не нужно объяснять, что такое свободная любовь.
Он придвинулся, словно хотел поцеловать ее, но Мери отшатнулась, как от привидения.
— Тебе тоже, наверное, было бы интересно поразвлечься с другими мужчинами. Мы бы приобрели опыт, а потом спокойно жили вместе долгие годы. Как говорится, старый башмак не жмет.
Джесс знал, что последнее ее доконает. Он слышал от нее сотни раз, как претит ей одна мысль о сожительстве. Для нее существовал только брак. Он едва удерживался от смеха. Как трудно, оказывается, не смеяться. Спасибо, Стаут! Это лучший рождественский подарок, какой я когда-либо получал.
— Ты рехнулся! — завопила она. — Ты болен! Болен!
Джесс скорчил на лице невинную и расстроенную гримасу.
Улетая на радиоволнах, Снупи славил в песне милосердное Рождество, а Мери, рванувшись к дверце, распахнула ее и побежала по тротуару.
— Спасибо тебе, Редли Стаут! Я мечтал об этом долгие годы.
Но песня кончилась.
И вместе с ней ушла память.
Я медленно перешел за стойку бара, вылил остатки виски и поставил стакан Джесса к другим на заднюю полку бара.
— У тебя там целая коллекция, — сказал Дэвид, возвращаясь на табурет. — Значит, Карл и Фред были моими друзьями? На другой линии времени?
Я отхлебнул солидный глоток коктейля и утвердительно кивнул. Дэвид продолжал:
— Музыкальный ящик перенес Джесса в тот момент жизни, к которому относились его воспоминания, и он изменил прошлое так, что его жизнь пошла по другим рельсам. И на этот раз судьба не привела его в «Зимний Сад». Правильно? И у него не осталось воспоминаний об этом баре, потому что он никогда в нем не был.
Я еще раз кивнул головой и допил коктейль.
Дэвид подобрал лежавший перед ним двадцатипятицентовик и взглянул на музыкальный ящик.
— Ты знаешь, подобные желания возникают время от времени у каждого. Как же тебе самому удалось?
— Я не удерживался. Когда я выяснил, на что способна эта машинка, я побывал в прошлом не один, а даже два раза. Но я ничего в нем не менял. Наверно, боялся. И еще, наверно, потому, что причин жаловаться на жизнь у меня нет, — я кивнул головой на пустые стаканы. — Или, по крайней мере, до сегодняшнего вечера не было.
Дэвид отхлебнул виски и посмотрел на свое выгравированное на стакане имя.
— И Ты подарил друзьям на Рождество возможность прожить жизнь заново?
Я засмеялся.
— Мне это показалось хорошей идеей. Я не думал, что могу потерять их. Честно говоря, сам не знаю, о чем я думал.
— Я-то ведь пока с тобой.
Я взглянул на своего лучшего друга. Он был вице-президентом местного банка, а по выходным дням обожал летать на своем личном маленьком самолете. Но двадцать с лишним лет назад он с молодой женой Элайн ехал домой, возвращаясь с рождественской вечеринки. Весной он должен был закончить летную школу и мечтал водить большие воздушные лайнеры.
В тот вечер Дэвид выпил лишнего, не удержал машину на повороте скользкой дороги и врезался в ограждение. Элайн погибла, а Дэвид искалечил на всю жизнь правую руку. Это положило конец занятиям в летной школе и мечтам.
Я потянулся вперед и щелчком отправил монету Дэвиду.
— Твоя очередь.
Дэвид покачал головой.
— Не выйдет. Я не брошу тебя после всего, что ты сделал для Джесса и других наших парней. — И он указал на стоявшие за баром стаканы.
Я издал смешок, показавшийся горьким даже мне самому.
— Я не сделал ничего. Просто помог им изменить жизнь. Будем надеяться, к лучшему. Но тебе-то музыкальный ящик может только помочь. — Я нагнулся над стойкой бара и потрепал его по изуродованной руке. — Возвращайся обратно в прошлое и спаси Элайн! Да и самого себя тоже.
Дэвид встрепенулся, словно о такой возможности даже и не подозревал.
— Ты видел, машина действует, — продолжал я. — Чем бы это для тебя ни кончилось, попытаться ты должен. И потом, ты можешь ничего не менять в прошлом. Отправляйся назад, чтобы повидать Элайн. Ты можешь вернуться обратно.
Он выглядел ошарашенным.
— Могу не менять?..
Я кивнул, подобрал монету со стойки и вложил четвертак Дэвиду в левую руку.
— Иди! Повидайся с женой!
Все так же недоумевая, он медленно встал и двинулся к музыкальному ящику.
— Это возможно?
— Да, — ответил я. — Только выбери правильную песню.
Повернувшись к музыкальному ящику, он стал изучать список. Распущенный галстук свободно свисал с его шеи, правая рука беспомощно покоилась на стекле машины.
У меня засосало под ложечкой, и я отпил еще немного коктейля. Как только он увидит Элайн, он не сможет не изменить прошлого. Я терял моего лучшего друга. Но, возможно, я увижу его когда-нибудь снова — шагающим по аэропорту в форме пилота. На это стоило посмотреть.
— Я нашел песню, — сказал он и, повернувшись, задержал на мне взгляд.
— Тогда вперед! — сказал я.
Дэвид медлил, словно хотел сказать что-то еще. Потом отвернулся к машине, опустил монету в прорезь и нажал на две кнопки.
— А воспоминания? — напомнил я. — По правилам ты должен сказать, о чем вспомнил.
Он улыбнулся.
— Эта песня напоминает мне о ночи, когда погибла моя жена.
— Удачи! Привет от меня Элайн!
— Обязательно передам, — пообещал он. — Я вернусь.
— А если нет, я сохраню на память о тебе этот стакан и музыкальный ящик.
Он еще раз улыбнулся.
— Спасибо!
Песня началась, и он исчез.
Дворники на стеклах старого «форда» работали вовсю. Шел легкий снег. Дэвид с Элайн мчались по грунтовой дороге к далеким огонькам города.
Радиоприемник на переднем сиденьи между ними передавал рождественскую песню «Тихая ночь». Элайн подпевала. Голос ее звучал ясно и чисто, хотя чувствовалось, что она немного выпила. Вечеринка у друзей, живших за городом у подножья холмов, удалась на славу, и они засиделись в гостях дольше, чем рассчитывали.
Дэвид искоса взглянул на молодую жену. Они были женаты всего шесть месяцев. У Элайн были каштановые волосы, волной падавшие на спину, и темно-зеленые глаза. Когда она смеялась, на лице появлялись ямочки. Пока Дэвид не закончил летной школы, она работала в магазине готового платья. В будущем она мечтала стать модельером, и Дэвид был уверен, что она добьется успеха… Или добилась бы…
— Сукин сын Стаут, — вырвалось у него, — знал, что говорил.
— Кто такой Стаут? — спросила Элайн и, не дожидаясь ответа, снова принялась подпевать и отвернулась к окну — за улетавшей назад пеленой снега мелькал зачарованный лес.
Дэвид еще раз взглянул на Элайн и снова посмотрел на дорогу. Он не даст ей погибнуть, и Стаут об этом знал.
Дэвид затормозил и остановил машину на обочине. Потом выключил зажигание, вынул из замка ключи и вышел. Изо всей силы размахнувшись, он бросил ключи в сторону леса. В тишине ночи было слышно, как они, падая, задели за ветку.
Других ключей у него с собой не было. Теперь он бесповоротно лишил себя возможности вести машину.
— Дэвид, — спросила Элайн, выбравшись из машины и подойдя к нему, — что это ты сделал?
— Я спас нам жизнь, — сказал он. Он обнял Элайн и тесно прижал ее к себе, наслаждаясь ее близостью, по которой тосковал долгие годы. Он так и не женился во второй раз, потому что ни одна женщина не вызывала в нем ничего подобного. Ни одна.
Из машины доносилась тихая музыка. Песня дошла до середины. Времени оставалось немного.
— Что с тобой? — спросила Элайн. — Почему ты выбросил?..
